Страница 12 из 25
Джейми: Это так мило, что ты делаешь вид, что слушаешь Милли, когда я знаю, что тв просто ждёшь пока на часах пробьет три часа, и тогда я смогу перегнуть тебя через стол и трахнуть так сильно, что окна будут трястись.
Конечно, я не удостоила это сообщение ответом. Хотя, мне и хотелось исправить «тв» на «ты». Учитель литературы внутри меня ненавидел, когда люди делали такое дерьмо, как опечатки. Судя по всему, даже в секс-эсэмэсках.
Мои щёки покраснели, и я поигрывала своим ожерельем с якорем, прижимая его к нижней губе. Я покашляла, прочистив горло и сказала:
— Погромче, Милли.
Она огляделась, обеспокоенная, как и я, и со следующей строчки неохотно повысила свой голос. На самом деле её стихотворение было довольно увлекательным. О жизни и смерти, и о том, что дерево цветущей вишни символизирует и то, и другое. Все притихли и насторожились. Дин Коул положил локти на стол, подавшись вперёд, и впитывал слова так, как будто они были кислородом. А Вишес? Он смотрел на неё так, как будто она принадлежала ему.
Но это не имело никакого смысла. Единственное, на что были настроены мои уши, что я тайно надеялась услышать — это звук моего телефона, вибрирующего на столе, когда пришло очередное сообщение.
Джейми: Твои соски такие напряжённые, что я мог бы колоть ими долбанные бриллианты, детка. Это так заводит, когда все могут видеть то, что я делаю с тобой. Через полчаса я собираюсь просунуть свою руку под твою юбку-карандаш, а свои пальцы затолкать в твою киску. Прикасаться к точке Джи у мисс Джи (прим. фамилия мисс Грин начинается с английской буквы G, которая в алфавите называется Джи), и долбить её снова и снова, пока ты не отрубишься от оргазмов.
Я обогнула стол и прислонилась к нему, стоя лицом к классу, надеясь, что они не заметят румянца, который стал постоянной проблемой с самого начала нашей связи. Боже? Связи? Это намного больше. Это не было связью. Я имела своего ученика, и своё будущее одновременно с ним. И тем не менее, я не могла остановиться. Я оглядела класс полный учеников, и его лицо было единственным, которое выделялось на фоне пресных подростков. Я едва ли замечала другие лица, затерявшись в тумане похоти.
Очередная вибрация. На этот раз я выждала пару секунд, прежде чем посмотреть в его сторону, и обнаружила, что он ухмыляется, смотря на телефон. Мудак.
Джейми: Потом я вытащу свою руку, чтобы дать тебе облизать мои пальцы, один за другим, ты будешь сильно сосать их и умолять меня, чтобы я взял тебя. Но я не буду. Сначала тебе придётся отсосать мне, и я заставлю тебя давиться моим членом до тех пор, пока ты не будешь задыхаться. Что думаешь по этому поводу, Мел?
Я вспотела. Начала всасывать воздух короткими вздохами. Милли закончила чтение своего стихотворения. Она по-прежнему стояла, в ожидании моего отзыва. Все смотрели на меня. Она проделала великолепную работу, судя по тому, что я смогла понять сквозь дымку своей похоти, но ни одно слово не слетело с моих губ. Я на самом деле боялась, что ляпну что-нибудь про Джейми и его член. Он правда чертовски прекрасен, но это не то, что должно радовать всю нашу чудесную нацию.
— Милли, — начала я, прочищая горло, когда поняла, что мой голос дрогнул. Я услышала, как Джейми тихо посмеивался в глубине комнаты. Я собиралась убить его, после того, как отпущу класс. Её огромные голубые, как у Бэмби, глаза следили за каждым моим движением, пока я говорила. — Я думаю, что это было превосходно. Ритмичность твоего стихотворения подобна биению сердца. Это было ... феерично, — мне удалось выдать практически не извиняющуюся улыбку.
Это не то, что следовало бы сказать. Мне нужно вынести это на обсуждение, но мне было чрезвычайно сложно сформулировать связное предложение, когда мои трусики были такими влажными. Чёртов Джейми и его сообщения.
Выпрямив свою спину, я один раз хлопнула в ладоши.
—Давайте послушаем ваши мысли о стихотворении мисс Леблан. Ну, кто-нибудь?
