Страница 14 из 17
Дети реагируют на внутреннее напряжение по-разному, в зависимости от своего характера. Ребенок-интроверт может закрыться физически и эмоционально и из своего угла «метать дротики» в окружающих; это и будет проявлением его внутреннего дискомфорта. Экстраверт выражает свои чувства более открыто: он злится и кричит.
Чем меньше ребенок, тем очевиднее проявляется его подавленное состояние. Маленькие дети становятся сверхчувствительными, расчесывают до крови кожу при малейшем признаке зуда, бросают предметы одежды, вздрагивают от шума, который раньше не замечали. Их раздражает любая мелочь. Они закатывают продолжительные истерики, которые невозможно остановить; у них нарушается сон. Вы также можете заметить изменения внешнего облика: плечи подняты, кулаки сжаты. И, наконец, детей в состоянии дискомфорта легко «завести»; их эмоциональный переключатель чувствителен к легчайшему прикосновению.
Можно сказать, что дети «выходят из себя», но на самом деле это проявления характера – он становится почти гротескным. У детей 6–11 лет («средний» детский возраст) наблюдаются такие признаки, как смена друзей, изменение учебных предпочтений и стиля одежды. Детям постарше и подросткам трудно сосредоточиться на занятиях, будь то домашнее задание или хобби, и даже то, что раньше вызывало у них интерес, задвинуто куда подальше. Конечно, для подростков характерно стремление к нарушению границ и правил, но в состоянии лихорадки души они проявляют особое неприятие к существующим порядкам, даже если раньше безоговорочно их принимали.
Давайте немного подробнее рассмотрим подростковый период, самую «лихорадочную» стадию развития человека. Подросток целиком состоит из полюсов, между которыми он мечется. Типичные концы спектра легко описать: это либо вихрь активности, либо неподвижное «тело» на диване. Он может бодрствовать ночами напролет, а потом заснуть днем, в самый разгар вокальных «экзерсисов» своего младшего брата. Также в подростковом возрасте человек нуждается в одиночестве – ему жизненно необходимо быть наедине с самим собой, в своей комнате. В детстве такого не было. Родители подростка знают, что лучше воздерживаться от комментариев, не важно, насколько эти комментарии безобидны; любое слово вызывает протест. Кажется, что в подростковом возрасте ваш ребенок становится «законником»-максималистом. И тот же ребенок в отношениях со своими сверстниками может быть образцом конформизма, уступчивости и согласия.
В подростковом возрасте это нормально – метаться между полюсами. Когда подросток испытывает трудности, вы видите, что он «не в духе», он застревает на том или ином полюсе и ничего вокруг не замечает. Я вспоминаю одну свою ученицу, Терезу, которой было четырнадцать лет. В ее жизни все было шиворот-навыворот. Она все время крутилась среди взрослых (родителей, супругов родителей, воспитателей и т. д.), но ей не хватало последовательного, направляющего и сочувствующего человеческого участия. Однажды я заметил, что на уроке Тереза ведет себя вызывающе, привлекая внимание и развлекая других учеников. Когда я попросил ее вернуться к работе, она наконец-то почувствовала, что все внимание приковано к ней, и решила обострить ситуацию. Это был не лучший момент моей учительской карьеры. Я спросил Терезу: «Как ты можешь быть такой эгоисткой?», на что она выкрикнула в ответ: «У вас нет других аргументов, кроме громких слов?» Тогда я объяснил значение слова «эгоист», используя известную поговорку «за деревьями не видит леса». Она посмотрела на меня с презрением: «Мне четырнадцать, так и должно быть!» После этого Тереза повернулась и вышла из класса.
Тереза была права насчет «так и должно быть» – все подростки в этом возрасте до крайности поглощены собой. Но она застряла в этом состоянии. Подобные взрывы – симптомы той самой лихорадки души – сопровождали повседневную жизнь девочки. Не важно, где: дома, в школе, среди друзей, – когда она чувствовала потребность, она выходила из себя. Никто не помог Терезе заполнить пространство между полюсами, показать ценность теплоты, а не жара вырвавшегося гнева. Никто не показал, как идти на компромисс, как строить и поддерживать взаимоотношения. Она была предоставлена сама себе. Девочка могла наслаждаться ощущением власти и независимости, подавляя потребность в сочувствии и участии.
