Страница 8 из 10
Линг рассерженно хлопнул рукой со стаканом по столу, пролив немного виски на хуангхуали 18го века, и набрал номер. Не дожидаясь приветствия на другом конце провода, он прокричал:
– Включи телевизор. Ты не мог что-то менее драматичное придумать? Чтобы это не стало главной новостью недели! Ты понимаешь, какими проверками это грозит моему бизнесу! Когда будешь новую пластическую операцию делать, ты себе мозги новые сделай!
Линг бросил трубку. Саншайн спокойно отложил телефон в сторону, отстранился от накачанного блондина в его постели и включил телевизор. Блондин приподнялся на локтях, придвинулся к Саншайну и стал целовать его поджарую спину с узкими плечами.
– Подожди, – строго сказал Саншайн, подняв вверх правую руку.
Бегущей строкой в новостях прошла информация о взрыве машины перед офисом Financial World и ранении Ивана Костика. Эмма Кринберг находилась в нескольких метрах от взрыва и не пострадала.
Блондин посмотрел на экран, криво улыбнулся и невинно спросил:
– Все хорошо, Саншайн? Ничего не случилось?
– Неважно, Эндрю, все хорошо, – быстро ответил Саншайн, повернулся к блондину и страстно поцеловал его в губы.
Эндрю сел на кровати. У него было накачанное тело боди-билдера. Он работал спортивным инструктором в фитнес-клубе. Саншайн и Линг Линн были его клиентами. В Саншайна он влюбился практически с первого взгляда. В течение многих месяцев он тщательно скрывал свои чувства. Иногда, дотрагиваясь осторожно до Саншайна, поправляя его осанку или положение руки на тренажере, он чувствовал, как у него по телу пробегает ток. Он чувствовал жгучее желание. Они были вместе уже восемь месяцев. Поправив волосы, Эндрю прошептал:
– Я тебя люблю. Я сделаю для тебя все, что захочешь.
– Я хочу быть пьяным сегодня. Открой бутылку шампанского, – потребовал Саншайн. Для него роман с Эндрю был просто времяпрепровождением.
Глава четвертая
Приехав в офис раньше обычного, Линг закрылся в кабинете и долго разговаривал по телефону. Разговор шел на повышенных тонах. Повесив трубку, он вызвал к себе Саншайна.
На том была надета короткая юбка и элегантная малиновая блузка. Туфли-лодочки были на совсем низком каблуке. Волосы он по традиции собрал в хвост. Губы были накрашены в тон блузке. Он явно провел нескучную ночь, и его лицо сияло. Линг полулежал в своем глубоком кожаном кресле и смотрел в потолок. Когда Саншайн остановился перед ним, он просканировал его с ног до головы и устало закатил глаза. Выдержав минутную паузу, спросил:
– В честь чего нарядился? Празднуешь провал операции? Объясни, зачем нужно было взрывать ее машину прямо перед офисом. Когда я сказал «не хочу больше о ней слышать», я имел в виду отправить ее куда-то в Антарктиду или в Африку. Я поселился в этом Городе, вдали от своих заводов, чтобы жить спокойно жизнью порядочного бизнесмена, который соблюдает законы.
– Мистер Линн…
– Помолчи, я тебе еще не позволил начать оправдываться! – взвизгнул Линг. – Напиши мне речь, почему мне невыгодно было убивать эту журналистку. Мне нужно быть готовым к интервью.
–Мистер Линн, но я здесь не при чем.
– Что?
– Я планировал отправить Эмму Кринберг на проект в Африку. Подобрал подходящую тему. На следующей неделе волонтерская организация должная была пригласить ее в Нигер, чтобы написать статью о четырнадцатилетних девочках, которых родители отдают в жены семидесятилетним старикам в обмен на пару мешков еды. Угнетение несовершеннолетних – это ее любимая тема, и она бы не отказала. Там бы она заразилась желтой лихорадкой или холерой. Никаких бы следов точно не нашли. Взрывать среди бела дня – это не мой стиль, – выражая возмущение, Саншайн приложил руку с растопыренными пальцами к груди.
Линг удивленно поднял брови. Помолчав немного, он добавил задумчиво:
– Ты хочешь сказать, что мешала она не только мне? Надеюсь, они на этом не остановятся.
