Страница 1 из 12

Две стороны одной медали

Траньков Максим

Максим Траньков, Татьяна Волосожар

Серия «Иконы спорта»

Фото на переплете: © Валерий Мельников / РИА Новости

Во внутреннем оформлении использованы фотографии: © Владимир Вяткин, Александр Вильф / РИА Новости; © Ivan Sekretarev / AP Photo / AP Images / EAST NEWS; © Kiyoshi Ota, Oleg Nikishin, Matthew Stockman / Stringer / GettyImages.ru; © Feng Li / Staff / GettyImages.ru; © Christina Pahnke / Sampics / Corbis via Getty Images / GettyImages.ru; © Christof Koepsel – ISU / ISU / GettyImages.ru; © De

Моему главному болельщику, отцу – Леониду Транькову. Все мои победы – твои.

Пролог

Татьяна

Когда нам предложили написать книгу о нашем с Максимом пути в спорте, я не знала, что ответить. «О чем писать? Что мы можем рассказать о нашей жизни? Будет ли это кому-то интересно?» – мысли роились в голове, и я не знала, что могу, а главное, что я хочу сказать тем, кто будет читать эту книгу. Через некоторое время жизнь все расставила по своим местам: мы с Максимом стали родителями, и, честно говоря, мне стало некогда даже думать о книге. Мы решили, что Максим будет рассказывать историю за нас обоих. Я смотрела на процесс со стороны: воспоминания, дополнения, переосмысление каких-то поступков.

Еще через пару месяцев мы вернулись на лед и уехали на шоу. В перерывах я читала то, что уже было написано. И мы вдвоем вспоминали, а точно ли все было так, или память услужливо подсказывает свою версию событий? Но главное, я поняла, что хочу именно прочесть эту книгу, а не писать ее, что мне интересны события с точки зрения Макса, пусть мы и тысячу раз это проговаривали. Мне интересно посмотреть на все со стороны и просто сказать о чем-то своем в прологе и эпилоге. Книгу продолжил писать Максим. Я же думала, что именно могу сказать – то свое, что он не может или даже не знает. И продолжала задавать себе вопрос: «Что рассказать о своей жизни?» – снова и снова возвращаясь в детство. И вдруг в какой-то момент поняла, что мне есть что сказать.

Не читателям – себе.

Оглядываясь назад, мне есть что сказать себе 4-летней, или 7-летней, или 15-летней, а значит, и сегодняшним 4-летним, и 7-летним, и 15-летним – тем, кто идет в спорт, кто только начинает. Не только в фигурном катании. С высоты олимпийского пьедестала мне есть что им объяснить. Ведь это сегодня все хорошо, можно сказать, что спортивная жизнь и карьера сложились, получилось все задуманное и даже больше. Но когда я начинала, то понятия об этом не имела.

Для меня лед и вся связанная с ним жизнь начались в Днепропетровске. Как и Максима, меня поставили на коньки родители, когда мне было 4 годика. Моя мама – огромная поклонница фигурного катания, и зимой раз в неделю мы всей семьей обязательно ходили на каток – просто для души. С ее слов, мама в детстве сама расчищала лед, потом возвращалась, надевала коньки, спускалась с третьего этажа и выходила под открытое небо, чтобы покататься, насладиться звуком лезвий по льду, ощущением свободы. Мама мечтала о том, чтобы одна из ее дочерей так же страстно полюбила фигурное катание, как и она сама. И сегодня я – ее реализованная мечта.

Фигурное катание было очень популярно, особенно в Днепропетровске. Тогда как раз была очень известна фигуристка Оксана Баюл, в 1994 году стала олимпийской чемпионкой в одиночном катании. И многие девочки вдохновлялись, глядя на нее, и шли на каток. В моем плюс-минус поколении, например, были Юлия Обертас, Алена Савченко и Татьяна Навка. Последняя, кстати, тоже из Днепропетровска – мы с ней земляки.

Когда меня отвели на каток, то там нам с мамой сказали, что я пухленькая, маленькая и не очень подхожу в абонементную группу. «Группа здоровья» – так называлась наша секция для совсем маленьких детей. Помню, как я сдавала какой-то тест, который проходил на полу. Нужно было прыгнуть то ли с тумбочки, то ли со скамейки, в общем, выполнить некий элемент – он у меня не получился, и решили, что я не подхожу. Мама упросила дать мне испытательный срок, и всего за месяц мнение обо мне изменилось. Да я и сама загорелась, как и мама, фигурным катанием – мне нравилось все.

