Страница 19 из 39
Надо же, мать смогла подружиться с «разлучницей» и, похоже, у нее теперь не было человека надежней. Сколько бы раз Северус ни просматривал нянюшкины мозги, убежденный всем предыдущим опытом в женской двуличности и коварстве, никогда не мог найти в них даже тени негативных мыслей про Эйлин. «Похоже, она ее чуть ли не боготворит», — думал он.
После переезда чувство опасности отступило и растворилось в насыщенных буднях. Они и не могли быть иными — заполненные оравой новых учеников, подготовкой к занятиям, огромным массивом новых, пока неосвоенных знаний и непрочитанных книг, спортом, двумя ухажерами Эйлин и маленьким солнечным вихрем по имени Абигайл. Только Кэти с Тобиасом представляли небольшой островок спокойствия.
Новые соседи, похоже, считали Эйлин овдовевшей сестрой Снейпа, а Кэтрин — его супругой, так что родители не стали представляться семейной парой, документы-то никто и не думал предъявлять, а после отъезда Уоллиса и Далтона Эйлин задумалась об официальном разводе. Она научилась ценить людей и хорошо относилась к Кэтрин, а потому ей хотелось, чтобы подруга наконец вышла за ее бывшего, раз он ей так по нраву. Как няне, кухарке и рукодельнице этой женщине просто не было цены. А уж то, что она избавила ее от постылого мужа… И Эбби многому училась не только у брата и матери, но и у Кэт. Да и она сама, став свободной, сможет, наконец, распорядиться своей судьбой, благо появились варианты.
«Кто бы мог подумать, что от ухода мужа к другой могут быть одни сплошные плюсы», — думала Эйлин, не догадываясь, что в этих плюсах «виновата», прежде всего, она сама. Ну, и еще сын, немного. Влиять на чужой разум у него получалось все хуже и хуже…
А в это время двое мужчин, соревнуясь за интерес матери, давали очень многое ее сыну.
«Кажется, я становлюсь расчетливой стервой», — комментировала про себя Эйлин, одинаково улыбаясь обоим, но держа дистанцию. Она все никак не могла выбрать… Разум говорил за Далтона, а сердце билось чаще от улыбки Дина, и что с этим делать, женщина пока не представляла. Может, доверить выбор сыну?
Ребенок в очередной раз ошеломил мать, разложив все эмоции и соображения по полочкам, и оказался еще более расчетливым стервецом, предложив помариновать ухажеров хотя бы годик.
«Дядя Алан» — уж очень он просил называть его по имени, при этом постоянно подчеркивая то, что он взрослый, а значит, умнее, опытнее и вообще… Что закономерно вызывало у Северуса раздражение, но приходилось мириться и наблюдать. Ученый ухитрился-таки поладить с моряком-соперником, и вместе они смастерили отличную боксерскую грушу и отделали пустующий гараж под спортзал. Моряк, увидев результат работы Далтона, проникся его «мастерством ремонтника» и зауважал. Хотя что круче — бокс или уличный бой, они таки втихаря попробовали, по крайней мере, Северус однажды заметил наспех залеченный сбитый кулак у Далтона и слегка покривевшую улыбку Уоллиса.
«Ладно хоть доски и покрытие из магазина привезли — не засыпался, волшебничек. Спасибо маме, привела кавалера в сознание, а не то накрылся бы их Статут Секретности медным тазом. Знал бы Дин, что все это — результат нескольких заклинаний, не восхищался бы так», — думал Северус.
Простой и веселый Дин, ведущий себя с ним как равный, нравился ему больше. Но у Далтона был необходимый им с матерью опыт и магия. И он мужественно бегал с ним по утрам ежедневно, в любую погоду, показывал и корректировал упражнения с гантелями, боксировал. Но вечерами Северус с большим удовольствием бегал к Дину пробовать приемы уличной драки. Тот даже нож деревянный ему сделал.
— Без этого нормальным пацаном не стать, салага, — ласково говорил моряк, отправляя Северуса в очередной полет (благо, толстый слой опилок спасал от травм).
Мать, оказывая одинаковое внимание обоим, шипела, залечивая сыну ссадины и синяки.
— Ты же сама понимаешь, мам, мне придется себя защищать, и уже скоро. А потом и сестру. И тебя. Я должен много уметь, а Дин уже скоро уезжает. И Далтон тоже. Надо успевать!
