Страница 7 из 30
– Браво-браво! Наконец-то вы разбогатеете! И слов на ветер они не бросают. Доставайте колу: это надо отметить!
– Думаете, мне стоит принять…
– Почему нет, если на цене это не отразится? Никто ничего не теряет.
– Он велел не говорить Марулло, иначе тот решит, что я получаю еще больше.
– Непременно решит. Что с вами, Хоули? Вы в своем уме? Видимо, дело в освещении. Вы весь зеленый. А я тоже? Надеюсь, вы не отказали ему сразу?
– Едва не выкинул его пинком под зад.
– Ого! Таких динозавров, как вы, еще поискать.
– Он сказал, что так делают все.
– Только предлагают не всем. Вам крупно повезло.
– Так нечестно.
– Почему же? Кто в убытке? Разве это противозаконно?
– То есть вы не стали бы отказываться?
– Отказываться?! Да я бы выпрашивал без устали! Вот только в моем деле все лазейки давно перекрыты. Если ты не президент, угодишь в тюрьму буквально за все, что попытаешься выкроить. Не понимаю я вас! Чего менжуетесь? Старина Альфио в убытке не будет, так о чем речь? Вы делаете одолжение поставщику, поставщик делает одолжение вам – хрустящее зеленое одолжение! Не глупите. У вас ведь жена и дети, а семья обходится ой недешево.
– Не пошли бы вы по своим делам…
Джои Морфи с грохотом поставил недопитую колу на прилавок.
– Мистер Хоули… Нет, мистер Итан Аллен Хоули, – холодно поправил себя он. – Если вам взбрело в голову, что я поступил бы противозаконно или склонял к этому вас, то идите-ка вы к черту!
Джои сердито зашагал к заднему входу.
– Я не так выразился! Богом клянусь, Джои, я не это имел в виду! День выдался непростой, то одно, то другое, да и праздник этот жуткий…
Морфи остановился:
– В каком смысле жуткий? Ах да! Понимаю. Еще бы не понять. Вы мне верите?
– Из года в год, с самого детства, и чем дальше, тем хуже… Так и слышится Его возглас: «lama sabachhani»[10], и такое в нем одиночество…
– Итан, я вас понимаю. Осталось недолго, Итан, уже недолго. Забудь, что я сказал, ладно?
И в этот момент ударил пожарный колокол, всего один раз.
– Теперь все кончено, – проговорил старина Джои. – Кончено до следующего года. – Он тихонько выскользнул через задний вход и прикрыл за собой дверь.
Итан поднял шторы и снова открыл магазин, но торговля почти замерла: двое детишек забежали за бутылкой молока и буханкой хлеба, мисс Борчер купила на ужин отбивную из молодой баранины и банку горошка. Улицы обезлюдели. В последние полчаса перед шестью, пока Итан готовился к закрытию, не было ни души. Заперев двери и направившись домой, он вспомнил про список продуктов; пришлось вернуться, набрать две большие сумки и снова все закрыть. Ему хотелось прогуляться до набережной и посмотреть, как серые волны накатывают на пристань, вдохнуть запах моря и поболтать с чайками, стоящими клювом к ветру на плавучем причале. Вспомнилось написанное давным-давно восторженное стихотворение какой-то поэтессы, пришедшей в исступление от полета чайки, что скользила на ветру, будто по спирали. Начиналось оно так: «О, вольная птица, куда ты стремишься?» Ответа на этот вопрос поэтесса так и не нашла – впрочем, вряд он был ей вообще нужен.
Тяжелые сумки с продуктами для праздничного стола прогулке отнюдь не способствовали. Итан устало пересек Главную и направился по Вязовой улице к старинному дому семейства Хоули.
Глава 2
Мэри отошла от плиты и забрала у него одну сумку с продуктами.
– Мне столько надо тебе рассказать! Жду не дождусь!
Итан ее поцеловал, и она почувствовала, какие сухие у него губы.
– Случилось что? – спросила она.
– Так, устал.
– У тебя же был трехчасовой перерыв!
– Дел полно.
– Надеюсь, ты не расстроен!
– День сегодня печальный.
– Напротив, день – чудесный! Я тебе такое расскажу!
– Где наши дети?
– Наверху, слушают радио. У них тоже новости!
– Что стряслось на этот раз?
– Почему именно стряслось?
– Не знаю.
– Тебе нездоровится.
– Да в порядке я!
