Страница 6 из 12
Удача досталась животным. Они по-прежнему наслаждаются коллективным трудом, принадлежностью к стае, стаду, рою. Гусь в последнем ряду летящего строя? Он горд просто быть там. Он переполнен радостью. Это его жизненная задача – но уже не наша. Наш самый древний инстинкт заставляет нас сближаться друг с другом и социализироваться, сама наша ДНК дает нам указания, как смешиваться. Естественный отбор – как конкурс красоты: никто не помнит, кому досталось второе место. Природа безжалостна: одна маленькая слабость, крошечный дефект, ласта вместо руки – и вы выбываете из борьбы… исчезаете.
Знаете, кого я в этом обвиняю? Фрейда. Если бы он не упомянул эго, у нас никогда бы его не было. Из-за него со мной все это случилось. Со мной, которой нужно стоять рядом с Кейт Мосс. Со мной, которая должна управлять Virgin[22]. Со мной, которой просто необходимо быть героиней «Hello»[23], и я сделаю все, чтобы попасть на телевидение. «Вы хотите, чтобы я съела свою свекровь? Порубите ее на шашлык».
Состояние человечества сегодня таково: мы живем дольше, растем выше и находимся на расстоянии нажатия кнопки от любого другого человека на планете. Но мы по-прежнему не знаем, как управлять собой. Возможно, нам не надо этого знать, и когда мы закончим заполнять мир парковочными местами, пончиковыми магазинами и «Старбаксами», наше предназначение на Земле будет исполнено и большой катаклизм сотрет нас с ее лица.
Миллионы лет естественного отбора – и вот к чему мы пришли. Мы хотим быть самыми знаменитыми, самыми богатыми, самыми худыми и самыми занятыми. Дарвин наложил бы в штаны.
Я уже сообщила вам хорошую новость: МЫ МОЖЕМ ИЗМЕНИТЬСЯ. Но нужно оговориться, поскольку речь идет о жизни в современном мире. Когда вы будете меняться, окружающим это не понравится. Люди не захотят расставаться с вашим образом, который они себе создали, даже если вы полностью перестроили свое внутреннее Я. Они захотят, чтобы вы оставались таким же, как раньше, чтобы они сами могли чувствовать, что тоже ничуть не изменились и по-прежнему ослепительно молоды.
Именно поэтому мы не любим смотреть на стареющую кинозвезду – она заставляет нас думать о собственной смертности. Иногда «пожилую» женщину (немного за 50!) берут на роль, но тогда она обязательно должна на полпути умереть от чего-то неизлечимого. Никто не хочет видеть на экране стареющее лицо, особенно в HD[24] (я однажды видела себя в HD – я выглядела как слон при сильном увеличении). Мы бежим к докторам, чтобы отвоевать у г-жи Гравитации еще один год, но это безнадежно. Мы должны сказать себе: «Рождественская елка уже мертва, прекрати попытки украсить ее пестрыми блестками, это не поможет».
Здесь я не исключение: я каждый день благодарю хирургов, которые помогли мне выглядеть такой подтянутой спустя долгое время после того, как любая подтянутость должна была исчезнуть. Я убеждена, что мои внутренности напоминают старого Дориана Грея, в то время как лицо выглядит новым и блестящим. Однажды я сказала Дженнифер Сандерс[25]: разве не замечательно, что нельзя сказать, что над моим лицом кто-то поработал? Она ответила, что я заблуждаюсь: это очевидно.
Но я никогда никому не скажу, сколько мне лет. Год моего рождения не слетит с этих губ без пытки водой. На самом деле я даже не помню год, когда я родилась, хотя я установила его кодом на охранную сигнализацию специально, чтобы не забыть. Мой дом много раз грабили, полиция приходила, а я не могла вспомнить код сигнализации: 1971? 1932? 1995? Может быть все, что угодно.
Многие люди хотят повесить на вас ярлык смешного, агрессивного или глупого человека. Другие обрекают нас на загнивание в том образе, который они о нас составили. Стараться оправдать их ожидания все равно что быть бабочкой, приколотой к картонке. Таксисты до сих пор спрашивают меня – как будто это меня не задевает, – почему меня больше нет на телевидении? В прошлом мне обычно приходилось сдерживать желчь, когда я чувствовала этот нож в своем сердце. Я отвечала: «Потому что у меня неизлечимый рак». Это обычно заставляло их замолчать. Я перестала говорить так, потому что поняла: если вы выпускаете на кого-то свою ярость, она возвращается к вам, как кислотная отрыжка. Вы отравляете сами себя, чувствуете токсикоз и тошноту, а таксист, скорее всего, пойдет домой к жене и своей приятной жизни.
