Золото Аида

Не рискуя узнавать, есть ли зеркала в лифтовых кабинах, Феликс пешком поднялся на девятнадцатый этаж и только собирался нажать на кнопку звонка, как дверь распахнулась. На миг Феликсу показалось, что он оказался в какой-то американской мелодраме тридцатых годов. В ярко освещенной прихожей стояла высокая блондинка с эффектно прорисованными формами, которые всячески подчеркивало облегающее длинное одеяние – нечто среднее между пеньюаром и концертным платьем. Сильный макияж, алая помада, тщательно уложенные платиновые локоны, волна сладких духов, не поддающийся определению возраст и поза: она стояла, опершись одной рукой о стену и отставив в сторону бедро, округлости которого, без сомнения, позавидовала бы и сама Мэрилин Монро. Замерев на пороге с корзинкой цветов, Феликс подумал, что очень кстати их принес, без роз эта сцена выглядела бы незавершенной.

– Это вы – Феликс? – грудным, таким же сладким, как и ее духи, голосом произнесла женщина.

– Да, это я вам звонил. А вы Светлана, вдова Николая Брагина? – учтиво поинтересовался он, протягивая корзинку и замечая, как при слове «вдова» в ее глазах мелькнул огонек досады.

– Проходите, – Светлана встала ровно, убрав бедро. – Можете не разуваться.

– Благодарю.

Хозяйка проводила его в гостиную, напомнившую Феликсу выставочный салон дорогого мебельного магазина, где все предметы интерьера были подобраны не по смыслу, а по яркости и сверканию позолоты. На инкрустированном деревянной мозаикой столе, за которым без труда могли бы разместиться человек двадцать, стояли бутылка шампанского и два бокала. Светлана предложила гостю присаживаться за стол, а сама кошкой свернулась в кресле напротив. Сев, Феликс понял, почему женщина выбрала именно это кресло – это был самый удачный ракурс. Глядя на нее, Феликс вспомнил слова Сидоренко про «убитую горем вдову» и подумал, что где-то поблизости, видимо, должна быть еще одна, другая, вдова.

– Расскажите о себе, – промурлыкала женщина, то и дело проводя кончиками пальцев по подлокотнику кресла. – Кто вы, загадочный незнакомец? Признаюсь, я была просто очарована вашим голосом.

Феликс понимал, что надо бы поддержать игру, но тогда водевиль грозил затянуться, а опаздывать на встречу с устроителем аукциона в его планы не входило. Поэтому он достаточно сухо, но при этом любезно сообщил, что является представителем службы безопасности страховой компании. Прокатилась волна мошенничеств со страховками, в том числе и антиквариата, продающегося с аукционов, а ее покойный супруг являлся клиентом его компании. В связи с этим компанию интересуют обстоятельства его внезапной кончины. Лицо Светланы вытянулось, она вышла из своей роли и мигом вошла в другую. Тихо ответив, что для нее это очень болезненная тема, женщина попросила налить ей шампанского. Феликс открыл бутылку, наполнил бокал, поднес ей и вернулся за стол.

Потребовалось не меньше получаса, прежде чем Феликс смог пробраться сквозь все бесчисленные маски. Отслеживая по движениям рук, по мимике, тембру голоса, ритму дыхания, где женщина лжет, где недоговаривает, где, наконец, говорит правду, он получил свою информацию, заодно и выяснил, чего же она так испугалась, услышав о службе безопасности страховой компании. Светлана, похоже, и сама толком не поняла, что рассказала все, как на исповеди. Минуя образ «убитой горем вдовы», она снова стала звездой кинематографа.

Женщина попросила еще шампанского. Феликс взял со стола бутылку и подошел к ней. Пока он наполнял бокал, Светлана разглядывала его лицо, затем коснулась запястья его руки, державшей бутылку.

– Вам вообще нравятся женщины? Или вы предпочитаете свой пол? Или, может, у вас какие-то особенно… м-м-м… затейливые фантазии?

Феликс поднял на нее взгляд, и в ярко-синих глазах заплясала усмешка. Не глядя на бокал, он наполнил его ровно до определенной отметки и выпрямился.

