Страница 12 из 14
Кирилл Андреевич открыл шкаф и достал чистую рубашку. Он переодевался и усиленно делал вид, что не смотрит, как я попой кверху барахтаюсь под столом. Но у него это получалось гораздо хуже, чем у меня разгром.
Я вдруг заметила, что по его руке расползлось красное пятно. Черт… Кофе был горячим.
— Простите, я вас обожгла!
— Да ладно, не переживай, это пустяки.
— Кирилл Андреевич, однако! Нельзя же так откровенно меня рассматривать, — пробормотала я через пару минут, заканчивая упражнения под столом. — Вы прямо шею вывернули.
— Я?! Боже упаси! Вот еще! — фыркнул босс. Он застегивал пуговицы на манжетах.
— Я же не пялюсь на ваш пресс.
— Да пожалуйста! Пялься, сколько хочешь. В отличие от некоторых, я совсем не жадный.
— Очень логичное заявление! Сначала утверждаете, что не смотрите на меня, а потом упрекаете, что я не даю вам этого делать. Вы точно кандидатскую защитили?
— Нет, Катя, я просто корочку купил. Поговори у меня!
Наконец, я закончила уборку и отправилась мыть руки. Потом вернулась, чтобы спросить, не угасло ли в дорогом шефе желание выпить кофе.
Теперь он держал в руках галстук.
— Давайте я завяжу?
Мне было стыдно. Наверное, он уже сто раз пожалел, что со мной связался. Взял на работу, назначил роскошную зарплату, а в результате… Весь коллектив стоит на ушах, мужиков лихорадит, сам с ожогом, рубашка испорчена…
— Давай.
Пока я завязывала галстук, Кирилл Андреевич не дышал и смотрел на меня с такой нежностью, что я поняла — нет, еще не пожалел. Одной чашки с горячим кофе маловато, чтобы его отношение ко мне изменилось…
Как же хорошо от него пахнет! Мне захотелось развязать галстук и начать снова. А потом еще раз.
— Вот, отлично, — я пригладила шелковую ткань, рассматривая результат своего труда… А босс перехватил мои руки и быстро поцеловал — сначала одну, потом вторую.
Ой! Я на него пять литров раскаленной жидкости, он мне еще и руки целует… Но это так приятно! Сразу же вспомнила о том поцелуе в спальне — волшебном, единственном.
— Красивый узел. Спасибо, солнышко.
— Извините, что мешаю вам работать. Кофе принести?
Кирилл Андреевич тяжело вздохнул.
— Давай, тащи. Надеюсь, я выживу.
— Какой вы смелый, Кирилл Андреевич! — искренне восхитилась я.
— Это маскировка. На самом деле дрожу от страха. К счастью, в шкафу еще три запасных рубашки.
Кирилл
Ожог под рукавом саднил, ткань задевала кожу, это было неприятно. Кирилл усмехнулся: наверное, девушки иначе не могут. Их просто хлебом не корми, дай на тебя что-нибудь вылить — кофе, вино, шампанское. И не только на руку, но и на пузо, и еще даже страшно сказать куда. Возможно, все девушки обучаются на специальных курсах «Догони и пролей». Или у них это врожденное умение, впитываемое с молоком матери.
Сколько раз он гонял за чаем Николая, и тот ни разу не перевернул посуду. Но Коля всегда обходился без подноса. И чудесных высоких каблучков у него тоже нет. И бедрами он так красиво покачивать не умеет…
Правда секретарши обычно обливают начальника, если тот распускает руки. В этом случае чашка с горячим напитком превращается в средство защиты или мести.
А Кирилл пострадал ни за что.
Руки распускать, как раньше, он не может. Теперь Катю не прижмешь и не потискаешь, как кролика. Он принял девушку к себе на работу, и значит она находится в слишком зависимом положении, чтобы он мог позволить себе прежние вольности.
У нее зарплата, которая ей так нужна, и которой она очень обрадовалась. Она готова честно отрабатывать деньги. Но Кирилл скорее отказался бы от секса еще на пару веков, чем воспользовался бы этой ситуацией. «Руки прочь!» — неоднократно повторял он себе в течение дня, когда его так и подмывало обнять Катю за плечи или ненароком погладить по спине.
