Таинство Ушебти

Радагаст сделал знак гуанчам и те опустили дубины.

–Иди пока своей дорогой, Матасис. Послезавтра я буду набирать колонистов для своей африканской колонии Та Кеми. Там будет и работа и кров над головой и сытная пища. Надеюсь, увидеть тебя в порту, Матасис, среди своих колонистов. Меч твой я заберу, чтоб ты больше не пугал им проходящих людей, а сам ты иди на все четыре стороны.

Радагаст поднял короткий меч и передал его одному из гуанчей. Разбойник, еще не веря, что его освободили, вскочил и побежал в сторону рощи.

Наместник вложил свой сверкающий кинжал в ножны и снова пошагал в сторону столицы единственного в те времена государства на Земле – Атлантиды.

Слуги его невесты дождались, пока он отойдет от них на пятьдесят шагов и вновь последовали за ним.

***

В столицу Радагаст вошел через Медные Ворота. Стражники, лениво бросавшие кости, узнали его и удивились, что сегодня он возвращается в город пешком, а не на своем любимом мамонте.

За городскими воротами располагался большой квартал, называемый Медным Пригородом. Здесь проживали и работали литейщики, выливающие из расплавленных слитков меди (а ковки металлов атланты не знали) оружие, посуду, предметы обихода и еще много разных необходимых в жизни вещей.

Доставленные сюда медные слитки распределялись между плавильнями и растапливались в специальных печах на горящем каменном угле, доставляемом из шахт, расположенных у подножия Караганских гор. Уголь, сгорая, давал много черного дыма и сажи. Дым портил воздух, а сажа садилась на стены приземистых домов, окрашивая их в черный цвет. Угольный шлак литейщики выбрасывали прямо на улицу, и из него получалось хорошее дорожное покрытие.

Семьи литейщиков проживали здесь столетиями. Поколения менялись, и каждое новое поколение давало своих мастеровых, льющих медь для всей Атлантиды.

Наместник прошел половину Медного Пригорода. Солнце стояло уже высоко, он поспешал, чтобы успеть на пир у Всеблагого. Теперь он проходил мимо большого холма с покатыми склонами, на котором располагался Орихалковый Двор. Производство самого прочного по тем временам сплава – орихалка было государственной тайной Атлантиды и сырье для его производства привозили сюда в наглухо завязанных кожаных мешках, а сам Орихалковый Двор был обнесен высокой кирпичной стеной, охраняемой воинским подразделением. Жившие и работающие здесь мастеровые никогда не покидали пределов холма, чтобы они не проболтались о секрете сплава.

Выплавленный и отлитый в слитки, готовый орихалк поставлялся в государственные литейные и продавался в частные, где из него выливали лучшее и прочное оружие, доспехи и предметы роскоши.

Пройдя мимо длинной стены, окружавшей Орихалковый Двор, Радагаст оказался перед одним из широких обводных каналов, которых в Атлантисе было множество. Этот канал с зеленоватой океанской водой отделял Медный Пригород от фешенебельного района столицы, где проживали государственные чиновники, высокооплачиваемые врачи и другой не бедный люд Атлантиса. Здесь же находился и особняк отца Радагаста – советника Нарайда. Там, возле дома, Нарайд и поджидал своего сына, чтобы вместе с ним дойти до царского дворца.

Мост, соединяющий берега канала, был сделан из металла и мог выдержать вес нескольких мамонтов.

Радагаст легким быстрым шагом преодолел мост и направился по замощенной камнями мостовой к своему дому, до которого было рукой подать. Особняк старого Нарайда был высоким, белым от извести двухэтажным зданием с высокими прямоугольными окнами, забранными фигурной медной решеткой с мелкими слюдяными оконцами. От улицы дом отделяла высокая живая изгородь из колючего кустарника. Крыша здания, как и у большинства домов в Атлантиде была плоской.

Советник поджидал сына, сидя в стоящем перед калиткой портшезе – по старости лет Нарайд уже не мог ездить на шее у мамонта.

Рядом с богато украшенными двухместными носилками стояло восемь дюжих чернокожих рабов, присланных старому советнику в подарок генералом Гормахисом из далекой заокеанской Африки. Эти рабы, с кожей цвета эбенового дерева, только ждали команды, чтоб взяться за рукояти носилок и понести своего господина хоть на край света.