Эйлин вздыхала, гладила его по волосам, и они шли варить очередное зелье. Понемногу начали и продавать, через Селвина, но времени на все не хватало, хотя зелья по усовершенствованным рецептам начали пользоваться огромным спросом, и «дедушка Джордж» распродавал их только «своим и нашим», и то не всем. Но это было хорошо: галлеоны понемногу капали на открытый Селвином для внучатой племянницы счет, а Снейпы-Принцы не светились. То, что надо, пока нет никакой возможности разобраться с Личем…
Перед отъездом «мамины кавалеры» отличились, притащив в подарок целых две настоящие штанги… С блинами, стойкой и скамьей — все как положено.
Отличился, конечно, опять Далтон: сделал вид, что едет в магазин менять, сконфигурировал из своего комплекта отличную шведскую стенку и легкий гребной тренажер, от которого Северус тихо тащился. Мерная гребля, спокойные методичные упражнения, во время которых так хорошо думается, — ему именно такого не хватало!
Однако примерно через месяц с ним стали твориться странные вещи…
Выбросы магии следовали один за другим, почти ежедневно. И посоветоваться было уже не с кем — наставники-спортсмены отчалили: один — в синюю морскую даль, другой — в серую лондонскую. Мать сделала еще с десяток амулетов, заряд которых становился полным всего за день. Надо было что-то повместительнее. Попробовали далтонские камни Баланса — каждого хватило на неделю, — но их было всего два. Пришлось отправлять Далтону сову.
И только в очередной монографии в Чертогах Северус нашел объяснение происходящему. Развитие тела не однобоко: развивается все в целом, физическое связано с магическим. Рост физической силы вызывает рост энергии, а тот — развитие каналов. И еще большее развитие и рост резерва. И ведь все так просто!
Только куда же магию девать? И как бы замерить показатели?
Северус понял, что придется начать потихоньку заниматься артефакторикой. И поскольку совершенно справедливо и независимо от всех верующих считал, что вначале должно быть слово, пропал в библиотеке. А начитавшись, сделал потрясающее по сути открытие: артефактом может быть… что угодно! Любой объект можно заклясть и напитать энергией для поддержания заклятия. От материала зависят только длительность действия и, частично, его интенсивность.
«Любая бумажка, жукашка, какаш… Тьфу, кажется, я слишком молодею, в детство впадаю», — подумал он.
Но ведь невероятно! Что угодно… Никакой труднодоступной ювелирки! Никаких трудоемких шлифовок, плавки, ковки, чеканки! Ну, это тоже можно, конечно, но пока отчего же не порезвиться с самым доступным? И, как «настоящий пацан», зачаровал деревянный нож, который теперь спокойно можно было использовать как обычный. Конечно, волос на весу он не резал, но лист бумаги — запросто.
Когда сын притащил от няни Кэти иголку, нитку, ленту и… пяльцы, Эйлин чуть дар речи не утратила. А когда он вытащил книгу с рунами и засел со всем этим хозяйством у окна…
Вышивать ему не понравилось. Четкие движения рук, пальцев — это пожалуйста, но острие иголки все равно кололо пальцы, что раздражало неимоверно. А заклинанием — нельзя. Не работало. Только ручками и с чувством, он все про это прочитал. Матери, кстати, тоже не нравилось, несмотря на ее интерес.
Выручила няня. Иголка в руках Кэти порхала, и скоро три ленты для Эбби были готовы. Увы, сам процесс заклятия вышитых лент разрушил их все, кроме того куска, который Северус вышивал сам… Так что вывод оказался неутешительным: от вышивания никуда не деться. И мальчик со всем терпением пошел в ученики к сестриной няне, в очередной раз порвав шаблон отцу. Тому очень хотелось обозвать сына девчонкой, но при всем «девчачьем рукоделии» сын уже тягал гантельки, с которыми и самому Тобиасу было не так легко управиться, кидал ножи в забор и недавно расквасил нос соседскому пацану (на пару лет старше и на полголовы повыше), пытавшемуся в чем-то упрекнуть его сестренку. После чего парни задружились… И Северус, наконец, ощутил (хотя понять — так и не понял) истоки дружбы кандидатов в его отчимы.