Майя

«Вот это я понимаю приём!»- довольно потирая руки, воскликнул Василий, затем предложил своему собутыльнику:

«Давай, Никодим, разливай по стаканам, ну «Будьмо!»

-А что же это ты, хозяюшка, с нами не пьёшь? Неужто, брезгуешь?-обратился неуёмный Василий к Дусе.

-Нельзя мне пить, язвой страдаю- отвечала она ему.

-Ну, тогда за твоё здоровье, Евдокия Андреевна - многозначительно посмотрев на молча стоявшую у входной двери Дусю, Василий опрокинул залпом в рот очередной стакан самогонки и, громко чавкая, стал заедать его огурцом.

Через полчаса, опорожнив половину бутыля, оба полицая «не вязали лыка» и стали во всю глотку горланить песни.

-Вы ко мне зачем приехали?- в сердцах спросила Дуся.

-Так на тебя, красавица, посмотреть- хитро прищурив тусклые глазёнки, прохрипел Василий.

-Посмотрели и будет! - и, потеряв всякое терпение, Дуся добавила - Не пора ли вам на службу возвращаться?

-Когда ты права, то права, ничего не скажешь. Никодим мы и вправду загуляли, поехали назад, пока нас не хватились.

Не забыв прихватить с собой бутыль, оба полицая взобрались на телегу и к невообразимой радости хозяйки, убрались восвояси.

-Я уж не знала, как от них избавиться- произнесла с облегчением Дуся, глядя вслед удаляющимся мерзавцам.

-Евдокия Андреевна, вы не обижайтесь, но мне кажется, что этот Василий к вам не равнодушен- проронила, сидевшая в углу девушка.

-Ты правильно подметила, милая, он проходу мне смолоду не давал, только сердце моё к нему никогда не лежало. От червивого яблока, Майя, за версту воняет, так и с ним, гнилой человек, ну куда ему до моего Коли. Отец Васьки, слыл на селе крепким хозяином, старика при Советской власти, раскулачили да в Сибирь угнали, он там поди и сгинул, а сынок у тётки своей прятался, матери Никодима, так, что эти двое между собой двоюродные братья. В его родительском доме разместили сельсовет, так он у родных все эти годы жил, а в голодомор исчез куда-то из села, назад вернулся, когда немцы пришли, вот и лезет из кожи вон, хвостом перед ними виляя, да на людях вымещает накопленную за годы ненависть.

-Тётя Дуся, я их видела среди карателей, разгромивших партизанский отряд- заметила Майя - а легенду для меня вы ловко сочинили, спасибо вам большое!

-Что ты, я сама не знаю, как это получилось, наверное со страху, а парочку эту иначе, как поганцы, никто в селе не называет, злые они люди. Недоумок Никодим у братца своего всегда в подчинении ходил, а Васька мужик хитрый, во всём свою выгоду найдёт и опасный, как гремучая змея, особенно сейчас, когда власть над людьми заимел. Детей теперь из схрона выпускать днём нельзя, поди знай, когда этим подлецам вздумается ещё раз к нам наведаться.

Назавтра, Дуся с Майей, оставив малышей одних, с неспокойным сердцем поехали в село к старосте и, как ведётся, привезли ему в лукошке яиц и мёду, за что без особых проволочек получили для Майи новое свидетельство. Теперь она официально стала Майей Викторовной Гнатюк, враз помолодевшей на два года.

Проезжая по селу, Дуся решила на минутку заглянуть к бабе Горпине и отдать ей приготовленный гостинец.

-Доброго вам здоровья, крёстная- поздоровалась с Горпиной Дуся- вот медку вам принесла, возьмите.

-Ой, спасибо тебе дочка, что не забываешь меня старую, а это с тобой, кто- же такая будет?- полюбопытствовала пожилая женщина.

-Это Майя, племянница Коли, живёт сейчас у меня.

-Выходит это Зинаиды дочка?- уточнила Горпина-Слышала я, что она вместе со свекровью в пожаре на Крещатике погибла, упокой Бог их души. Это хорошо Дуся, что ты за сироткой приглядываешь, сразу видно, славная она дивчина, вот только худая больно.

-Так- то она после тифа - объяснила Дуся- но ничего, как говориться:» были бы кости, а мясо нарастёт». А, вы , крёстная, как сами-то справляетесь?

«Плохо Дуся, ой, как плохо! Больно на людскую обездоленность глядеть. От фашистов, будь они прокляты, совсем житья нет, последнее забирают. Мы все поначалу, как думали, вот придут немцы, культурные люди, и, как обещали, разгонят колхозы и землёй нас по справедливости наделят, а на деле всё получилось иначе. Сколько горя они принесли людям за этот первый год войны, не перечесть, скольких по лагерям сгноили, скольких по ярам постреляли, а деточек наших насильно, в рабство на работу в Германию угоняют. Лютуют нелюди, чуть, что пытают, казнят, вешают. Давеча, фельдшера нашего и ещё двоих молодых женщин, привселюдно повесили за пособничество партизанам, а нас всех согнали на это зрелище смотреть. Два дня висели они, нам в назидание, облепленные мухами, пока родственники повешенных не сняли их похоронить. Так Васька с Никодимом, вот уж пара ублюдков, как их только земля держит, узнав, кто именно сделал, выпороли горемычных на подворье сельской управы. Каждый божий день грабят нас по чёрному: то конфискуют продукты, то лошадей, то скот угоняют, а селяне за спиной у ненавистников шепчутся:» Сталин оставлял в нашем хлеву по крайней мере одну корову, а немцы отнимают и эту. « Теперь люди, несмотря на запугивание и казни, чем могут помогают партизанам, а те всё больше докучают фашистам. Народная молва и к нам донесла, что в лесах и плавнях близ Троещины, разместилась целая партизанская армия и не даёт покоя немецким подразделениям в Киеве. Фашисты, в отместку, полностью сожгли окрестные села, а населявших их крестьян частично вывозят в Германию. Ты Дуся, скотину после утренней дойки до вечерней в лесу прячь, а не- то заберут.»- посоветовала Горпина.

В своё время Кейтель рекомендовал оккупационным властям навести на Россию такой страх, который бы изначально подавил у населения чувство протеста, но фашистский террор возымел обратное действие, подняв небывалое движение сопротивления германскому режиму.

* * *

Спасшихся от расстрела или сбежавших из гетто евреев в партизанские отряды, по прежнему брать не хотели, из- за господствующего в них антисемитизма и этим страдали не только простые партизаны или их командиры. Так начальник Центрального Штаба партизанского движения П. К. Пономаренко направил осенью 1942 года командирам партизанских подразделений радиограмму, запрещающую принимать в отряды евреев, для которых подобный отказ был равносилен смерти. Евреи, в борьбе против фашистов, были вынуждены организовывать свои партизанские отряды, показывая при этом чудеса храбрости, ведь познавшим ужасы гетто терять было нечего. Кроме боевых действий, главной целью таких отрядов было спасение, как можно большего количества евреев. Так. например, в отряде братьев Бельских, в Белорусской пуще, выжили в немецкую оккупацию 1230 человек.

* * *

В лесничество к Дусе повадились не только братцы- полицаи, но и немцы за мёдом. Раз в неделю приезжали два молодых солдата на мотоцикле с пустым молочником и забирали полный, традиционно просили:» Мутер, яйко, млеко», иногда садились за стол и выпивали по стакану молока, а затем уезжали. «Вот ведь, тоже чьи- то дети.»- говаривала Дуся, задумчиво смотря им вслед.