– Конечно, мистер Линн, и я на это надеюсь. Я вам пришлю речь уже через полчаса. Я пойду, можно?
– Иди, – небрежно сказал Линг.
Саншайн встал и прошел к двери, плавно покачивая бедрами. Перед дверью он повернулся на носках, поправил юбку и, улыбнувшись, добавил:
– Жалко, что она не взорвалась.
ххх
Алекс запарковался перед Мэрией. Он надел свой единственный скучный коричневый костюм, который был приобретен для визитов к высокопоставленным чиновникам. Алекс решил встретиться с Мэром и задать ему несколько вопросов с глазу на глаз. Если Мэр в чем-то замешан, он надеялся расшифровать это. Как любой хороший полицейский он умел анализировать язык тела. Даже искусные лгуны, прекрасно владеющие речью, которые в любой ситуации могли быстро сориентироваться и изложить историю в нужном им ракурсе, обычно выдавали себя жестами. Его первая девушка Анн тоже была из серии искусных врунишек. Когда она стала изменять Алексу, ее истории о том, чем она занималась вечером, были безупречны: с использованием мелких деталей и вовлечением второстепенных персонажей. У нее была отличная память, и она никогда не забывала ни один из нюансов придуманной истории. Однако Алекс научился понимать, будет она говорить правду или сочинять еще до начала разговора. Он заметил, что она морщит лоб чуть сильнее, когда врет. Спустя пять лет после расставания Алекс встретил ее в Городе и пригласил выпить по бокалу вместе. Это не было романтическое свидание, их отношения навсегда остались в прошлом. У Анн зазвонил телефон. Она отошла в сторону и тихо сказала, наморщив лоб: «Я буду чуть позже, я зашла к подруге». Когда Анн вернулась за столик, ее лицо сияло, как будто она съела таблетку счастья, выдав эту небольшую порцию лжи. Алекс всегда вспоминал Анн, как девушку, с которой он выучил язык лжи.
Бросив в карман ключи от машины, Роковски поправил галстук и прошел в здание. Он предъявил удостоверение на входе и поднялся в приемную.
– Здравствуйте, я – Алекс Роковски, – улыбнулся он секретарю. Мне необходимо увидеть Мистера Юриса, чтобы задать ему несколько вопросов.
– Здравствуйте, мистер Роковски. Вам придется подождать несколько часов, – и секретарь безразлично хлопнула своими густо-накрашенными ресницами. После чего она погрузилась в изучение какого-то документа, намекая Роковски, что аудиенция окончена.
– Вы все-таки попробуйте. Это не займет более 3 минут, – не отступал Алекс и протянул визитку.
– Ну, если вы так настаиваете, – выдохнула секретарь.
Алекс понимал, что его план сработает намного лучше, если удастся застать Мэра врасплох, когда он не готов к встрече. Как каждый политик, владеющий технологией нейролингвистического программирования, он, наверняка, умеет контролировать свои жесты и мимику куда лучше других.
Элегантной походкой гейши, затянутой в узкую юбку, в неудобных туфлях на слишком высоких каблуках, секретарь прошла в кабинет Мэра. Она отсутствовала не более 30 секунд. Выйдя из кабинета, она тщательно закрыла за собой дверь. Потом посмотрела на Алекса, нарочито вежливо улыбнулась ему, вернулась на свое место и только после этого ответила:
– Мистер Юрис занят, советую вам прийти в другой раз.
После чего она углубилась в работу, ясно давая понять, что она и так уже слишком много сделала для этого посетителя. Алекс встал с дивана и подошел к окну. Из окна было видно здание Financial World. Машину Эммы уже увезли, но место, где вчера произошел взрыв, все еще было огорожено. Вчерашний охранник делал знаки руками водителю, запарковавшемуся в неположенном месте. В этот момент у Алекса зазвонил мобильный телефон. На экране высветилось: «The boss».
– Здравствуйте, Станислас, – поздоровался Роковски.
– Роковски, тебе знакомо слово субординация? Ты считаешь, что можно вломиться с утра в кабинет к Мэру и потребовать прервать совещание, потому что тебе так захотелось? Совсем обнаглел?
– Нет, не совсем, – ответил Алекс только на последний вопрос.
– Оставь Мэра в покое. Чтобы я впредь не слышал о подобной самодеятельности!