Мне пришлось меняться. У меня не было выбора, поскольку моя карьера была выдернута из-под меня, как коврик, и меня заменили моей более молодой (но не такой забавной) версией. Я пережила это, но поначалу очень больно, когда никто на тебя не смотрит. Слава – это наркотик, и когда прожектора гаснут, большинство людей отчаянно цепляются за нее и готовы сделать ради нее все, что угодно. «Пожалуйста, снимите документальный фильм про операцию на моем желчном пузыре. Я сыграю даже труп».
Но в конечном итоге тот факт, что тебя не замечают, приносит определенную свободу, и ты присоединяешься к человеческой расе. Когда ты приходишь на телевидение и тебя никто не узнает – это предупредительный звонок. Ты понимаешь, как глубоко ты заткнут в собственную задницу, и наверное, настало время вылезти оттуда и вдохнуть запах Окружной дороги. Превращение в обычного человека имеет свою обратную сторону. Когда ты говоришь контролеру, что забыла купить билет, надеясь, что он скажет: «ха-ха, вы же с телевидения» и пропустит тебя, то обнаруживаешь, что на этот раз он пошлет тебя покупать билет, пригрозив арестом.
Когда я решила создать себя заново (что все мы вынуждены делать по крайней мере пять раз в жизни, поскольку предполагается, что к 30 годам мы уже мертвы) и вернулась к учебе, чтобы понять, каково это – быть психотерапевтом, мои друзья сказали, что клиенты примут это за шутку. Они решат, что в моем кабинете стоят телекамеры, поэтому либо начнут дурачиться, либо превратятся в зрителей. У меня же было впечатление, что женщина (я), которая прежде работала на телевидении, умерла.
Суть в том, что все мы меняемся постоянно. Когда-то вам было трудно завязать шнурки, а сейчас вы делаете это не глядя. Изменения происходят незаметно. Вы думаете, что ваши нынешние представления о правильном и неправильном были всегда. Наш мозг создает у нас заблуждение, что жизнь неизменна. В конечном итоге это приносит человечеству больше всего сердечной боли.
По мере того как вы становитесь старше, многие вещи перестают быть для вас уникальными. Что бы мы ни переживали сейчас, мы автоматически перелистываем личный органайзер своего разума, выясняя, не напоминает ли это нам что-нибудь. Мы делаем это ради выживания, поэтому, скажем, если у нас были неприятные моменты, связанные с мужчиной с усами, мы больше не доверяем никому из усатых. И, поскольку мы видим людей через фильтр того, кого они нам напоминают, каждый встречный получает от нас ярлык образа, который навечно впечатан в нашу память. Мы не знаем, насколько субъективными она нас делает и как влияет на наше мировосприятие.
С возрастом наш взгляд становится все более узким и зашоренным, пока в конечном итоге мы не остаемся с крошечной собственной точкой зрения. Такой ограниченный кругозор со временем делает всех нас самодурами. Именно поэтому распадаются многие супружеские пары. Вы встречаете кого-то, думаете, что знаете его, а затем, десять лет спустя, разводитесь с ним, потому что он оказывается не тем, кого вы знали. Но он никогда не был таким, как вы думали. Через много лет после свадьбы я поняла, почему выбрала своего мужа: у него были брови Джеффа Бриджеса[26]. Теперь мне приходится ежедневно переживать разочарование, что я живу с ним, а не с Джеффом. Один Бог знает, что он думал о обо мне.
22
Virgin Group – международный конгломерат компаний, действующих в области звукозаписи, авиаперевозок, сотовой связи, кабельного телевидения, радио и пр. (прим. пер.).
23
Британский журнал, посвященный жизни знаменитостей (прим. пер.).
24
Высокое разрешение (прим. пер.).
25
Англ. Je
26
Англ. Jeff Bridges – известный американский киноактер (прим. пер.).