Лот Праведный. Исход

И вот Нахора ввели. Он показался Авраму очень напуганным, как будто за ним и правда была вина. Потом, из-за черного полога, появился судья…

Дело было решено быстро. Аврам сумел найти и привести в суд свидетелей, которые видели девушку в день ее смерти, бесцельно бродящей в разных концах города. Люди говорили, что вела она себя как-то странно, словно чего-то искала. А когда ее спрашивали, испуганно отбегала. Таким образом, обвинение Нахора в убийстве было судьей решительно отклонено. Почему девушка решила утопиться, и как случилось, что в столь людном месте да еще средь бела дня никто этого не заметил, судью не интересовало.

Однако по второму обвинению – в неуплате выкупа за службу – судья признал Нахора неправым. И Нахор, обрадованный столь удачным и быстрым исходом дела, благоразумно не стал препираться. Хоть он и повторил судье в свою защиту, что давал выкуп матери, но все же легко согласился выплатить присужденную сумму, и даже сверх того – как бы выражая сожаление материнскому горю. Согласился он и на небольшой штраф в пользу храма Шамаша, который ему присудили как проигравшей стороне.

В итоге оказалось, что все остались довольны, включая мать утопленницы, которая, правда, поначалу казалась несколько разочарованной – видно надеялась получить больше, если бы богатого лавочника признали убийцей.

Был доволен и судья, всем угодивший своим мудрым решением. И думал он про себя, что этот лавочник ему кое-чем обязан и от него можно ожидать дорогого подарка.

И даже Аврам был доволен, что все кончилось быстро, и он может теперь уехать из этого безбожного города.

И только один человек совсем не радовался мудрому решению судьи. Это была смуглая девочка, Аййа. Лишь она одна задавала себе горький вопрос: почему ее сестра решила уйти раньше времени в страну теней, где ей сейчас холодно и одиноко? И после долгих мучительных раздумий, она нашла ответ на свой вопрос – и вынесла в сердце свой собственный приговор человеку, которого считала виновным в смерти ее любимой несчастной сестры.

Никогда она это ему не простит! Никогда!..

III. Между Луной и Солнцем

И было дней жизни Фарры [в Харранской земле] двести пять лет, и умер Фарра в Харране.

Бытие, 11:32

1

Прошло почти два года с того злополучного дня, когда из-за глупой девчонки утопившейся в колодце Нахору пришлось пережить много неприятных часов в городской тюрьме, а после – на суде. Хорошо, что все кончилось благополучно. Но без неприятностей не обошлось. Ладно, штраф, что ему присудили выплатить: золото – дело наживное, хотя и было его жалко, тем более, что считал Нахор наказание несправедливым. Хуже было, что в семье от него отвернулись – будто он был во всем виноват. А в чем его вина? Разве сделал он что-либо по своей воле? Разве не отец ему приказал привести в дом Табил? Разве не он после потребовал от Нахора избавиться от девчонки? Но даже отец его осудил! Нахор, видите ли, сделал не так, как следовало. А как он должен был поступить? Он дал этой несчастной целых три слитка серебра – ее семье на полгода бы хватило, чтобы прожить! А ведь он и матери до этого давал в кольцах. И где бы эта хромоножка смогла продать свою девственность дороже? Откуда он мог знать, что эта полоумная утопится? Или он еще должен был отвести ее за ручку к матери?..

Несправедливо все это!

Милка – его жена! – чуть ни с кулаками набросилась, когда узнала. Аврам плюнул, уходя, на порог, сказав, что ноги его больше не будет в этом доме! А ведь плюнуть – все равно, что проклясть обитателей дома! А в доме этом живет его отец, его брат, невестка с детьми малыми!.. И это наш святой!

Про Лота вообще лучше не вспоминать. Дали бы ему волю – убил бы родного дядю. Хорошо – увез его Аврам с собой. Хотя без Лота и трудно в лавке. Ох, как трудно! Уца прислали ему взамен. А что толку с Уца? Счета не знает, работать ленится, все вечера в городе пьянствует да со шлюхами милуется. От такого помощника больше вреда, чем пользы. Дал же ему бог сына. Хоть Вуз посерьезней. Пользы от него, правда, тоже не много – живет при кузне сам по себе. Но хоть неприятностей не доставляет да денег у отца не тянет.