Мысль о том, что бедная крошка будет терпеть его домогательства из страха потерять место и зарплату, вызывала отвращение. Тогда бы он был ничем не лучше Вадима. Тот вовсю пользовался зависимым положением Кати, утоляя свои извращенные желания.
«Вот я попался! — вздохнул Кирилл. — Даже Николай сейчас находится в гораздо более выгодной ситуации, чем я». Судьба жестоко посмеялась над дамским угодником. Он сам себя загнал в ловушку. От гарема отказался, а Катя стала еще более недоступной.
«Ничего, прорвемся! — подбодрил себя Кирилл. — Воля, упорство и вера в победу».
Он снова вспомнил о разговоре со Стасом. Уже два дня он размышлял над словами друга, оставившими в душе отвратительный осадок. В Кирилле бурлило негодование, когда он думал о том, как жестоко подставили его невинную малышку.
Ни одному слову Стаса он не поверил.
— Но эту девочку два раза засекли на сливе информации! — друг бушевал в телефоне. — Кир, вернись на землю! Это не шутки, все очень серьезно!
— Иди к черту!
— Тебе нужны лишние проблемы?
— Наверное, Катю оболгала бывшая свекровь. У нее достаточно влияния, чтобы всех убедить, что белое — это черное.
— Насколько я понял, свекровь как раз и замяла скандал, чтобы прикрыть невестку. А когда Катя развелась, свекруха лишила ее своего покровительства. И неприятные факты сразу же стали известны общественности.
— Полный бред. Я не верю, что Катя могла заниматься подобными делами.
— Кирилл, ты мозги-то в кучку собери! Представь, какая информация проходит через компьютер и голову твоей переводчицы? Ей доверяют такие документы, которые не каждый муж жене покажет. А уж налоговикам или конкурентам — тем более. Миллионные контракты, справки о реальном состоянии банковских счетов, документы на заграничную недвижимость. Все это твоя Катя переводит. Все цифры у нее перед глазами. Ты и сам уже, наверное, подставился по полной программе. Она ведь знает о твоем проекте с французами абсолютно все. А если завтра сольет инфу твоим конкурентам? Они изучат твой контракт, возьмут все самое лучшее и накинут сверху десять процентов. Французы жадненькие, они сразу же купятся. Ты сам говорил, что конкурентов у тебя хватает! Многие хотят заключить договор с этим французским концерном.
— Да, говорил. Все так и есть. Но насчет Кати — полная ерунда. Стас, не фантазируй! Она ни в чем не виновата, ее оклеветали.
— Кирилл, да ты влюбился в эту блондиночку! Она тебя околдовала? Братан, ты вроде всегда хорошо соображал! А сейчас превратился в тугодума. Эта девица, должно быть, из породы хорошеньких пираний. Мужа выпотрошила, теперь тобой займется.
— Стас, ты заблуждаешься. Она не такая.
— Если что — я тебя предупредил.
— Ты накручиваешь.
— Запиши на всякий случай названия двух компаний, пострадавших от твоей куколки.
— Ничего не было. Это подстава.
— И тем не менее! Найдешь знакомых, поговоришь, все выяснишь из первых рук.
— Стас, я даже и записывать не буду, потому что все это откровенная клевета и полный бред!
— Ну, как знаешь, — разочарованно произнес Стас. — Просто не хочется, чтобы хитренькая белобрысая красотка обвела моего друга вокруг пальца.
— Давай, пока, я уже ехать должен.
Стас надеялся посеять в друге сомнения, но добился обратного результата — теперь Кирилл еще больше переживал за Катю. Мало она вынесла издевательств от мужа! Теперь ей подмочили репутацию и выставили предательницей. Нужно вообще совести не иметь, чтобы отомстить так подло и низко. А она-то, бедняжка, удивлялась, почему ей все отказывают и на работу не берут. Конечно. Если бы Кирилл не позвал в «Импульс», так бы и бегала по собеседованиям до скончания века.
…Рука никак не успокаивалась, горела. Кирилл поморщился, подумав, что сейчас еще придется надеть пиджак: ждал скайпа с Москвой, чтобы пообщаться с потенциальными крутыми заказчиками и провести для них презентацию.
Кирилл вышел из кабинета, и ему показалось, что в приемной переливается радуга и вспыхивают солнечные зайчики. Хотя за окном все было затянуто серо-синей сумеречной пеленой.