Страница 24 из 25
— Джейми, — предостерегла я. От чего именно, сама точно не знала. Как только он произнес свои слова, я поняла, что это именно то, что я хотела от него услышать. Очень. Новое начало. Вдали от школы «Всех Святых». С ним.
Это не имело смысла. Это было неправильно. Студент, который переезжает в другой штат с двадцатишестилетней учительницей? Слово «бедствие» было начертано над этим. Но я хотела это бедствие. Я хотела купаться в нем, любить и жить. Сделать это бедствие своей беспорядочной реальностью.
— Мел, — ответил он с улыбкой. — Правда или действие?
— Правда, — я закусила нижнюю губу, поглядывая на него из-под ресниц. Если бы Вишес увидел это, его бы, наверное, стошнило.
С каждым вздохом у меня становилось горячо в трусиках. Стук сердца отдавался в горле. Я не чувствовала себя такой живой, с тех пор как была на сцене в последний раз. Я собиралась сказать об этом, и послать к черту весь мир и то, что обо мне будут думать.
Я положила свои руки поверх его, которые по-прежнему были прижаты к моим волосам, удерживая меня в неподвижном состоянии.
— Правда в том, что... я люблю тебя.
Появился намек на удовлетворительную улыбку, но она прошла так быстро. Как будто у меня все еще были проблемы. Я почувствовала себя, как наказанный студент.
Он кивнул, вода с его влажных волос стекала на мое лицо, когда он обхватил мою шею рукой и притянул к своему лицу.
— Видишь? Это было сложно? С тобой все в порядке, девочка? — Он поднял брови на меня с хитрой улыбкой, и он был чертовски сексуальным. — Я тоже люблю тебя, Мел. На самом деле, я сошел с ума ко всем чертям из-за тебя. А теперь собирайся. — Он игриво прикусил мою губу, одновременно шлепая меня по заднице.
— Прости? — рассмеялась я. — Что? Где? Как? Когда? Школа еще не закончилась.
Было еще четыре для до окончания школьного года. И я до сих пор не ответила согласием на переезд с ним в другой штат.
— Да, но у тебя завтра собеседование в балетной школе в Остине. Ты же не хочешь опоздать, да? Плохое первое впечатление и все такое.
Джейми знал. Он знал, что я убрала эту мечту в дальний ящик, но по-прежнему каждый день танцевала перед зеркалом, но я носила ее в своем сердце, как маленький сувенир, и то, что я хотела, чтобы мои воспоминания стали реальностью, теперь было ближе, чем когда-либо.
А потом вдалеке раздался сигнал автомобиля, и я услышала Вишеса, стиснувшего в своей железной хватке руль «Мерседеса».
— Скажи ей шевелить своей задницей, или я отправлю вас обоих в аэропорт на такси.
Эти старшеклассники.
Они спланировали все заранее.
Они перехитрили меня и миссис Фоллоуил.
Я рассмеялась и рухнула в объятия своего парня.
— Черт бы тебя побрал.
Эпилог
Два года спустя ...
— Ты забыл молоко.
— Ты забыла нижнее белье.
Нахмурившись, я стянула вниз свои черные чулки.
— На мне есть белье.
— Вот именно. — Джейми опрокинул меня на кровать одним легким движением.
Я рухнула на тонкий матрас. Он последовал за мной, падая на меня сверху, покрывая мое лицо и шею влажными жаркими поцелуями. Беззвучный смешок вырвался из моего рта, когда его пальцы оттянули мои чулки.
— Я куплю молоко, когда буду возвращаться со смены, — Джейми зарычал в мою грудную клетку.
Моя рубашка уже отброшена в сторону, и он всосал мой сосок так сильно, что голова трещала от удовольствия. Я вздохнула и зарылась пальцами в его взъерошенные светлые волосы. Он взял смены в местном «Старбакс» после учебы. Его родители лишили его денег, после того как мы съехались. Вот незадача. С моей работой в балетной академии, его учебой и работой в «Старбакс», и со всем остальным, что навалилось на нас, у нас было слишком мало времени, чтобы нас волновало то, что говорят другие люди.
— Можешь, еще захватить каких-нибудь фруктов? У нас кончились бананы.
