Страница 2 из 5
У меня были свечи. Я их положил, начитавшись советов бывалых людей, теперь же я осознал, что пишут все это не зря. У меня была еда на первое время и свет, и я, позабыв про былой испуг, испытывая уже что-то похожее на умиление и преклонение, рассматривал свое жилище на следующий месяц. Настроение мое то и дело менялось, и, будь я не рассказчиком, а слушателем, в лучших традициях кухонной психологии не преминул бы заметить, что все это сильно смахивало на истерику.
В избе были условные сени, одна большая комната, окна, на которых остались еще занавески, и их я не стал даже трогать – когда они превратятся в труху, можно только гадать. Настоящая русская печь, которую я понятия не имел, как топить, и деревянный, сомнительного вида стул. Голые стены, но я не удивился. В углу висели иконы, и я подошел рассмотреть их поближе. В иконах я ничего не понимал, но подумал, что, может быть, стоит их оценить, а если они ничего не стоят, то отдать в церковь в соседнем селе. Возле икон до сих пор пахло ладаном… и на них совсем не было пыли. Я прошел по комнате – пыли было достаточно, но не городской, пушистыми комьями, а мелкой, серой, она покрывала подоконник, и на ней можно было что-нибудь написать пальцем.
Окна плотно закрыты, одну створку я попытался открыть, но она рассохлась, я побоялся, что высажу стекло, и оставил попытки. Спертый запах дерева и ладана был неприятен, я вернулся к двери, открыл ее настежь и так и оставил. Все равно, как я считал, ко мне здесь никто не придет, если только за машиной, но она была безнадежным старьем, не годящимся даже на запчасти, что уж думать о продаже, гонках и тем более ограблении обменного пункта…
Ни посуды, ни чего-нибудь подходящего для того, чтобы спать. Поставив свечку, я забрался на печь, но там не было хотя бы завалящего пледика.
Я был в заднице цивилизации. Настроение восторженного горожанина совсем улетучилось. Эйфория прекрасна, но мне надо было как-то с этим смириться и жить. Как – я пока не придумал.
Поэтому я просто достал из сумки колбасу и сожрал ее, как голодный Тарзан. Обкусанная колбасная палка выглядела сурово, но я наелся. Колбаса была тоже советом бывалых – сам я такое лет десять не ел, потому что ни мяса, ни вкуса. Вода у меня была в машине. Вспомнив про воду, я вспомнил и про туалет и вышел во двор.
Уже совсем стемнело, прямо над домом повисла почти полная луна, и в ее свете мне было отчетливо видно, что, если тут когда-то и был туалет, то давно уже сплыл. Это был новый вызов, но я рассудил, что – какая разница, к черту, тридцать соток, ходи – не хочу. Я пока не никуда хотел, а потому взял пятилитровую бутылку воды, вернулся в дом и вскарабкался на печь. Было жестко, неудобно, мелькнула мысль пойти в машину, но с моим ростом спать в небольшом хэтчбеке тот еще вариант, и я сдался. Завтра, решил я, поищу у кого-нибудь комнату, пока же надо было просто попытаться уснуть.
Это было легче сказать, чем сделать.
Во-первых, на свет свечи налетели комары. Свечу я перед тем, как лечь, задул, но комарам до этого не было никакого дела – они нудели прямо над ухом, сообщая о желании испить моей крови. Во-вторых, было жестко. Я вертелся, слез с печи, вытащил из сумки все вещи, какие у меня только были, навалил их на печь, но это не помогло. Кое-как сотворив подобие подушки, я прикорнул и, кажется, наконец задремал.
В полудреме мне снилась какая-то муть. Будто все те бывалые, с форумов «дикарей» и «походников», явились ко мне и принялись обсуждать и осуждать. То я не взял, это не учел, они расселись, как гномы в норе Бильбо, и так же нагло сжирали все, что только смогли найти. Я сидел на печи и удивлялся – я такого в жизни не покупал и уж тем более не стал бы занимать драгоценное место в машине, чтобы тащить в эту глушь. Вот бутылка коньяка, фу, невозможная гадость… В отличие от несчастного хоббита, я не бегал по дому, пытаясь отобрать съедаемое у незваных гостей, а тихо их рассматривал. И вот это мне никак не удавалось – они были словно без лиц, хотя я отчетливо слышал голоса и видел, как они ели. Потом я, наверное, повернулся на другой бок, потому что напоследок кто-то из бывалых отвесил мне по копчику, и я заснул уже без сновидений.
