Тизер 3

- СЕГОДНЯ БУДЕМ ПАТРИКА В БАНДУ ПРИНИМАТЬ, ГОТОВЬТЕСЬ! - казалось, что этот истерический бас сотрясал стены.

- Что там происходит? - я ткнул пальцем за спину.

- Там твой друг?

- Вроде того.

- Боюсь, что всё плохо. Именно так формируется четвёртый слой арестантов - изгои. Их пока не так много, но это лишь вопрос времени. Форт Норта превращается в типичную тюрьму с грязными развлечениями и унижениями слабых. До жополюбства ещё не дошло, но, что-то подсказывает мне, что это лишь вопрос времени. Сильные порабощают слабых, а когда речь заходит о психованном Нике..., - Лёха почесал голову. - Не повезло твоему другу. Ник его достанет.

- НАШ МАЛЫШЬ ПРЕДЛОЖИЛ МНЕ МАССАЖ СТУПНЕЙ!

- АХАХА-ХА-ХА!

- Не думай, что тебя это не коснётся. Ты - новенький, не успеешь оглянуться, как потянутся с заманчивыми предложениями: прятать в заднице наркоту, платить за безопасность и пресмыкаться перед большими дядями.

- И что делать?

- Подлизываться, платить или бить.

Через час принесли завтрак. В алюминиевой посудине плавали макароны с тушенкой - довольно сносно. Подкрепившись, я улёгся на кровать и попытался вздремнуть. Из отключки выводили периодические выкрики из соседней камеры, а вскоре дверь отворилась:

- Прогулка!

Заключенные выстроились напротив камер. Охранники поочередно открывали этажи и провожали группы зэков во двор, мы дожидались, пока уйдут первые четыре партии.

- Эй, бедолага! - крикнул мне мужик из камеры пятьсот девять.

- Чего?

- Как зовут? Хочешь подружиться?

Ник - белое худощавое тело, лысая башка и синяки под глазами, как у панды. На кистях, шее и затылке красуются татуировки. Я заглянул ему в глаза и промолчал.

- Я к тебе обращаюсь, тугодум!? Имя своё забыл? - Ник бросил короткий взгляд на охранника и едва заметно приблизился. - Может тебе по морде дать, чтобы вспомнил!?

- Эй! - выкрикнул охранник. - Заключенным запрещено двигаться!

Ник стал на место и наклонился к уху Патрика:

- Скажи его имя!

Патрик повернулся ко мне. Вокруг ноздрей засохла кровь, распухла верхняя губа, на скуле появилась ссадина. Парень виновато улыбнулся и пожал плечами:

- Мирон.

- Молодец! - Ник хлопнул Патрика по плечу. - Мой мальчик!

Площадка для прогулки заполнялась будто зал перед кассовой премьерой. Зэки сбивались в кучки и занимали привычные места: на лавках и столиках, возле спортивных снарядов, рядом с будкой надзирателей.

Из-за оригинальной архитектуры форта, казалось, что ты находился на стадионе. Игроки расхаживали по открытой площадке, которую со всех сторон окружали мнимые трибуны - стены форта. Не хватало лишь света прожекторов и шума скандирующей толпы.

Ник, сунув руки в брюки, пошёл к белобрысому пацану, взобравшемуся жопой на стол. К нему стекались бандиты с разных этажей, курили, ругались и хвастались исколотыми телами под лучами полуденного солнца.

Картон пошёл к арестанту с дредами. Не прошло и полминуты, как оба подкурили самокрутки и выпустили голубой дым.

- Ты новенький, да? - кто-то дернул меня за локоть.

- Что надо?

- Новеньким обычно приходится тяжело, - пузатый мужик в солнечных очках мял мой локоть. - Я могу помочь.

- Отвали! - я одернул руку.

- Сука, ты что, попутал?! - подкравшийся сзади схватил другую руку.

- ЭЙ! - с другого конца площадки крикнул Ник и махнул рукой.

Толстяк и его друг исчезли также внезапно, как и появились. Я проводил их взглядом и подошёл к Патрику:

- На самом деле тут не так здорово, как казалось, да?

Патрик искривил лицо, выражая непонятную эмоцию.

- Что случилось?

- Он просит тысячу в день, - Патрик закусил нижнюю губу. - Если откажусь, то будет бить и издеваться.

- Плати.

- Разве я за этим сюда пришёл?

- Патрик, я не собираюсь решать твои проблемы. Только, пожалуйста, не превращайся в пресмыкающееся чмо. Никто не возьмёт тебя в банду, если бы будешь лизать задницы и делать массаж ног голубоватому мужлану. Либо плати, либо бей!