— Есть один банан, который ты можешь съесть, когда тебе будет угодно, и он здесь прямо сейчас. — Он взял меня за руку, направляя ее к своему члену.
Я закатила глаза. Да, он типичный двадцатилетний парень. Сейчас мне двадцать восемь, и думаю, что вы могли бы решить, что я одержима замужеством и детьми. Но это не так. Все, о чем я думаю — это он. Как все так замечательно сложилось. Это наш прекрасный беспорядок, и нам бы не хотелось ничего менять.
— Я могу перекусить позже, — дразню я.
Он морщится.
— Хорошо, я принесу тебе твои дурацкие фрукты, женщина.
Его язык опускается вниз с моего живота к моей теперь уже голой киске, и он замирает, его нос описывает круги вокруг моего клитора.
— О, думаю, у тебя здесь кое-что есть. Какая-то царапина, пятнышко или что-то типа того. — Его рука зарылась между моих ног, и когда он поднял ее обратно, в ней находилась маленькая бархатная черная коробочка.
Я перестаю дышать.
Он облизывает губы, одаривая меня ленивой улыбкой.
— Наверное, я должен предупредить тебя, что это не обручальное кольцо. Я жду, когда мне исполнится двадцать один, когда я смогу заполучить трастовый фонд своих дедушки и бабушки. Я стану богаче и уволюсь из «Старбакс». Ты заслуживаешь чего-то особенного. Но вместе с тем, здесь кое-что, что заставит тебя вспомнить твою интрижку в старшей школе два года назад.
Трясущимися пальцами я открываю бархатную коробочку, и внутри лежит цепочка. С кулоном. Золотой якорь. Этот якорь так много значит.
Сгоревшая яхта, которая разлучила нас.
Цепочка, которая помирила нас.
Недостающая часть, которую я оставила позади.
Мой взгляд скользит верх, окутывая его безмерной любовью. Я так сильно влюблена. Полностью сошла с ума из-за этого мальчишки, который вырос достаточно, чтобы стать мужчиной и который отказался от стольких вещей, чтобы быть со мной. Студенческая разгульная жизнь. Футбол. То, что было самой его сутью два года назад.
— Поможешь мне? — Я повернула ожерелье между пальцами.
Он проворчал в ответ на мою просьбу, отодвинул язык от внутренней поверхности моего бедра, но повернулся ко мне лицом. Забирая ожерелье из моей руки, он откинул мои волосы назад.
— Правда или действие? — спросил он неожиданно.
— Правда. Смелые люди всегда выбирают правду, — усмехнулась я.
— Это правда, что ты всегда будешь моей? — Он опустил губы к моему уху, его теплое дыхание щекотало мою кожу.
— Это правда. И иногда, когда ты меня злишь, это вызов. Но это моя жизнь, и ты ее часть. Навсегда, — сказала я.
— Навсегда, — повторил он, и я схватила якорь, крепко сжимая его, — как и мой якорь из реальной жизни.
Беспокойство. Страх. Та часть, где я позволила себе пойти и полюбить того, кто мог бы казаться неправильным, но который оказался правильным, настолько правильным ... что все осталось позади.
В конце концов, это того стоило. Каждая частичка того, что сделала нас теми, кто мы есть сегодня.
Сильнее.
Счастливее.
Цельнее.
Шесть лет спустя...
Джейми.
— Почему якорь?
Я, наверное, должен был спросить об этом восемь лет назад, когда мы только встретились, но я просто не мог произнести этого. Я думал, что это интимный разговор, и я был чертовски напуган, так как это означало, что я преследовал свою учительницу по литературе.
Я наблюдал за своей женой Мелоди Фоллоуил, когда она положила ноги на кофейный столик и откинулась на спинку нашего нового дивана. Диван и столик — единственные предметы мебели в наших новых апартаментах в Кенсингтоне — или «квартире», как они называют это в Лондоне. Я сказал, что отвезу ее в Европу, и я сделал это. Тот факт, что она забеременела здесь — это просто бонус.
Всегда пожалуйста, Мел.
— Почему якорь? — спародировала она меня, усмехаясь, когда гладила свой животик на тридцать шестой неделе, глядя на него с такой любовью, как будто уже может видеть нашу новорожденную дочку. — Потому что иногда так приятно думать, что есть кто-то, кто может спасти тебя.