Страница 8 из 9
Данная тема в последнее десятилетие подверглась разработке и переосмыслению в связи с открытием новых источников и преодолением идеологических препятствий. Актуальность сохраняет и многое из того, что было сформулировано еще в 1920–1980-е годы: о значении польского вопроса для России и международных отношений, о целях воззвания к полякам великого князя Николая Николаевича и его инициаторах, о российской политике в Восточной Галиции в 1914 г. и др. Среди новых проблем подробности обсуждения польского вопроса в Совете министров и Государственной думе, малоизвестные обращения польского народа к верховной власти и др. В литературе признается необходимость комплексного исследования польского вопроса, включая военные действия в годы Первой мировой войны. Польский вопрос в понимании известного польского историка Е.В. Борейши – это роль, которую в международных отношениях играли проблемы государственного статуса и границ польских земель, их автономии, ограниченного суверенитета или полной независимости» (1, с. 218).
Для понимания рассматриваемой проблемы важнее предыстория, которая приводится в работах А. Ахматовича (3), А. Новака (10) и др. Они верно замечают, что после разделов Речи Посполитой в конце XVIII в. Россия дважды предпринимала серьезные попытки покончить с «непокорной» Польшей, главной политической проблемой которой был вопрос о независимости, – в период восстаний 1830– 1831 гг. и 1863–1864 гг. Желаемых результатов для Польши они не принесли, но повлекли за собой рост национального самосознания и консолидации поляков. Американские исследователи Д.Л. Рансел и Б. Шэллкросс отмечают, что «самоуверенность не сделала поляков менее опасными после их покорения и включения в состав Российской империи в конце XVIII в.» (12, с. 3). А Е.В. Борейша четко определяет суть проблемы: «Польский вопрос в XIX в. долго воспринимался (поляками. – О.Б.) как вопрос возрождения Польши в границах до 1772 г., представляя тем самым опасность для трех континентальных держав: России, Австрии и Пруссии-Германии» (1, с. 227–228).
Конец XIX в. ознаменовался изменениями международной обстановки, ослаблением союза России, Австро-Венгрии и Пруссии. В то время за территорией Царства Польского закрепилось стратегическое значение поля игры между Россией, с одной стороны, и немецким милитаризмом и Австрией, соперничавшей с Петербургом на Балканах, с другой стороны. Российская империя находилась в состоянии кризиса, что стало особенно очевидным, как считает польский историк А. Новак, в связи с «компроментирующим поражением в войне с Японией» (10, с. 22).
К началу Первой мировой войны поляки по-прежнему не имели собственной государственности, были ограничены в области образования и культуры. Революция 1905 г. показала неудачу царской политики интеграции народов в Российской империи. Однако до 1914 г. «самодержавие было не в состоянии изменить свою линию внутренней политики» (10, с. 22).
После 1905 г. в Петербурге опасались, что в Польше вновь может начаться революционное движение, которое тогда, в 1905 г., действительно коснулось поляков всех «захватов». Но некоторые польские политики, в частности Ю. Пилсудский, видели, что движение «не удастся перевести в антироссийское восстание» (13, с. 351). Вероятно поэтому находившиеся в составе России поляки решили воздействовать на власти мирным путем. 14 июля 1905 г. появился меморандум жителей Царства Польского правительству, в котором было сказано, что обязательным условием нормализации отношений с Россией является наделение Польши «широкой законодательной и административной автономией, признание польского языка официальным» (9, с. 44). Это обращение и революционное движение принесли свои плоды. Поляки получили свое представительство в Государственной думе – польское коло, а также некоторые уступки в сфере образования и культуры. Но в целом положение поляков оставалось тяжелым. Исследователь П. Лоссовский отмечает, что «польский вопрос постоянно напоминал о себе разными способами» (там же).
