Страница 1 из 5

Катрены. Сонеты

Власов Александр Ефимович

Александр Власов

Катрены. Сонеты

Катрены

Тебя любить – ошибка не большая,

Не ласковей тебя тепло мечты.

Прекрасна ты всегда, как утро мая,

Как первая любовь, отрадна ты.

Взгляд юности и прелести счастливой

Божественно касается меня:

Души не знал я менее фальшивой,

Никто тебе как будто не родня.

Всё видится в тебе на восхищенье —

Твой тонкий нрав и дивное чутьё,

Для зла твоё сплошное неуменье,

Для резкости бессилие твоё!

С обиженных очей стекала влага,

Но в голосе не слышалась она;

Не сразу вник искавший только блага,

Что милая благим огорчена.

Чело в конце концов она склонила,

Тая черты, не молвя ничего,

Лишь яблоко в руке ещё хранила,

Но бросила дразняще есть его.

Прозрение приемля бессловесно,

Пропал и часто хмурился поздней,

Кто сразу как легко, так и чудесно

Не опроверг уста свои при ней.

Погибло от любви людей немало,

Но многие в забвение вошли:

Лишь изредка перо существовало,

Чьи строки лик оттуда б извлекли.

И всё же перья нужные даются,

А в чувстве том огромна ли нужда?

Коль скоро с ним излишне слёзы льются,

Милей без ложной ценности тогда.

Пускай не то развёртываться радо,

Не тем интересуются вдвойне, —

Любви предосудительной не надо,

Святой любви достаточно вполне.

Представили мне бедные пределы

Создание небесной стороны,

Создание, чьи пряди снежно-белы,

Ресницы же пленительно черны.

Хоть юное своё любодеянье

Страдальчески влагали в песнь уста,

Такое в них имелось обаянье,

Что проклял я весёлые места.

Забыл я вдруг о братии прелестной —

Певунья та питала забытьё:

Не смеющий бросать обузы крестной

Властительней бросающих её.

На верности настаивая строго,

Не думала, что свой наскучит ей,

Что воли предстоит искать ей много,

Что многие почудятся милей.

А кто милей лицу стези неверной?

Кто любит, им единственно дыша.

Не знать ему, что верности примерной

По праву ждёт и верная душа.

Но, требуя того, что невозможно,

Всего лишь отягчать ему часы:

Не быть одной богиней непреложно

Для жадного ловца любой красы.

Порой гнести нужде неистребимой,

Все лучшие желания губя,

Чтоб алчущий дорвался до любимой,

Не милуя любимого себя.

Лишаешься над помыслами власти —

На что ни соглашаешься в алчбе!

Не трогают обидные напасти,

Не ранит отвращение к тебе.

Желание бездумное, простое

Тебя трясти способно до того,

Что кажется пустым и всё святое

На фоне сил избыточных его.

Для смеха за спиной войдя без стука,

Спросила подчинённого письму:

Дыхание нарезанного лука

В каморку не врывается к нему?

Сама красотка слёзы проливала,

Корпя над очищением его,

Но в ней, прекраснокудрой, оживала

Мария Магдалина оттого.

Подолгу же владеть одной личиной

Вовек ей не хотелось, и затем

Она живой возникла Коломбиной,

Раздетой для него почти совсем.

Откажется в сердцах он от желанной —

От тех и тех откажется равно,

Ведь ими влечь и гнать от богоданной

Всегда богопротивному дано.

Чутьём ища себе жены чудесной,

Не думал он и в сумраке ночей,

Что нрав её поистине небесный

Злокозненным окажется поздней.

Для мужа между тем она всё та же,

Не хнычет он о выборе своём:

Угодней всех ему дурная даже,

Всю жизнь ему терпимей с ней вдвоём.

Открылось ей до крайности несложно,

Что грешницы милей святош ему,

Что в этом ошибаться невозможно,

Оправдываться тоже ни к чему.

Тепло светясь улыбкой неизвестной,

Сударыня смутила пришлеца,

Почудилась ему такой прелестной,

Такой неузнаваемой с лица!

Напраслине, скликающей печали,

Противиться не стал он оттого,

Что мнимое шутливо обличали

И радостно смотрели на него.

Небесными глазами душу вынуть

Едва ли кто готов ещё нежней.

Сдаётся, что велит из жизни сгинуть —

И сгинешь от участливости к ней.

Минутами такое выраженье

Способно всё в тебе перевернуть.

У многих ей даётся постыженье,

Но друг её не может упрекнуть.

Устами жизнь её сентиментальна,

А сердце рвать ей свойственно, любя:

Для всех она, беспутная, реальна,

А призрачна лишь только для тебя.

В ней светится любовь и радость юга,

Но тень его глаза приобрели:

Две личности возникли друг для друга,

А вовремя друг друга не нашли.

В делах ему с женой вполне приятно,

В обители супруга солнце ей,

Но кажется, что счастье невозвратно,

Хоть их уста не стали холодней.

То счастье с ним, отобранное бездной,

Для девушки не менее мертво.

Не слушать ей надежды бесполезной,

Но что-то ждать украдкой от него.

Пожаловал, увидеть уповая

Творящую волнение в крови,

Ввиду того, что звонкой ночью мая

Во сне сказал ей что-то о любви.

Какую вдруг изведал он истому,

Сказав о ней хотя бы в царстве сна!

Вино любви даётся молодому,

Потёртому не пить её вина.

Дышать ему зато соседкой зрелой,

Колени расставляющей, босой,

Вселяющей мечты походкой смелой,

Теплом и вкусно пахнущей красой!

Не сблизились они, вздыхая тайно,

Бок о бок уж отвыкли жить они.

Возникло то, однако, не случайно,

Подобное бытует искони.

Всё съехало в иное непреложно,

Минувшему вернуться не дано,

Как юности вернуться невозможно,

Связавшей двух единожды хмельно.

Той свежести не будет и в помине,

Распался брак, уснул очажный свет.

Едва ли что скрепит их узы ныне,

Ведь общего меж ними больше нет.

Откуда вдруг у мытаря смурного

Во внешности возникло щегольство?

Сейчас ему поистине медово:

Любовница довольствует его.

Родной звезде, похоже, надоела

Вражда в его сени, и потому

Любовь его дурные будни съела,

Позволила попраздновать ему.

Признательность очей судьбе негладкой

За счастье то настолько не суха,

Что вся предосудительность украдкой

Снимается с известного греха.

Лишась уединённости потребной,

Но всё ж ответив ангельской мольбе,

Ты смог узнать о чуткости волшебной