А что было потом, когда Аврам Лота увез! Какие ему страсти с домашними пережить пришлось! Уже на третью ночь, как выпустили его, начали приходить к дому люди незнакомые и стали исподтишка вымазывать стены дерьмом да лить на порог помои. Утром встанешь – и тут тебе такое. Срам! Мало того, что всех домашних страх взял, что слугам работы неприятной прибавилось, – дерьмо соскабливать да отмывать, – так еще и покупатели перестали ходить. И ведь каждую ночь стали наведываться эти разбойники, уже и не прячась вовсе. Кричали проклятия и угрожали. А когда они стали выкрикивать имя Лота и требовать на суд – стало совсем страшно. Откуда на стороне могли узнать – о Лоте? Кто им сказал? Никак в доме враг завелся?

Пошел он в суд, жаловаться. Вызвали мать девушки, стали расспрашивать – не она ли народ баламутит? Женщина, конечно, от всего отказалась. Клялась богами, что ничего про это дело не знает и ей самой неприятно, что какие-то бессовестные люди пользуются именем ее покойной дочери для своих разбойничьих целей. А она, мол, зла против лавочника не держит и справедливое решение суда ее вполне устроило. Пригрозили ей слегка и отпустили. И пришлось Нахору самому о защите подумать. Вызвал он людей, что в мастерских работали, и устроили они засаду. И как явились опять разбойники, выбежали его люди из ворот и начали пакостников избивать – все быстро и разбежались. Но через две ночи снова пришли, уже меньшей толпой. А Нахор знал, что придут. И снова его люди хорошо поработали – многих изувечили, а двоих поймали и в суд на утро отвели.

В суде тех людей пытали – кто зачинщик? Они, понятное дело, молчали поначалу, но потом, как начали их палками бить, разговорились. И выяснилось, что всех нанял какой-то человек, что ходил каждый день по базару и говорил речи обвинительные перед людьми рабочими. И обвинял в своих речах тот человек Нахора в смерти бедной девушки, а пуще него – Лота: юношу красивого и избалованного, что совратил невинную девушку, задурманил голову словами любви лживыми, а после, наигравшись ее телом, выгнал на улицу. И говорил тот человек, что суд над Нахором был несправедливым – откупился лавочник золотом от наказания заслуженного. А Лот – так совсем не пострадал. Скрывают родственники от суда мальчишку сластолюбивого, что продал душу демонам за красоту свою обольщающую. И говорил тот человек, что хоть суд продажный и признал совратителей и насильников невиновными, но следует их наказать жестоко, чтобы другим неповадно было девушек губить. И всем, кто с ним соглашался, раздавал человек медь и серебро и звал ночью к воротам Нахоровым, где им еще дадут. Но когда спросил судья у разбойников, кто этот человек, что на суд клеветал и звал людей вредить честному человеку, ответили негодяи, что не знают имени его, поскольку не назвался он, и что не видели даже лица его из-за платка, что носил человек всегда поднятым до самых глаз.

Разбойников тех, конечно, примерно наказали: били долго прутьями мочеными по пяткам и плечам на площади, а после сослали рабами на соляные работы – и безобразия с того дня прекратились. Но все же неспокойно было на душе у Нахора. Чувствовал он нелюбовь на себе от людей Харрана. Приходилось ему теперь ходить по городу со слугами для защиты. И торговля шла много хуже прежнего. И тогда понял Нахор, что нужны ему покровители властные, чтобы дела свои поправить. И стал искать. И, вроде бы, нашел таковых.

2

Новый посох почти готов. Осталось вырезать рукоять в виде головы барана – такую он видел у одного из пастухов. Резчик из Лота никудышный, да и нож тупой. Но это не важно. Главное – занять себя чем-нибудь. Чтобы не думать.