Страница 22 из 22
Дятел вскинулся и насторожился.
– Не отвечай, – строго сказал я. – Решат, что розыгрыш, и ничего не будет.
– Но ты же сам хотел.
– Это я тебя проверял. На слабо.
Лицо его стало сосредоточенным, видать, он всерьез обдумывал этот вариант.
– Хорошо, что я догадался не со своего звонить.
– А с какого же?
– С «нокии» той. Ты говорил, что она чужая.
– Так она же не работает.
– Уже работает. Я ее зарядил. Хотел тебя порадовать. У меня старый телефон точно такой же был, только серый.
Я с облегчением вздохнул. Оказывается, Дятел мог сделать что-то умное.
А через полчаса или больше, потому что мы заснули уже, телефон снова зазвонил. Мы перепугались и лежали, затаившись.
– Может, ответить, а то не поверят? – прошептал Дятел.
– Нужно вообще выбросить эту симку. Одни неприятности от нее.
Я встал, уже собрался вытащить карточку, но не удержался, раскрыл «Вотсап», скопировал номер Яны и отправил на «сяоми». Пусть будет. На всякий случай. Затем выковырял симку, открыл окно и выбросил ее.
Наутро я все же решил поговорить с Трифоновым насчет Яны. Набрал ему, и он предложил зайти, потому что еще не вставал.
Дверь мне открыла мама Тифона – симпатичная русоволосая женщина с каре и такими же ярко выраженными скулами, как у сына.
– Спят они. Под утро притащились. Сил уже нет объяснять, что если вдруг полиция заберет, то это мне придется оправдываться и штрафы платить. Ты тоже по ночам шляешься черт-те где?
– Нет.
– А школу прогуливаешь?
– Нет.
– Завидую твоей маме! Сразу видно, приличный мальчик. Не то что эти…
– Мам, ну хватит, – Тифон, мятый и сонный, выполз в коридор. – Чего ты все ругаешься?
– А то, что никаких сил у меня на тебя нет. И нервов.
– Я же тебе звонил, – голос у него был еще более хриплый, чем обычно, а на щеке и на груди отметины от подушки.
– И что с того? Вечно в какие-нибудь неприятности влезаешь.
Ругалась она по-доброму, будто через силу.
– Я правда не мог раньше прийти. Честное слово. Не обижайся.
– И полотенца мокрые на батарею не развесил. Чего приспичило в четыре утра мыться?
– Сейчас развешу, – Тифон обнял ее и поцеловал в щеку. – Сделаешь сырники?
– На всех?
Он вконец разулыбался и довольно кивнул.
– Мама у меня золото, – с гордостью сказал Тифон, когда она ушла. – Все понимает. А отчитывает для порядка. Проходи.
Я вошел в комнату. Обстановка там была очень простая. Мебели мало: с одной стороны узкий шкаф и стол со старым огромным монитором. С другой – угол со шведской стенкой и болтающейся на ней длинной боксерской грушей. Там все было увешано фотками и плакатами разных бойцов и чемпионов, в которых я совершенно не разбирался.
А посередине на разложенной кровати сладко сопел Леха.
– А чего вы всю ночь-то делали? – тихо, чтобы не разбудить Леху, спросил я.
– Смурфика искали. Помнишь Смурфика? Все злачные места обошли. В итоге нашли его прямо на дороге. Сидел на обочине, рыдал. Его собаку машина сбила. Там такой поворот есть гадский: когда выезжаешь, то ни пешеходов, ни выезжающие с боковой дороги машины не видно. Вот Смурфу и вздумалось в ночи дорогу переходить, хорошо, хоть сам жив остался.
– Что это он вам так срочно понадобился?
– Да чего-то мы подумали-подумали и решили, что плохо там этот трупешник оставлять. Человек все-таки. Может, у него даже родственники есть. А Смурф, он – стукачок. В ментовку как домой ходит. На нариков, бегунков и тех, кто в розыске, стучит. Особенно на приезжих. Они на автовокзале с автобуса ссаживаются, а он тут как тут. За это полиция его самого не трогает, закрывает глаза на то, что наркотой промышляет. Вот мы и решили его попросить про покойника рассказать. Жаль только, что повешенного Жорика тоже снимут. Такой он классный.
– Андрюша, – в комнату заглянула мама, – я там все на столе поставила. Пойду схожу в магазин.
– Ну, мам, – примирительно сказал Тифон, – я сам попозже схожу.
– Все. Пока.
– Нет, правда, ты куда? – он вдруг забеспокоился и, вскочив, выбежал за ней в коридор. – Ты из-за того, что я поздно пришел? Ну, мам. Я сам все сделаю.
Но дверь хлопнула, и он вернулся в комнату. Молча, с хмурым видом натянул майку и штаны, и мы пошли есть.
Сырники были очень вкусные, горячие, с густой холодной сметаной. И после бесконечных овощей казались мне просто восхитительными. Но Тифон почти не ел, машинально ковырялся в тарелке, а потом вдруг спросил:
– Слушай. А как она тебе об этом сказала?
– Ты это о чем?
– Ну, мать твоя, когда… – он замялся, подбирая слова. – Когда…
– Вначале спросила, не возражаю ли я.
– А ты чего?
– А я сказал, что не возражаю.
– Че, правда? Сам согласился? – поразился он.
– Ну, я же не знал, что так получится. Думал, подружимся с ним.
– Вот ты дурак.
– Мне тринадцать было.
– Без разницы. Как можно отдать свою собственную мать какому-то уроду? Значит, ты ее не любил.
– Любил, конечно. Но она же взрослая, а я мелкий был. Что я мог сделать?
– Да хоть сказать, что он тебе не нравится.
– Ну а если представить, что у нее любовь и все такое?
– Как я, по-твоему, должен это представить? – Тифон вдруг так распереживался, что вместо привычного румянца на скулах выступили красные пятна. – Все. Проехали эту тему.
– Хорошо, – с радостью согласился я. Потому что мне тоже не нравилось не только обсуждать маму, но и то, как он завелся, и что вообще с ним стало происходить.
Мы замолчали. Тифон смотрел в свою тарелку, а я в свою, краем глаза косясь на то, как он в задумчивости возит куском сырника.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.