– Мне не терпится рассказать, но сначала давайте поужинаем. Ты ушам своим не поверишь!
Аллен и Мэри-Эллен скатились вниз по лестнице и вбежали в кухню.
– Он дома, – заметили они.
– Пап, у тебя в магазине продается «Пикс»?
– Если ты о хлопьях, то да, конечно, Аллен.
– Принеси нам несколько! У них на коробке маска Микки Мауса, ну, чтобы вырезать.
– Разве ты не староват для масок с Микки Маусом?
– Посылаешь им купон с коробки и десять центов, и тебе приходит такая штука для чревовещания и инструкция к ней. Мы по радио сейчас слышали!
– Расскажи отцу, чем вы хотите заняться, – напомнила Мэри.
– Мы решили принять участие в конкурсе «Почему я люблю Америку»! Первое место – поездка в Вашингтон с родителями, и куча других призов.
– Отлично, – сказал Итан. – Что это такое? Что делать надо?
– Газета Херста! – вскричала Эллен. – Конкурс проводится по всей стране. Пишешь эссе о том, почему ты любишь Америку. Победителей покажут по телевизору!
– Подумаешь, телевидение! – воскликнул Аллен. – Как насчет поездки в Вашингтон, отеля, выступления, встречи с президентом и прочих радостей? Вот это я понимаю!
– А как насчет школы?
– Все будет летом. Победителей объявят четвертого июля.
– Что ж, почему бы и нет. Вы и правда любите Америку или вы любите призы?
– Послушай, отец, – вмешалась Мэри, – не порти им удовольствие!
– Всего лишь хочу отделить хлопья от маски мыши. Они все валят в одну кучу.
– Пап, а откуда бы нам списать?
– Что списать?!
– Ну, там всякие умные штуки, которые сказали другие парни…
– Твой прадед собрал неплохую библиотеку. Книги на чердаке.
– И что там есть?
– Есть речи Линкольна, Дэниела Уэбстера и Генри Клея. Можешь еще посмотреть Генри Торо, Уолта Уитмена или Эмерсона, Марка Твена тоже полистай. Всех найдешь на чердаке.
– Пап, ты их читал?
– Ваш прадед был моим дедом. И иногда он читал мне вслух.
– Поможешь нам с эссе?
– Тогда это будет мое эссе.
– Ладно, – сказал Аллен. – Не забудешь принести «Пикс»? В хлопьях много железа, и все такое.
– Попробую не забыть.
– Можно нам в кино?
– Мы собирались красить пасхальные яйца, – напомнила Мэри. – Они уже варятся. После ужина можете поиграть с ними на террасе.
– А можно мы пойдем на чердак – полистаем книжки?
– Не забудьте потом погасить свет, – кивнула Мэри. – Однажды он горел целую неделю. Итан, это ты забыл его выключить.
Когда дети убежали, Мэри сказала:
– Разве ты не рад, что они собрались участвовать в конкурсе?
– Конечно, если только они займутся этим всерьез.
– Мне не терпится тебе рассказать! Сегодня Марджи мне снова гадала, причем трижды! Она говорит, подобный расклад никому еще не выпадал! Трижды! Карты сами так ложились, я видела!
– О господи!
– Погоди смеяться, сначала послушай! Ты вот вечно шутишь насчет высоких брюнетов. Ни за что не догадаешься, кто моя судьба! Или хочешь угадать?
– Мэри, позволь тебя предупредить.
– Предупредить?! Ты ведь понятия не имеешь! Моя судьба – это ты!
Итан выругался себе под нос.
– Чего-чего?
– Не густо, вот чего.
– Думай что хочешь, но так сказали карты! Причем трижды!
– Карты умеют говорить?
– Еще как умеют, – отрезала Мэри. – Она читала мой расклад, и все там было про тебя. Главное вот что: ты станешь одним из самых влиятельных людей в нашем городе. И произойдет это довольно скоро. Долго ждать не придется! Каждая карта, которую она переворачивала, показывала деньги и еще деньги. Ты будешь богат!
– Дорогая, – сказал Итан, – прошу, послушай меня!
– Ты сделаешь выгодное вложение!
– Чего мне вкладывать?
– Ну, после моего брата остались деньги…
– Нет! – воскликнул он. – Ни за что к ним не прикоснусь! Деньги твои, твоими и останутся. Ты сама придумала или…
10
Матфей, 27:46. «А около девятого часа возопил Иисус громким голосом: «Или, Или! лама савахфани? то есть: Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?»