Подобная «полярность» подростков с точки зрения развития личности имеет определенное назначение: это путь, хоть и довольно извилистый, к контролю над собой. Теперь мы знаем, что в подростковом возрасте мозг продолжает развиваться, и особенно те отделы, которые отвечают за рассуждения и принятие решений. Что заставляет подростков шарахаться от полюса к полюсу, так это стабильность (скучная) их жизни. Безопасность и стабильность позволяют подросткам пробовать разные варианты поведения, не застревать в одном состоянии. У них появляется некий центр равновесия, который помогает им учиться управлять своим поведением. К счастью для Терезы (которой, кстати, сейчас за двадцать, и она уже закончила колледж), в ее жизни были взрослые люди – родственники, учителя, тренер, – которые помогли ей сделать жизнь более упорядоченной.
Таким образом, для лечения лихорадки души, как и лихорадки тела, в первую очередь нужно заметить симптомы. И иногда только этого – нашего внимания – будет достаточно, чтобы ребенок почувствовал: его понимают и поддерживают. Когда мы вспоминаем свое собственное детство (а наши дети будут вспоминать свое), эти маленькие «знаки внимания» лягут в основу эмоционального ощущения «дома» и «семьи» как места, где нас поймут и вернут нам душевное равновесие. Как легко отличить взрослого человека (на работе или в семье), эмоциональное состояние которого не распознали. Симптомы те же самые – недовольное выражение лица, истерики, ледяное отстранение, – но с возрастом эти симптомы все труднее распознавать. Мы, родители, должны быть благодарны своему шестилетке за то, что он так явно выражает свои чувства: брови насуплены, плечи опущены; он еле выговаривает слова и все время вздыхает. А уж когда малыш не смеется над глупыми выходками сестры, вы точно знаете – хвала небесам, что он еще не умеет притворяться! – что его действительно беспокоит какая-то проблема. «Мой дорогой, что случилось?»
Симптомы, которые мы не замечаем или игнорируем, усугубляются или же исчезают, а потом появляются, усилившись многократно, пока не наступит внутренний конфликт.
Существует несколько причин, почему нелегко заметить у ребенка лихорадку души. Очень занятые, озабоченные делами и проблемами родители могут пропустить первые признаки недомогания. (Точно так же вы можете пропустить первые симптомы простуды.) Мы, родители, считаем, что малейшее (естественное) изменение настроения ребенка не должно вызывать у нас бурную реакцию. Надутые губы, мрачное лицо – все это приходит и уходит. Ребенок может захлюпать носом или ударить коленку – последствия подобных событий незначительные. Но от лихорадки души ребенок страдает долго. У маленьких детей бывают невралгические боли, связанные с ростом костей, неизбежные и мучительные. И, хотя нам может показаться, что страдания детей несоизмеримы со стрессами взрослой жизни, то, что они переживают, может сравниться с невралгическими болями. Ребенок должен покинуть покой и комфорт детства, чтобы двигаться дальше, на следующий уровень зрелости, но сами дети внутренне противятся этим изменениям.
Можно понять, когда признаки лихорадки души у ребенка родителям не позволяют заметить ритм жизни и их собственные взрослые проблемы. Но если постоянно игнорировать эмоциональные переживания ребенка, он найдет способ привлечь к ним внимание, сознательно или бессознательно. Самое безопасное и удобное – использовать «грязные методы» (то, что у четырехлеток называется истерикой). Если ребенок не добивается реакции со стороны родителей, он ищет кого-то еще; если ребенок не может получить сочувствие и заботу, он попытается найти внимание в любой форме, которая кажется ему подходящей.
С другой стороны, мне часто встречаются дети, чье поведение и в обычном состоянии выходит за рамки нормального. Они такие буйные и несдержанные, что почти невозможно заметить у них признаки эмоционального возбуждения. Есть дети, для которых эмоциональное возбуждение стало нормой и чья повседневная жизнь полна суеты и стрессов. Для таких детей трудно определить «отправную точку», или нормальную температуру, от которой можно было бы измерить повышение. В этом случае дело плохо: ребенок демонстрирует экстремальное поведение только для того, чтобы сказать: «Мне нужен перерыв».