Страница 9 из 12
В начале 1990-х годов президент Башкортостана М. Рахимов жестко конфликтовал с московскими властями, добиваясь максимальной самостоятельности. В качестве рычага давления им использовались и башкирские националистические организации. В 1993 г. была принята Конституция Башкортостана, провозгласившая «суверенитет» республики, а в 1994 г. между Башкортостаном и федеральным правительством был подписан договор «О разграничении предметов ведения и взаимном делегировании полномочий», узаконивший за республиканскими властями широкие права, выходящие за рамки Конституции РФ. После этого отношения между Москвой и Уфой стабилизировались. В 2002 г. Конституция Башкортостана формально была приведена в соответствие с Конституцией РФ, но на самосознании башкирского народа и политической элиты республики это мало отразилось.
Религиозная политика М. Рахимова, однако, всегда была очень умеренной и осторожной. В республике декларировалось равенство религиозных организаций, никогда не подвергались серьезной дискриминации религиозные меньшинства. Тем не менее симпатии власти всегда были очевидны. До 1993 г. президент М. Рахимов оказывал моральную и материальную поддержку ЦДУМР и приглашал на различные мероприятия муфтия Т. Таджуддина. Позднее М. Рахимов постепенно начал переориентироваться на ДУМ РБ, что расценивается как следствие пророссийской ориентации ЦДУМР, в надежде найти в ДУМ РБ «свой», послушный его власти муфтият. М. Рахимов включил в 1993 г. в Общественный совет при президенте представителей ДУМ РБ (но не ЦДУМР) и РПЦ. С конца 1995 г. наметилось охлаждение М. Рахимова к ДУМ РБ и вторичное приближение Таджуддина к власти. Подобная переориентация закономерна – ДУМ РБ не был склонен к полной лояльности каким-либо властям, а антитатарская направленность башкирского национального движения постоянно создавала проблемы для властей республики в их отношениях с татарской общиной. Союз с ЦДУМР в значительной степени снимал эту напряженность.
С середины 1990-х годов в республике заметен рост страха перед исламским фундаментализмом и экстремизмом, что также способствовало сближению властей с ЦДУМР. С 1997 г. власти стали высылать всех иностранных проповедников и преподавателей ислама. Так, в ноябре 1998 г. из Уфы были высланы шестеро граждан Пакистана «за антироссийские высказывания, направленные на разжигание национальной и религиозной вражды». В августе 2002 г. за пределы Башкортостана была выслана большая группа граждан Турции, являющихся последователями радикальных исламских объединений «Сулейманжди» и «Нурджулар». Лидер группы Чалышкан Сейди прибыл в город Октябрьский в 1998 г., заручившись поддержкой местных властей. Как сообщает Центр общественных связей УФСБ по Башкортостану, был создан «благотворительный пансионат для сирот», где детей воспитывали «в духе пантюркизма и религиозного фанатизма».
К середине нулевых годов стало очевидно, что муфтий Т. Таджуддин сумел восстановить свои позиции в обществе, что не в последнюю очередь было связано с тем, что в 1995 г. М. Рахимов совершил хадж в обществе Таджуддина. Особенно активно проявил себя муфтий во время выборов президента Башкортостана летом 1997 г., демонстрируя полную поддержку кандидатуры М. Рахимова. Самым главным делом Т. Таджуддина в 1997– 1998 гг. стало строительство комплекса мечети-медресе «Лале-тюльпан» в Уфе, финансирование которого осуществлялось в значительной степени за счет республиканского бюджета. Торжественное открытие этой мечети в конце 1998 г. в присутствии М. Рахимова и Т. Таджуддина стало символом объединения этих лидеров.
Со временем общероссийский статус таджуддиновского ДУМ РБ стал восприниматься Рахимовым не как недостаток, а как достоинство. В интервью «Независимой газете» он сказал: «…у Верховного муфтия Талгата Таджуддина должен быть свой штат и штаб-квартира в Москве. В Татарстане уверены, что их муфтий – глава российских мусульман вне Кавказа – у них главный, Равиль Гайнутдин тоже оспаривает право на этот пост. Мне кажется, есть все основания считать главным Таджуддина. Он работает в Уфе, где уже 200–300 лет назад было создано Управление мусульман, и он по праву считается Верховным муфтием… Руководство нашей страны должно относиться к этому вопросу внимательно». Администрация Рахимова декларировала равенство всех религиозных организаций (исключение делалось только для «ваххабитов»), в том числе равенство ДУМ РБ и ЦДУМР. Обоим духовным управлениям передавались на равных условиях здания и земля. Однако крупнейшая, «главная» мечеть республики Лале-тюльпан, содержащаяся на балансе республики, была передана ЦДУМР.
