Майя

-Что вы, мама, какие могут быть от вас секреты, я делилась с Майей пережитым в погромы, потерей родителей.- отвечала Иде Соломоновне Эмма.

-Извини, дорогая- сказала Ида, поцеловав Эмму в лоб, и, продолжая- это болезненная тема, для нас всех. Многие семьи, в те злополучные годы, потеряли своих близких. Наш Сёма, ещё один тому пример. В Киеве власть менялась не менее двенадцати раз. Рада вводила новые порядки, но не выстояв в боях, сбежала, сдав город революционным войскам Муравьёва, которые сразу стали насаждать свои: расстреливали элиту видных людей и духовенства, офицеров. Последних, лишь в Марьинском саду положили до двух тысяч.

В чьих только руках не побывал в тот период Киев. Майя, это была настоящая свистопляска сменяющих друг друга режимов, то Директория, то Скоропадский, немцы, поляки, вновь красные. Мы просыпались утром не зная, кто правит городом. Это были годы бесконечных грабежей и убийств. Подол жил в постоянном страхе от налётов банд Ангела и Зелёного. Так в один из дней, бандиты ворвались в квартиру брата моего мужа и, вырезав всех, унесли с собой всё, что смогли. Уцелел только Сёмочка, ему было тогда чуть больше двух лет и он спрятался, среди всевозможного хлама, в маленькой каморке под лестницей, где малыша, по счастью, никто не заметил. Мы взяли его к себе и растили, как родного. Мальчик был настолько напуган, что прекратил говорить. Речь вернулась к нему через год и он стал называть меня мамой.

Воспоминания так растрогали Иду, что у неё вдруг затрясся подбородок и она попросту разрыдалась, к ней тут же присоединились Эмма и Майя.

-Деньги в то время совершенно обесценились- успокоившись продолжала Ида- крестьяне, пользуясь моментом, вздули на всё цены и продукты на базаре стоили втридорога. Всё ценное, что у нас было, мы или обменяли на еду на рынке, или у нас забрали многочисленные искатели лёгкой наживы. Кормить двоих детей было нечем, оставаться в городе стало крайне опасным и мы сбежали из Киева в Подмосковье, к дальним родственникам мужа.

Наряду с тем, что некоторые полки Красной армии были крайне агрессивно настроены против евреев, в целом она единственная, кто нас защищал, поэтому многие молодые евреи вступали в её ряды и когда она отступала, за ней уходили и наши соплеменники, чтобы уберечься от погромов крестьянских и белых отрядов .

-Я слушаю ваши рассказы и всё меньше понимаю, откуда у бедного крестьянина, такая ненависть к нищему местечковому еврею, который в большинстве своём был далёк от политики, что им было делить?- спросила Майя.

-Видишь ли дорогая,- отвечала ей Эмма- я лично думаю, что любой режим, не справляясь с выполнением обещанного, чтобы уйти от ответственности, просто переводит внимание людей на что-то другое и таким «козлом отпущения», как всегда стали евреи, которых совершенно безнаказанно можно было оболгать, без вины обвинить, обобрать и убить. Именно безнаказанность развращает и вызывает желание проделать ненаказуемое ещё раз.

-К тому же, - дополнила Ида- советская власть разрешила евреям служить в государственных учреждениях, что ещё больше подогрело нетерпимость к ним, и, если при царе их не видели на службе, то теперь лишь их замечали, превратив в огромное бельмо во всеобщем глазу. Можно подумать, что украинцы и русские в этих учреждениях не работали.

Мы вернулись в Киев после окончания Гражданской войны. Дом наш был полностью разрушен и нас подселили в коммуналку к Наталье Платоновне. В стране царила разруха, тысячи беспризорников, голод. Чтобы, как-то реанимировать экономику, Ленин ввёл НЭП, еврейские предприниматели, среди прочих других, открыли частные предприятия, но вскоре эту лавочку закрыли и люди вложившие в дело всё, что имели, остались без работы и средств к существованию. Тогда-то и началась компания переселения на новые земли. На юге Украины, в Крыму, создавались еврейские поселения.