Проснулся я от странного звука. Будто бы кто-то ходил по участку: шелестела трава и слышались вздохи. Лежал я спиной к открытой двери и вспомнил свой сон, а еще – один из советов: «никогда не поворачивайтесь к возможной опасности тылом»…
Меня как подкинуло. Первая мысль была, что нашлись желающие на машину. Поэтому я слез с печи, стараясь шуметь как можно меньше и тем более не орать в голос, хотя тело болело нещадно, нашарил в сумке, стоявшей подле печи, небольшой топор – все же бывалым людям стоит сказать спасибо – и, босыми ногами ступая по деревянному полу, подошел к окну и осторожно выглянул.
Участок был залит лунным светом, и там, где подразумевался забор, но довольно далеко от машины, стоял человек в плаще и смотрел на дом.
Как ни странно, я не испугался. Может быть потому, что ожидал кого-то увидеть, а может, слишком устал и от долгой дороги, и от впечатлений. Да и сам ночной гость не проявлял никакой агрессии, просто стоял, но я все же перехватил топорик поудобнее и пошел к двери.
Я вышел на крыльцо. Человек не повернул головы. Он не смотрел на меня, словно меня и не было. Лица я рассмотреть толком не мог, но взгляд его был направлен не на крыльцо, а чуть в сторону… как раз туда, где у прежних жильцов висели иконы.
Мне сразу на память пришел мой сон с бывалыми без лиц. Пророческий он, что ли, раздраженно подумал я.
Это было, конечно, абсолютной ерундой.
– Эй! – крикнул я, пытаясь не показать ни страх, ни враждебность. – Тебе чего? – И решил пошутить: – Выпить? Так у меня нет, я непьющий. Совсем. Даже пиво – и то не пью.
Никакой реакции. Я сделал шаг с крыльца, которое снова предупреждающе затрещало, а человек, развернувшись, медленно пошел в сторону леса, и походка у него была необычная – слишком ровная, будто он не шел, а плыл.
Это было уже совсем странно. По карте я знал, что ближайшее село – как раз то, которое я проехал, с белой церковью, куда я и собирался отдать иконы. А там, куда пошел человек, – лес на много километров. Речка была мало того, что километрах в семи, так еще в другой стороне, если верить, конечно, картам, но именно в них я не сомневался.
Может, грибник? Хотя какие сейчас, к черту, грибы, в такую жару, поморщился я и спустился с крыльца. Или черный копатель? В этих местах шли бои, и, хотя по дороге я ничего примечательного не видел, не сомневался, что если очень искать, то результат будет. Но в любом случае, что он от меня хотел? Еды? Возможно. Воды? Тоже вариант, я бы поделился. Машину? Она развалится на первой серьезной кочке, на ней это только что буквами не написано. Тогда, может, просто хотел позвонить? Человек уже пропал из виду, а я, постояв минут десять и пожалев, что не курю – так можно было бы хоть чем-то себя развлечь – вернулся в дом и закрыл на этот раз дверь.
И сообразил, чего мог хотеть этот странный гость. Скорее всего, он действительно кто-то вроде копателя, и смотрел он не на угол с иконами, а на столб без проводов. Электричество, то есть зарядка для телефона или планшета. Потому ему не было смысла со мной разговаривать – толку, не в ноздри же мне себе втыкать зарядное устройство.
Я влез на печь, но заснуть уже не удавалось. Я нашел логичное и простое объяснение ночному визиту, я даже понял, почему он пришел именно ко мне. Если он копатель, то местные его, вероятно, не жалуют, а то и вообще грозятся побить. А тут я, на машине с номерами другого региона, не местный, а значит, скорее союзник, чем враг. Так что беспокоил меня уже не гость. Запертый дом словно ожил – вздыхал, потрескивал, на чердаке кто-то пробежал невесомыми лапками. Я точно знал, что это не мыши, мышам надо что-то есть, а унюхать мою колбасу они бы еще не успели. Очнулись комары и принялись противно звенеть над ухом. Я слез и зажег свечу, но получилось еще хуже: горела она ровно, зато по углам метались огромные тени, нагоняя неуместную жуть, и ладаном запахло так, что я посочувствовал всем чертям.