- Не уверен, что смогу!

- Тогда выходи из Тизера и возвращайся через месяц-другой, может этот даун свалит к тому времени!

Я оставил горе-заключенного и пошел вдоль забора. Разделение на группы определялось невооруженным глазом: качки на турниках выписывали феерические кульбиты; куча салаг собралась возле пятидесятилетнего мужика, что переставлял фигуры на шахматной доске; плотным кругом стояли парни кавказкой наружности.

- Эй, Мирон! - Ник махнул рукой.

Я буквально на секунду задумался о том, стоит ли идти. Меньше всего хотелось показаться напуганным. Изменив маршрут, я двинул к банде белобрысого.

- Подходи, подходи! Чего не разговорчивый такой?

- Что надо? - я оглядел присутствующих.

Одиннадцать человек: быки, толстяки, дохлые и длинные - полный набор. Троих-четверых точно ушатаю, что будет дальше - хз.

- Ты как со своим спасителем разговариваешь? - Ник положил руку на плечо. - Если бы не мы, то пузанчик вместе со своими парнями уже продырявили тебя ложками и закатали в песок. Теперь ты наш должник.

- Нет.

- Что нет?! - костлявая рука сдавила шею. - Никогда не говори Нику - нет.

Сердце выскакивало из груди, и наезжающий на меня тип чувствовал это. Я думал о том, что стоит дать лишь малюсенький шанс залезть к себе на шею, как лишенные моральных принципов мрази им воспользуются. Действовать нужно немедленно: плати либо бей...

Павой рукой я зафиксировал кисть на своей шее. Подсел и, перекинув руку через голову, сделал шаг назад. Ник оказался в классическом захвате с заломленной рукой. Люди белобрысого рыпнулись, но Ник остановил их понятой свободной ладонью:

- Я тебя умоляю, - он лыбился, не стесняясь желтых зубов. - Не чуди, если не хочешь стать опущенным. Еще есть шанс всё исправить.

Я надавил. Костяшка мизинца сдвинулась вплотную к большому пальцу, имбецил перестал улыбаться, дернулся и вскрикнул от боли, но моя левая рука закрыла его вонючий рот.

Ник мычал мне в ладонь, пока офигевшие от увиденного бандюганы выстраивались полукругом. Моё внимание привлёк блик металла. Козёл в закатанных до колена штанах нёс ко мне заточенный предмет.

Нога взлетела в воздух, носок попал в нижнюю часть кисти, удар оказался достаточно сильным, чтобы выбить заточку и вскинуть руку бандита над собственной головой. Дальше я толкнул Ника на правую сторону, а в качестве поучительного момента прописал закатанным штанам размашистый лоу кик. Срубил мужика, будто ребёнка. Громоздкое тело упало на песок, подняв облачко пыли.

Быки дернулись все разом, я занял боевую стойку...

- Стоп! - крикнул белобрысый и оторвал задницу от стола.

Бандиты замерли и уставились на главаря. Белобрысый высматривал что-то в будке надзирателей, а затем повернулся ко мне:

- Не туда ты полез, Мирон...

Я вернулся к заборчику, где стоял Патрик. Сотни глаз видели, что произошло и, похоже, я снова стал объектом всеобщего внимания. Патрик всячески старался сдержать эмоции и не показывать ликования, но вышло не очень:

- Красавчик!

- Боюсь, Патрик, что отыгрываться он будет на тебе, - я заглянул в округлившиеся глаза. - Скажи свой номер телефона и выходи из Тизера сразу после прогулки. Я свяжусь с тобой в реале и дам знать, когда всё поуляжется. Может, этого козла выпустят или куда-нибудь переведут.

- Нет, - оборвал Патрик. - Я тоже приму бой! Пусть только рыпнется, сука!

За время прогулки ко мне больше никто не подходил. В один миг я перестал быть интересен паразитам, пытающимся нажиться за чужой счёт. Можно ли назвать это успехом? Посмотрим.

Делать во дворе было особо нечего. Из развлечений: турники, шахматы, карты, какая-то игра с отметками на песке, пинг-понг и издевательства над слабыми. Качки у турников стебали свою жертву словесно. Дед-шахматист и его прихвостни заставили какого-то паренька снять майку и записывать совершенные ходы ручкой на животе. Кавказцы бросали друг другу отнятый у заключенного тапок. И лишь банда белобрысого замерла и о чём-то перешёптывалась.