От безысходности, многие уезжали из местечек, где можно было умереть от голода, осваивали профессию пахаря, сеяли пшеницу, разводили коров, занимались огородничеством. Чтобы помочь выжить советским евреям, американский Агро-Джойнт выдавал желающим кредит на покупку лошади, коровы, птицы, необходимого инвентаря и на строительство дома. Моя младшая сестра, Соня, вместе с мужем тоже взяли такой кредит и поселились в Калининдорфском районе, в Большой Сейдеменухе. Сам район располагался севернее Каховки между Днепром и Ингульцом и управлялся национальным советом. В нём находились несколько поселений, еврейские школы, была даже агрошкола с преподаванием на идиш, по моему две больницы, народный дом, несколько библиотек, почты и еврейский театр. Там выходила местная газета «Колвирт эмес»- «Колхозная правда». В 1929 году в Америке случился экономический кризис. Наступившая большая депрессия резко уменьшила помощь Джойнта и преуспевающие еврейские хозяйства объединили в колхозы, изменив при этом еврейские названия.

Годом ранее, евреям выделили земли в Сибири, в прежние времена в те места по этапу отправляли ссыльных, а евреев для освоения непроходимой тайги, иными словами, чем подальше от зарубежных глаз, тем меньше шума. Участок этот находился в междуречьи двух притоков Амура Биры и Биджана, так образовался Биробиджан, ставший в мае 1934 года Автономной еврейской областью.

Придя домой, Марк застал своих женщин сидящих в обнимку на диване с красными от слёз глазами:

-Мама, Эмма, почему вы плачете? Майя, что стряслось?- обеспокоенно спросил он.

-Ничего страшного, сынок. Эмма, а за ней и я просто посвятили твою дочь в события предшествующие последней войне и во все сопутствующие ужасы во время и после неё, вследствии чего нам троим захотелось поплакать.- отвечала Ида.

-Да это была страшная- влился в беседу Марк- братоубийственная война. Она унесла тысячи человеческих жизней и, к нашему глубокому прискорбию, сопровождалась истреблением евреев, в котором участвовали все воюющие стороны. Горькое было время, но оно кануло в вечность. Мы живы и здоровы, дом насыщен весьма аппетитными ароматами и признаюсь вам честно, я бы не отказался от обеда.- улыбнулся Марк.

-Ой, прости нас- всполошились женщины и бросились на кухню накрывать на стол.

-Марик, как прошло твоё дежурство?- наливая мужу суп, спросила Эмма и, поставив перед ним тарелку, села напротив.

-Весьма напряжённо, всю ночь оперировали. Но вы не поверите, какое забавное происшествие произошло сегодня ночью в нашей больнице. Эта история началась с дорожной аварии. Так вот, поздним вечером один пожилой мужчина, выгуливая собаку, был сбит насмерть пьяным водителем грузовика.

-Боже ты мой, вот мерзавец!- вскрикнули одна за другой женщины-

-Ещё какой, он даже не заметил, что натворил, просто укатил себе по дороге в ночь- продолжал свой рассказ Марк- Приехавшая на место происшествия милиция, обнаружила неподалёку от трупа убитого старика, ещё одного мужчину не подающего признаков жизни. Милиционеры, будучи уверены, что водитель сбил двоих и не обременяя себя лишними проверками второго пострадавшего, доставили обоих в морг.

К утру, этот второй человек пришёл в себя и понял, что находиться в мертвецкой. Им оказался наш кочегар Матвеич, непросыхающий пьяница. По всей видимости, он так напился, что впал в алкогольною кому и неопытные милиционеры приняли его за мертвеца. Страдая от похмелья, Матвеич, к своей безмерной радости, нашел в стеклянном шкафу припрятанный пузырёк со спиртом. Приняв внутрь содержимое найденной «заначки», он почувствовал себя в рабочем состоянии и в его больной голове созрел коварный план. Для понимания последующих событий, вы должны знать, что от нашего кочегара недавно ушла жена к патологоанатому Куконцеву, бывшему собутыльнику Матвеича, а теперь смертельному врагу. Решив разыграть обидчика, кочегар рассадил мертвецов вокруг стола. Придя на работу, Куконцев обнаружил шесть трупов держащих веером в руках игральные карты, а один из них с криком: