Картотека живых

Ярда побледнел и сам взял Мирека за рукав.

- Где стоит Гонза, не знаешь?

Оба стали высматривать Гонзу, но как раз сегодня его не было поблизости. Оставалось только ждать.

Дерек тем временем оповестил Фредо, и тот поспешил к Зденеку. Но и Зденек ничего не знал, он только рассказал о неожиданном увозе Юлишки, описал, как ее вела надзирательница. Когда он упомянул о переднике из мешка, Фредо все стало ясно.

- Ты об этом не знаешь, а я сам велел Ярде сшить ей брюки, хотел дать ему заработать и надеялся, что мы таким образом наладим отношения с главной кухаркой. Ее-то не жалко, она глупа и стерва, но Ярду нельзя оставлять на произвол судьбы, надо что-то придумать... Кстати говоря, с твоим братом все идет отлично: завтра он, наверное, прибудет сюда с партией больных... Не знаешь, где писарь?

Эриха Фредо нашел в немецком бараке. Там тоже заварилась каша. Мотика не придумал ничего умнее, чем насплетничать Карльхену о своем конкуренте Жожо, который слишком дешево продавал золотые зубы:

- Жожо ходит на стройке с Берлом... Тебя все жалеют...

Карльхен взбесился, надавал затрещин своему юному слуге и во всеуслышание объявил, что убьет француза. Эрих пришел его утешать.

- Не дури, - твердил писарь, - обстановка в лагере напряженная: виселица и всякое такое. Кто знает, что будет. Держи себя в руках, выжди, не поднимай шума.

В дверях появился Фредо и попросил писаря выйти на минутку.

- Эрих, быстро скажи, что ты знаешь о Ярде? Это его хотят повесить?

- Чепуху ты городишь! - с апломбом ответил писарь. - Что за паника? Построить виселицу было приказано утром, задолго до скандала в кухне. Ты же помнишь, что плотника Карльхена оставили в лагере еще во время переклички? Нет, история в кухне здесь ни при чем.

- Для кого же виселица?

- Понятия не имею. Я уж перебрал все возможности. Сперва подумал об Оскаре. Понимаешь ли, может быть, они хотят, чтобы случай с ним послужил предостережением всему лагерю. Чтобы не болтали о тифе и прочее. Но, наверное, это не так. Сейчас мне кажется - обрати внимание на рефлектор! что это, вероятно, просто для острастки, чтобы припугнуть людей. Суровый режим и прочее...

Грек кивнул головой.

- Не нравится мне все это. Расскажи, как было дело с Юлишкой.

Эрих знал только то, что Фредо уже слышал: что-то стряслось в кухне, и Россхауптиха увела Юлишку. Поговорить с девушками еще не было возможности, Лейтхольд сперва запер их на замок, а теперь бдительно сторожит. Юлишка отправлена как "Einzeltransport" в индивидуальном порядке - писарю велели срочно заполнить пересыльный лист. Кобылья Голова расписалась на нем, получила дубликат, карточку Юлишки изъяли из картотеки.

- А в чем дело с Ярдой? Тебе ведено привести его в комендатуру?

- Нет, мне ничего не сказали. Спросили только, где он, я сказал, что у Молля, вот и все.

- Все? Эрих, скажи откровенно, не думаешь ты, что эта виселица все-таки для него?

Писарь рассердился.

- Чушь! Говорю тебе, ее начали ставить еще до того, как... Да ты что, новичок в лагере, что ли? Не знаешь, что здесь беда никогда не приходит одна? Уж если начнутся казни...

- Спасибо, - сказал Фредо и поспешил дальше.

* * *

Ярда и Мирек приблизились к котлам. Над дверью кухни горела лампочка, при свете ее Беа и Като выдавали дымящуюся похлебку. Ярда стоял в очереди к Беа, Мирек - к Като. Последняя, помешивая поварешкой в громадном котле, шепнула Миреку:

- Даю тебе лишнего, поделись с соседом... И скажи ему, что надо бежать. Немедля. Его дела плохи.

Она наполнила миску до краев.

Лейтхольд заметил непорядок: "Was gibts? Почему разговоры?" С палкой в руке он поспешил к котлам. Ярда промелькнул мимо него, на счастье, Лейтхольд не знал портного в лицо: Юлишка провела все дело с перешивкой брюк так ловко, что Лейтхольд узнал о нем лишь сегодня утром от надзирательницы.

Оба чеха отошли подальше от освещенного места. Очередь продолжала двигаться, эсэсовец никого не ударил. "Ни слова, verstanden?" - погрозил он Като и остался стоять рядом.

Мирек подал свою миску Ярде.

- Половина тебе, - сказал он испуганно. - Если хочешь, ешь все. Повариха сказала, что ты должен бежать. Сегодня же. - И словно осмыслив этот безрассудный совет, он оглянулся, обвел взглядом ограду, прожекторы, вышки с пулеметами, беспомощно усмехнулся и чуть не со слезами повторил: Ну, так беги же!

Но портной - недаром его прозвали "младенчик Ярда" - и сейчас не мог пересилить свою наивную нерешительность. Ему совсем не хотелось выполнять такой совет; похоже было, что минута, когда надо сделать решительный шаг к самозащите, для него хуже смерти. Как и когда-то в Праге, он предпочел отвергнуть мысль, что могут обидеть его, ни в чем неповинного маленького человека.

- Что ж, мне со страху наложить в штаны, что ли? - рассердился он. Как-нибудь обойдется. Ты меня только зря пугаешь.

И, отойдя от Мирека, он пошел искать Гонзу.

* * *

- Lagerschreiber, vorwarts! - закричали дежурные у ворот.

Эрих бросил все, кинулся в контору, припрятал там подношения, полученные от капо, побывавших на внешних работах, и побежал к рапортфюреру. Около комендатуры стояла полицейская автомашина с работающим мотором, видно было, что она вот-вот отъедет.

Копиц ждал, сидя за столом.

- Где ты болтаешься, писарь? Проверил ты, вернулся ли тот портной в лагерь?

- Jawihl, - прохрипел Эрих. - Он в своем бараке.

- Ладно. Карцера у нас нет, так что оставь его там. Завтра после переклички приведешь его ко мне. Составим протокол, на работу он не пойдет. А что ты на это скажешь? - и он показал в угол, где лицом к стене стоял маленький человек.

Эрих плохо видел, очки у него запотели, он быстро снял их, но теперь видел еще хуже.

- Направо кругом, Янкель! - сказал рапортфюрер

Человечек у стены повиновался. Медленно и неловко, совсем не по-военному, он повернулся, сделав по меньшей мере четыре шаркающих шажка. Писарь протер пальцами очки и снова водрузил их на нос. Янкель Цирюльник?! Эрих глядел на него, как на ископаемое чудовище. Так Янкель еще жив? Откуда же он взялся, господи боже?

- Вот видишь, убийца Пауля вернулся! Вернулся к нам, соскучился по Гиглингу, - Копиц пускал дым из трубочки с изображением оленя.