Помню, когда мы начали уже кататься с Максимом и я узнала, как он не любил каток, то была очень удивлена. У меня абсолютно обратная ситуация: я обожала и обожаю фигурное катание. Наверно, мне передалось это по наследству от мамы. Мне очень нравится кататься, нравится этот свист в ушах, причем с детства, музыка, которая подталкивает меня к новым идеям, то, как в какой-то момент начинают получаться элементы. Сохранилось видео, где я, совсем маленькая, вытанцовываю на льду, явно наслаждаясь моментом.

До 14 лет я выступала в одиночном разряде, тренируясь у Антонины Васильевны Пашковской. Я очень хорошо шла, выиграв свои первые соревнования в 7 лет. В качестве награды, как сейчас помню, мне подарили вымпел, и на нем папа сделал гравировку: число, месяц, год выигранных соревнований и мои фамилию и имя. Вымпел был у меня в комнате, и я, глядя на него, хотела идти еще дальше, завоевывать еще больше наград.

Сейчас забавно все это вспоминать – мы все катали одинаковые программы, практически в одинаковых костюмах… Но это было неважно. Я смотрела фигурное катание по телевизору и была уверена, что буду еще лучше.

Я привыкла занимать первые места, но однажды мы приехали на соревнования в Киев – мне было 14 лет, мы все выступили, и вдруг, несмотря на чистое катание, на первом месте оказалась не я. Мне это объяснили тем, что девочка собиралась уйти в парное катание и ей нужно сделать это красиво. Меня, подростка-максималиста, шокировали эти игры. Тогда я впервые столкнулась с несправедливостью, поняла, что спорт – не всегда честная история побед. Научило ли меня это чему-то? Да, не опускать рук и не сдаваться, несмотря ни на что. Я вернулась в Днепропетровск и начала заниматься еще усерднее. Парадоксально, но именно я и ушла в парное катание через некоторое время после этой отобранной у меня победы. У нас был потрясающий директор Валерий Борисович Долгов, у него был наметанный глаз, и он всегда точно понимал, что лучше для молодых спортсменов. Он сидел на втором этаже спорткомплекса «Метеор» и часто спускался посмотреть на тренировки к нам вниз, на лед. Он знал всех своих спортсменов и мог вдруг подойти и сказать, что кому нужно сделать. Однажды, когда я каталась, он показал на меня и произнес: «Ей нужно в парное катание, посмотрите, какое у нее телосложение, и невысокого роста! Тем более у нас есть хороший партнер».

Речь шла о Петро Харченко – он стал моим первым партнером, как и я, перейдя из одиночного. Мы оба были неопытными, но хорошо подходили друг другу по антропометрическим данным. И смотрелись на льду так мило – прямо Ромео и Джульетта. Тренировал нас Вячеслав Ткаченко. Вначале, как и многие другие пары, мы притирались на льду. Нам нужно было понять, как работать в паре. К сожалению, из-за тренировок поздно вечером, уже после хоккея, иногда даже без заливки, мы недорабатывали. Исполнение сложных элементов просто было опасно делать.

Несмотря на все это, нас приметили в Киеве, и через два года меня и Петю позвала к себе тренер Галина Владиславовна Кухар, в девичестве Гржибовская – известная советская фигуристка. Она стала нам второй мамой на долгое время – мы даже жили у нее в доме. Я вспоминаю ее с теплотой – Галина Владиславовна всегда была к нам добра, и такие люди на жизненном пути очень важны для молодых спортсменов…

Нам с Петей льстило такое внимание, ведь у нее уже были чемпионы мира среди юниоров. В частности, Алена Савченко – та самая, которая через несколько лет станет нашим с Максом главным противником на льду. Она каталась в паре со Станиславом Морозовым. Выиграв свой чемпионат, Алена и Стас разошлись. Савченко приняла судьбоносное решение и уехала из Украины – после старта в немецком Оберсдорфе она поняла, что хочет жить и работать в Германии. Стас же остался в Киеве – вторым тренером у Галины Владиславовны. Так и прошел еще год, для меня – без особых успехов.