Страница 124 из 132
В 1922 году Сталин приблизил к себе Бубнова — назначил заведующим агитпропотделом ЦК, летом 1923-го пытался поставить его во главе «Правды», а в апреле 1925-го даже сделал секретарем ЦК партии. Но видимо, решил, что это слишком большой пост для Бубнова, и перевел его кандидатом в члены секретариата ЦК, зато ввел в состав оргбюро ЦК. Это обеспечило начальнику политуправления высокий статус в партийном аппарате и возможность влиять на кадровые решения.
Бубнов был не только ответственным редактором армейской газеты «Красная звезда», но и, как начальник ПУР, руководил всей военной печатью и попросил начальника Главлита СССР (цензура) Павла Ивановича Лебедева-Полянского «дать по линии Главлита директиву, чтобы ни одно издание военно- или военно-политического характера по вопросам обороны или военизации СССР, предназначенное как для армии, так и для населения, не было бы допущено к печати, если не имеет визы отдела печати ПУРа».
Андрей Бубнов руководил Политуправлением Красной армии пять лет. В 1929 году Сталин перевел Бубнова на политически менее важный пост наркома просвещения РСФСР, в 1938-м приказал расстрелять…
Бубнов прежде всего выполнил указание Сталина — заставить армию забыть о Троцком.
Бубнов направил Фрунзе служебную записку, подписанную заместителем начальника политуправления армии и начальником отдела агитации и пропаганды и адресованную армейским политорганам:
«В программе политзанятий с красноармейцами в текущий зимний период значится беседа «Вождь Красной Армии тов. Троцкий» (сборник приказов и циркуляров ПУРа № 36).
Формулировку этой беседы нужно, на основании постановления совещания начальников политуправлений округов, переменить следующим образом: «Вождь Красной Армии — РВС СССР», содержание беседы: «РВС СССР, президиум РВС СССР, биографии членов президиума РВС СССР». Найдите достаточно удобную форму замены, произведя ее возможно осторожнее, не вызывая лишних разговоров.
В готовящемся пособии к программе беседа разработана по предлагаемому новому варианту. Таким образом, материал для беседы будет получен всеми политруками».
На одном из заседаний 10 декабря 1924 года Фрунзе переправил эту бумагу Сталину с запиской:
«Скажи твое мнение об этом документе».
Сталин тут же ответил:
«Узнать надо автора формулировки «Троцкий как вождь Красной Армии» и наказать его. Заменить эту формулировку нужно обязательно».
Фрунзе согласился:
«Формулировку, конечно, надо заменить. Но мне не нравится формула «вождь — президиум РВС». Я думаю, было бы лучше говорить как о вожде — о партии. О вождях же в узкоармейском смысле не говорить, просто ознакомить всю армию с биографиями лиц, стоящих во главе армии».
Пролетарское военное искусство
В 1920–1921 годах шла дискуссия о будущем армии. Победитель Врангеля Михаил Фрунзе, которому предстояло сменить Троцкого в военном ведомстве, исходил из того, что армия должна быть классовой, пролетарской, а военная доктрина опираться на опыт Гражданской войны.
После окончания Гражданской войны многие военные теоретики гордо утверждали, что Красная армия создала свою пролетарскую стратегию. Так думали не только Фрунзе, но и Тухачевский, Гусев, Буденный, Ворошилов. Троцкий возражал: не может быть какой-то особой пролетарской военной науки. Он ехидно замечал: «Тот, кто думает, что с помощью марксизма можно наладить производство на свечном заводе, слабо разбирается и в марксизме, и в изготовлении свечей».
Фрунзе обижался на Троцкого, который возражал против идеализации опыта Гражданской войны, и правильно делал: воспоминания о лихих атаках конницы сыграют роковую роль на первом этапе Великой Отечественной.
В статье «Военная доктрина или мнимо-военное доктринерство» Троцкий призывал учить командиров проявлять инициативу на поле боя, думать самим, а не заглядывать по каждому поводу в уставы и инструкции.