Определенный интерес представляет политика П.А. Столыпина в отношении поляков. Он был автором программы 1907 г., касающейся всего Российского государства, в том числе и Царства Польского, о которой, однако, как указывает А. Ахматович, «ничего определенного до конца неизвестно» (3, с. 15). 19 марта 1907 г. Столыпин пообещал ввести самоуправление в Царстве Польском. Кандидатом в «партнеры» власти от польской стороны выступила национально-демократическая партия (эндеки) во главе с Р. Дмовским. В Думе могло сыграть роль польское коло, которое уже 23 июня 1907 г. предложило проект автономии для Царства Польского. Но ввиду сложной внутренней ситуации в России проект не был рассмотрен. Да Столыпин вряд ли считался с польским коло как со значимой силой в Думе. Желая остаться у власти и продолжить реформы, он выбрал, по мнению А. Ахматовича, «националистический курс с явным антипольским настроем» (3, с. 21).
Практическим выражением политики Столыпина стал отрыв части Люблинской и Седлецкой губерний от Царства Польского и присоединение к Российской империи как Холмской губернии в середине 1912 г. А. Новак, анализируя этот акт, замечает, что в нем была «вся сила и вся слабость российского империализма времен монархии, было подытоживание успехов его экспансии на польской территории» (10, с. 23).
Различные политические силы России по-разному видели судьбу польских земель. Так, социалисты считали, что будущая Польша должна быть республикой. Еще до Первой мировой войны В.И. Ленин сформулировал прогноз о том, что без победы пролетариата и революционного крестьянства в России реальная автономия Польши недостижима (4, с. 53). Когда в 1912 г. Ленин поселился в Кракове, он получил возможность лучше ознакомиться с польскими проблемами. Он сознавал, что ситуация в Царстве Польском отличается от ситуации в Малопольше, что члены ППС поддерживают Австрию и в случае войны будут на ее стороне (4, с. 54). А позднее, в годы войны, В.И. Ленин заявил о праве наций на самоопределение. Президент США Т. Вудро Вильсон также выступил со схожей декларацией. Е.В. Борейша полагает, что эти политические деятели были своеобразными продолжателями «весны народов», поскольку именно в 1848 г. появились лозунги о «принципе народности» и праве каждого народа на независимое существование (1, с. 228–229).
Тем временем, в годы, предшествовавшие Первой мировой войне, международная обстановка накалялась. Углубились англо-германские и франко-германские противоречия, достигнув особой остроты на Балканах и Среднем Востоке. Союзник Германии Австро-Венгрия также была втянута в эти конфликты и готовилась к захвату Сербии. Россия стремилась сохранить свои позиции на Балканах, захватить проливы и Константинополь.
С начала 1912 г. все чаще стали проявляться симптомы приближающейся войны России с Австро-Венгрией. Возможность войны между Россией и Австро-Венгрией видели многие польские политики, и она «влияла… на политические настроения» (13, с. 590).
Конфликт вспыхнул на Балканах. В июне 1914 г. член заговорщической сербской организации Г. Принцип убил наследника австрийского престола Франца-Фердинанда. 15 июля с объявления Австро-Венгрией войны Сербии началась Первая мировая война. Превращение этнически польских территорий в театр боевых действий и наличие поляков в составе противоборствующих армий придали особую остроту польскому вопросу. Даже польские эмигранты, не терявшие связей с родиной, считали, что начало войны обещает изменения в положении поляков. В некоторых эмигрантских обществах в первые дни войны начали создаваться польские военизированные организации. Так, во Франции 1 августа 1914 г. был создан Комитет польских добровольцев. Его участники, проходившие подготовку в Байоне, были названы «Байонским легионом» и участвовали в военных действиях в Шампани осенью 1914 – весной 1915 г. Действия проживавших в Западной Европе польских эмигрантов на первом этапе войны разбирает Т. Цесьляк в книге «История Польши» (8, с. 17–20).
Наибольшие возможности для создания польских вооруженных формирований предоставила Австро-Венгрия, поддержавшая образование Западного и Восточного польских легионов. Часть легионеров во главе с Ю. Пилсудским в начале августа 1914 г. попыталась поднять восстание на территории Царства Польского под лозунгом возрождения польского государства, посчитав, что на чашу весов войны должна быть брошена польская сабля (11, с. 8–9). Однако местное население не увидело смысла в действиях легионеров и не поддержало их.