Важная особенность религиозной политики властей Башкортостана при президенте Рахимове – стремление побудить различные религиозные организации к терпимости и сотрудничеству. Власти стремились не допускать публичных нападок религиозных деятелей друг на друга, равно как и агрессивных выпадов в светской печати.
Несмотря на провозглашение политики веротерпимости, администрация М. Рахимова на практике перестала благоволить к Духовному управлению мусульман Башкортостана, который снисходительно называли «незаконнорожденным ребенком парада суверенитетов после распада СССР». Соборная мечеть Уфы Лале-тюльпан, построенная в 1999 г. на средства из государственного бюджета, была передана в юрисдикцию Т. Таджуддина. Районные местные власти в республике в вопросах аренды помещений и помощи в строительстве культовых зданий относятся к мусульманам с бо́льшим пониманием, чем к православным или к религиозным меньшинствам. Прямым гонениям в республике подвергались только ваххабиты и их последователи в мусульманских приходах, относящихся, как правило, к Духовному управлению мусульман Башкортостана.
Развитие православия в Башкортостане неразрывно связано с личностью возглавляющего епархию все постсоветское время архиепископа Никона. Архиепископ Уфимский и Стерлитамакский Никон (Н.Н. Васюков) руководит епархией с августа 1990 г. За эти годы его взгляды и приоритеты во внутрицерковной политике претерпели некоторую эволюцию. В первое десятилетие своего архиерейства он делал ставку, прежде всего, на строительство как можно большего количества церквей в республике – вся епархия была похожа на большую строительную площадку. Никон был учеником известного идеолога церковных консерваторов митрополита Иоанна (Снычева), однако национализм и авторитаризм проявлялись и проявляются в его взглядах значительно слабее, чем у его учителя. «Снычевские» взгляды в основном выражались во враждебном отношении к протестантам и католикам и связанных с ним периодических всплесках антисектантских протестов. Единственное меньшинство, которому владыка Никон симпатизирует, – это старообрядцы, что объясняет его инициативу по канонизации единоверческих епископов Андрея (Ухтомского) и Симеона (Шлеева), которые служили в этих краях. В Уфе Никон восстановил деревянный храм Симеона Верхотурского, где служил епископ Андрей Ухтомский. Никон проводит открытую для национальных меньшинств политику. Около райцентра Бокалы сконцентрировано несколько деревень кряшен, где часть богослужения проводится по-татарски. Епархия занимается также такими национальными группами Башкирии, как марийцы, мордва и чуваши. Существуют целые приходы, где представители этих народов составляют большинство. Усилиями епархии были изданы Евангелие и каноник на чувашском языке.
По поводу обращения башкир и татар архиепископ Никон осторожен. В частности, во избежание трений с властью и мусульманами факты обращения в православие в епархии стремятся не афишировать. Тем не менее переходы башкир и особенно татар в православие не являются исключительными явлениями. Более 10% церковнослужителей епархии носят татарские и башкирские фамилии. Обращение мусульманок в православие можно назвать «скрытым переходом», поскольку мусульманки зачастую тщательно скрывают от семьи посещения православного священника и, тем более, крещение в христианство. Имеют место переходы в христианство мужчин. Никон достаточно осторожно контактирует с местными русскими национальными организациями и казаками, сводя открытое общение к культурно-просветительской работе с Аксаковским обществом, объединяющим местную русскую интеллигенцию. Писатель М. Чванов, директор Дома-музея Аксакова, считающийся умеренным выразителем интересов русской общины (и единственный из тех, к кому власти республики относились во времена правления Рахимова терпимо), поддерживает связи и с Никоном и с муфтием Таджуддином. Им издана брошюра, в которой опубликована его беседа с Т. Таджуддином о культурном переплетении ислама и православия, русских и тюрков.