– Когда я на работе, мне не нравится никто, – ответил мужчина, возвращая бутылку на стол. – Все затейливые фантазии исключительно в свободное от службы время.

Посмотрев на циферблат наручных часов, он добавил:

– Сожалею, но я должен идти. Благодарю за гостеприимство, рад был знакомству.

И прежде чем хозяйка успела что-то сказать, гость вышел из комнаты и направился в прихожую. Он уже был в дверях, когда женщина его догнала.

– Как же, и вы просто так уйдете? – Она смеялась, но злость и разочарование спрятать не удавалось. – Вы должны хотя бы выпить!

Феликс остановился, развернулся и посмотрел ей прямо в глаза. Светлана споткнулась об этот взгляд и замерла на пороге.

– Я бы с удовольствием выпил вас, – чеканя каждое слово, произнес мужчина. – Но как-нибудь в другой раз. Всего хорошего, прощайте.

И он пошел на площадку, но не к лифтам, а к лестничному пролету. Опомнившись, она бросилась за ним.

– Феликс, постойте! Погодите! Феликс!

Светлана схватилась за перила и посмотрела вниз, но никого не увидела. Ее гость словно растворился среди пустых лестничных пролетов.

До встречи с господином Львовиным оставалось два часа с небольшим. Даже с учетом пробок Феликс рассчитывал приехать вовремя. Пробки не заставили себя долго ждать, после первого же светофора автомобильный поток замедлился и встал. Включив новостную радиостанцию, Феликс надел солнцезащитные очки и принялся постукивать пальцами по баранке, думая о Светлане, прокручивая кинопленкой все рассказанное ею в поисках каких-то деталей, которые он мог упустить.

Света была актрисой, певицей, художницей и поэтессой. Столицу покорять приехала из Череповца. К моменту переезда за ее плечами уже был опыт неудачного брака и вполне взрослый сын, которого она тщательно скрывала, равно как и свой возраст. Окунувшись в сияние огней большого города, Светлана принялась старательно заводить полезные знакомства, пытаясь всеми силами прорваться хотя бы в околобогемные круги надменных творческих людей и их богатых покровителей. Всего через два года девушке повезло. Она сумела попасть на закрытую вечеринку лесоперерабатывающей компании, где и познакомилась с вице-президентом Николаем Брагиным. Да так удачно познакомилась, что в этот же вечер оказалась у него дома. Законная супруга Николая с детьми практически постоянно проживала во Франции, и Николай считал себя вполне свободным человеком.

Светлана быстро переехала к нему и принялась обживаться в роскошных апартаментах на правах хозяйки. В общем и целом Николай оказался неплохим человеком, за исключением одного недостатка: он был невероятно жадным и требовал от Светы отчета за каждую потраченную копейку, складывая в специальную папку чеки из магазинов. К тому же он запретил ей даже думать об актерской, литературной или иной другой творческой карьере, заявив, что у нее нет никаких талантов, что все она себе напридумывала и продвигаться в данном направлении – пустая трата сил и денег.

Светлана встала перед выбором: пытаться и дальше пробиваться на телеэкран или остаться среди хрусталя и позолоты. Девушка выбрала позолоту.

Через четыре года Николай развелся с законной супругой, женился на ней и заговорил о детях. К этому моменту Света находилась уже в затруднительной ситуации. Она тайком переписывалась со своей матерью. Та сообщала, что сын заканчивает школу, пора выбирать институт, работать она больше не может, пенсии отчаянно не хватает, почему же дочка совсем про них забыла и не присылает ни гроша? Как им выживать? И Света начала искать выход.

Обстоятельства сложились так, что вскоре она познакомилась с Андреем – художником и ювелиром. К этому моменту ее супруг уже вовсю увлекался покупкой всякой старины на подпольных аукционах, и в кругу его знакомых появилось предостаточно людей, так или иначе связанных с искусством. Андрей стал любовником Светланы, вместе они и придумали способ немного подзаработать. Света выносила из сейфов мужа украшения – так, по мелочи, ничего особо заметного и значимого они не брали. Затем Андрей делал копию изделия, Светлана относила ее в сейф, а оригинал Андрей продавал по своим каналам. Выручку делили пополам.