Радагаст подошел к отцу, сидящему на мягких подушках носилок, и низко поклонился. В ответ старец кивнул седой головой и указал наместнику на место рядом с собой.

Радагаст присел рядом с отцом, который тут же хлопнул в ладоши и приказал неграм нести их к царскому дворцу.

Всю дорогу старец с Радагастом беседовали. Нарайд давал сыну советы по будущему устройству заокеанской колонии.

Сквозь занавеси портшеза было видно, как особняки, стоящие по обе стороны улицы, становились все выше и богаче – носилки приближались к самому сердцу Атлантиды – дворцу Всеблагого.

Чернокожие носильщики перенесли портшез через очередной обводной канал и свернули за угол. Улица плавно вливалась в огромную площадь, за которой высился дворец. Гигантское здание занимало площадь в пять гектаров, в высоту достигая пятнадцати метров. В здании не угадывался единый архитектурный стиль – оно состояло из множества приделов, построенных при разных царях. Если в правление царя-строителя экономика государства была на высоте, то придел воздвигался из розового мрамора, если дела государственные были плохи, то из необожженного кирпича. Строились приделы в том архитектурном стиле, который господствовал на момент постройки.

Посередине этого огромного дворцового комплекса высилась титаническая башня, высотой достигающая пятидесяти метров. Наверху башни была смотровая площадка и висели била – ими из дворца подавали различные сигналы для жителей Атлантиса. Например, ритмичный звук самого большого била призывал жителей к мобилизации, а проигрыш по всей октаве звал людей к разгрузке волокуш, привезших зерно на государственные склады.

Несмотря на смешение стилей, дворец представлял собой весьма внушительное и даже грандиозное зрелище.

Справа от сердца Атлантиса, на другом берегу радиального канала стояло приземистое здание дельфиньего питомника. Здесь в больших бассейнах с морской водой размножались, выращивались и обучались дельфины. Умные морские млекопитающие состояли на государственной службе. Так обученные дельфины загоняли в сети рыбаков целые косяки рыб, отгоняли акул от берегов Атлантиды, спасали утопающих.

Доставляли дельфины и письма с далеких берегов Мезоамерики, Африки и Европы, информируя царя о делах в колонии и состоянии армий, отправленных Всеблагим за океан. За убийство дельфина в Атлантиде полагалась ни много ни мало, как смертная казнь.

Слева от дворца возвышались глинобитные стены казарм, высотой до двенадцати локтей. Гарнизон Атлантиса не зря был расположен в непосредственной близости от дворца – эта близость не раз спасала царей от бунтующей черни. На территории гарнизона стояла двухэтажная казарма, штаб, госпиталь, были разбиты площадки для занятия спортом и военных экзерсисов.

По стенам, окружающим гарнизон, ходили легковооруженные воины, вооруженные пучками дротиков и копьеметалками, позволяющими легко и точно метать эти миниатюрные копья на большое расстояние.

В возвышающихся по углам и посередине стен башенках сидели пращники, попадающие камнем, выброшенным пращой в головы врага на расстоянии в много локтей.

Большое немощеное пространство, расположенное перед дворцом, называлось Дворцовой Площадью и в данный момент на нем в беспорядке стояли сотни мамонтов, на которых прибыли во дворец гости Всеблагого. Слуги расставили перед каждым из них баклаги с чистой проточной водой и разложили большие охапки душистого сена с царских сеновалов. Слоновожатые с длинными острыми палками стояли здесь же, лениво переговариваясь друг с другом, мамонты трубили, потеряв своих хозяев, ушедших во дворец.

Стояли на площади и носилки, в которых принесли носильщики старых сановников, уже не могущих оседлать шею своего, тоже постаревшего мамонта.

Портшез советника проплыл мимо всего этого столпотворения и остановился перед самой каменной лестницей, ведущей к порталу дворца. Высоченные медные двери охранял целый взвод воинов, вооруженных длинными орихалковыми мечами и двухметровыми копьями. Закованы были солдаты в броню из меди и бронзового сплава, на тяжелых кирасах блестели золотые эмблемы Всеблагого, царя Атлантиды.