Бззз. Очередная вибрация. Несколько человек подняли свои руки, и я выбрала Шелли, девочку, которая насколько мне было известно не заткнётся, и у меня появится время на то, чтобы прочитать входящее сообщение.
Джейми: Такая растерянная. Такая смущённая. Охрененная и моя. Никогда не испытывал таких ощущений от обладания кем-то.
Его слова сильно меня взволновали.
Была ли я его на самом деле? Я этого не чувствовала. Это казалось просто нереальным. Может, для него это было и так. Но для меня? Я была слишком напугана последствиями, чтобы рассматривать это как вариант, что он будет моим на самом деле.
Растерянность. Смущение. Я чувствовала всё это. Не прямо сейчас, а вообще. Куда мне идти после всего этого? Я была ужасным учителем, мои ученики заслуживали лучшего. Более того, я достаточно заботилась о них, чтобы признать тот факт, что мне необходимо освободить место для кого-то более увлечённого. Более заботливого. Кого-то, кто возьмёт всех их, и Милли, и превратит их в мастеров своего дела — творцов, а не будет держать их здесь, в серой классной комнате, заставляя зачитывать стихи, которые они едва могут понять.
После того как Шелли что-то пролепетала, другой ученик задал Милли несколько вопросов, Вишес, который скрестил свои длинные ноги на столе, его ботинки практически касались чей-то спины, поднял свою руку. У меня перехватило дыхание. Мне не хотелось, чтобы он подрывал веру Милли. На самом деле, мне хотелось поговорить с ней о том, чтобы она поступила в класс творческих навыков письма, который я знала, был на другом конце города. Мне нравилось верить, что я увидела кого-то вроде себя в Эмилии. Она была утончённой, артистичной и равнодушной по отношению к привилегированному окружению, к которому она не принадлежала. У меня было непонятное желание защитить её от Вишеса, но больше никто не поднял руки.
Мне хотелось придушить мрачного хулигана, как только я выдавила из себя слабое разрешение для него говорить.
— Да, Бэрон?
Взгляд, едва приоткрытых глаз Вишеса был на Милли, в то время как он поигрывал одним из своих поржавевших колец — частью его знаменитого наряда серийного убийцы. Он обнажил свои зубы, ожидая пока она займёт своё место, как и все остальные, но Милли по-прежнему стояла, поглядывая на него так, как будто он был боксёрской грушей, на которую она собиралась замахнуться кулаком.
Мне, мать вашу, нравилась эта девочка.
— Я думаю, оно было невероятно ужасным, — сказал он, дёргая свою нижнюю губу.
Она подняла одну бровь, улыбка расцвела на её милом круглом личике.
— Достаточно, Бэрон, — начала я, но Милли подняла свою руку.
— Пожалуйста, мисс Грин, разрешите ему закончить. Что было такого «невероятно ужасного» в моём стихотворении? — спросила она его, её голос звучал по-настоящему заинтересованно.
Я насторожилась. Зачем она это с собой делает?
Вишес откинулся на спинку стула, рассматривая свои кольца.
— Слишком многословно. Слишком много аналогий. Некоторые из них были излишне банальны. Некоторые из них я слышал тысячи раз до этого. У тебя есть талант, я признаю. Тем не менее. — Он пожал плечами. — Твоя писанина небрежна. Займись живописью.
— И что же тебе известно о писательстве? — огрызнулась я.
Была моя очередь задавать вопросы. Мне не хотелось терять самообладание во время урока, но Вишес буквально был жестоким (прим. игра слов «vicious», в данном случае первое играет роль имени собственного — прозвище героя, а во второе — непосредственный перевод слова с английского на русский). Факт того, что он одержал победу субботним вечером в парке тоже не помогал.
Думаю, Джейми понимал, что не стоит продолжать писать мне секс-эсэмэски, потому что он убрал свой телефон в карман джинсов и хмуро поглядывал на Вишеса, его выражение лица просто кричало «мужик, заткнись, нахрен».
— На самом деле, я чертовски хорош, — огрызнулся Вишес, его лицо пылало. Обычно, его голос был как прямая линия на кардиомониторе, равнодушная и прямая. — Жополизство ещё никогда не помогало автору или поэту в росте или развитии. Конструктивная критика — да. Может, вы ошиблись с профессией, Грин.