Многие командиры пренебрежительно относились к военной науке и учебе. Военные историки обращают внимание на то, что Троцкий от всех требовал учиться, даже на фронте в момент затишья. Доказывал, что нельзя считать огромные потери проявлением военного искусства. Критерий военного искусства — достижение наибольших результатов с наименьшей тратой сил.
23 февраля 1921 года Троцкий писал Ленину:
«Владимир Ильич.
У нас сейчас в партийно-военных кругах идет дискуссия по вопросу о военной доктрине. Думаю, что в последнем счете от дискуссии будет польза, но сейчас много ахинеи и отсебятины. В частности, против Красной Армии выдвигается обвинение в том, что в ее «военную доктрину» (вокруг этого напыщенного словечка и крутится весь спор) не входит идея наступательных революционных войн…»
Общение с профессиональными военными пошло Троцкому на пользу. Троцкий увидел, что зарождающаяся советская военная наука недооценивает оборону. Он писал, что одним «фактором наступления еще не обеспечивается успех». Армию надо учить и обороняться тоже. Надеяться на мировую революцию пока нет оснований.
Фрунзе поспешил ему возразить и даже высокомерно посоветовал Льву Давидовичу выкинуть из брошюры «рассуждения, прославляющие оборону». Сам Фрунзе писал и говорил только о наступлении. В те времена было принято по примеру Суворова клеймить оборону «подлой» и буквально «вытравливать дух обороны из Красной Армии».
Большую дискуссию вызвала статья Фрунзе «Единая военная доктрина и Красная Армия», которая появилась в июле 1921 года в первом номере журнала «Армия и революция», выпущенном штабом командующего войсками Украины и Крыма.
Михаил Васильевич исходил из неизбежности военного противоборства с капиталистическим миром:
«Между нашим пролетарским государством и всем остальным буржуазным миром может быть только одно состояние долгой, упорной, отчаянной войны не на живот, а на смерть… Совместное параллельное существование нашего пролетарского советского государства с государствами буржуазно-капиталистического мира длительное время невозможно.
Это противоречие может быть разрешено и изжито только силой оружия в кровавой схватке классовых врагов. Иного выхода нет и быть не может».
Михаил Васильевич Фрунзе был сторонником мировой революции, которой Красная армия должна помочь. Он писал, что победит лишь тот, кто найдет в себе решимость наступать, обороняющаяся сторона обречена на поражение:
«Самим ходом исторического революционного процесса рабочий класс будет вынужден перейти к нападению, когда для этого сложится благоприятная обстановка… Отсюда вытекает необходимость воспитывать нашу армию в духе величайшей активности, подготовлять ее к завершению задач революции путем энергичных, решительно и смело проводимых наступательных операций…»
Фрунзе доказывал, что нужна доктрина революционной наступательной войны, на основе которой Красная армия будет готовиться к войне с капиталистическим миром (журнал «Отечественная история», 2001, № 2).
Такая война казалась ему неизбежной, потому что пролетарское государство обязано с помощью пролетариата разных стран нанести поражение всему капиталистическому миру. Это был призыв к осуществлению мировой революции с помощью вооруженных сил: «Победит лишь тот, кто найдет в себе решимость наступать…»
Троцкий решительно возразил Фрунзе. Он доказывал, что нельзя ставить перед Красной армией наступательные задачи: мировое революционное движение переживает спад, положение в России тяжелое, люди устали от войны и надо «отстоять для рабочих и крестьян возможно длительный период мира».
Да и сами красноармейцы не горят желанием начинать новую войну. Поэтому, считал Троцкий, задача другая: «Мы учимся военному делу, вооружаемся, строим большую армию для того, чтобы обороняться, если на нас нападут».
Конечно, Красная армия может прийти на помощь восставшим трудящимся в других странах, но ее роль будет «вспомогательной».
Фрунзе и его единомышленников, жаждавших мировой революции и готовых разжечь ее с помощью армии, Троцкий назвал «нетерпеливыми стратегами».