Наложница дракона

— Оборачивайся, Таша, разобьешься!!

Ничего не понимая, я помотала головой, открыла глаза и заорала: я действительно падала с большой высоты. Земля стремительно приближалась, в ушах свистел ветер, а тело и разум словно сковало льдом.

— Да оборачивайся же! — крикнула с плеча фея. — Мне-то тебя не удержать!

От ужаса, охватившего меня, я понимала, что фея что-то говорит, понимала каждое слово по отдельности, но смысл всех слов вместе ускользал. Помог Скирон: дух ветра перестал изображать браслет и превратился в воздушного дракончика, который несся рядом, заглядывая в лицо и усиленно хлопая крыльями.

Не слушая воплей Фай, я закрыла глаза и позвала драконицу.

— Здесь небо, — сказала я ей мысленно. — Много неба!

И пространство потряс чей-то рев!

Спустя несколько мгновений падение прекратилось, а новое, покрытое сверкающей золотой чешуей тело принялось ввинчиваться в воздух. Драконица стремилась вверх, выше и выше, к самому солнцу, столь щедрому на эти золотые лучи и теплые, словно материнские объятия!

Я кружилась, опьяненная небом, делала какие-то кульбиты, проваливалась в воздушные ямы, переворачивалась в воздухе, взлетала и скользила вниз… Не знаю, сколько это продолжалось: драконица, что так надолго была заперта внутри, просто ошалела от счастья.

Поэтому не сразу различила писк над ухом:

— Таша! Александра Кинриу! Еще налетаешься! Снижайся давай! Ап, ой, ай, что ты делаешь! Снижайся, вон, видишь, тебя уже ждут!

Ждут? Меня? Кто?

Драконица оглянулась по сторонам и весело взревела.

— Оглушишь, сумасшедшая! — пропищала над ухом Фай, которая, в отличие от Скирона, моего веселья почему-то не разделяла.

— Да не туда смотришь! — воскликнула фея, видя, что я захожу на очередной вираж. — Вниз посмотри!

Я послушно посмотрела вниз.

Далеко-далеко, на круглой площадке, утопающей в зелени, стояли и смотрели в небо несколько человек.

Только почему Фай решила, что они ждут меня?

Оглянувшись по сторонам, я увидела еще двух драконов в небе и заревела, приветствуя собратьев.

— Она совсем ошалела от неба, — раздался писк над ухом. — Таша! Вспомни, для чего мы здесь!

Скирон, который только что был воздушным драконом, превратился в какой-то полупрозрачный замок, в несколько этажей, с плоской крышей.

Я задумчиво перевела взгляд вниз и определенно узнала эту самую крышу.

Впервые за время полета задумалась: зачем я здесь?

И тут же пришел ответ: я в Альма-матер. В Альма-матер для драконов, меня выкинуло здесь телепортом!

И тут же пошла на снижение.

Снижаясь, я кружилась над просторной низиной, окруженной горным плато со всех сторон. С одной стороны горы были покатыми, больше похожими на холмы, с другой — впивались вершинами в небо, их верхушки были скрыты периной облаков.

Внизу, по центру низины были разбросаны дома, виднелись дороги, по которым передвигались крытые и открытые телеги… хотя, кажется, это были экипажи.

В моих представлениях Альма-матер была чем-то вроде старинного замка в готическом стиле, что стоит на горе и навевает ужас в грозу. В реальности, то, что я видела, было целым низинным городом. Причем довольно большим!

Приглядевшись внимательнее, я увидела, что часть зданий представляет собой дома с крышами-площадками, в которых можно сразу угадать учебные корпуса и общежитие для драконов. Другие же здания — довольно обычные, есть даже одноэтажные, со шпилями на крышах. Группы похожих зданий стоят на отдалении друг от друга, окруженные мелкими домишками и хозяйственными застройками, из чего я сделала вывод, что здесь не только драконья академия, но и целый студенческий городок!

Снизившись, я заметила стайку рыжих девчонок, напомнивших Хоккайду и Ариэльку одновременно. В серых укороченных, до колена платьицах и широких брючках, с луками за спинами, девчонки спешили по направлению к зданию с остроконечной крышей.

Я сделала над ними круг. Они замерли, провожая меня взглядом, а потом приветливо помахали руками. Я проревела в ответ и устремилась к самому большому зданию с круглой площадкой на крыше, где, по словам Фай, меня ждали.

Из увиденного сделала вывод, что здесь учатся не только драконы, но и кицунэ, и даже, наверно, человеческие маги и другие расы. Очень удобно — поместить несколько учебных заведений в одном месте и защитить всю эту огромную низину магическим пологом, чтобы неуправляемая студенческая магия не рвала пространство.

Мысли о магическом пологе промелькнули еще когда снижалась. Только сейчас я поняла, что стоило преодолеть какую-то определенную высоту, как опьянение небом кончилось и вернулась способность ясно мыслить. Наверно, я так расшалилась в небе, вырвавшись на свободу как раз из-за этой неконтролируемой пока магии… Следующей мыслью было, что оборачивание прошло не так болезненно, как в первые разы, а полет стал каким-то легким, что ли. Я подумала, что это явно потому, что получила посвящение от сердца ветра, и теперь звучание моей магии — ледяной ветер, или как-то так.

По мере снижения приближаясь к площадке, подумала, что чего-то не хватает, и поняла, чего: на протяжении некоторого времени я не слышала писка Фай. Покрутив головой, не нашла феи рядом и поняла, что она умчалась куда-то по своим делам.

Зато Скирон, как послушный щенок кружил вокруг, он явно получал удовольствие от полета, не меньше меня. Каким-то образом я начала слышать его эмоции… временами, далеко не всегда, но довольно отчетливо. Дух ветра наслаждался полетом и воздушной игрой и еще очень радовался оттого, что я рядом.

Благодарно подмигнув Скирону, я пошла на снижение.

Когда круглая площадка взмыла вверх прямо к моим лапам, мелькнула даже мысль, что обернусь в воздухе. Но не удалось. Лапы спружинили о твердую, нагретую солнцем поверхность, я еще пару раз расправила и сложила крылья, и зажмурившись, приготовилась оборачиваться.

Мир привычно взорвался болью, но на этот раз я успела отметить, что несмотря на остроту и интенсивность, боль была привычной и терпимой.

Старательно удерживая сознание, я осознанно наблюдала, как горит ледяным огнем каждая клетка тела, как меняется костная ткань, мышечная масса, внутренности, кожа. Отслеживать процесс обращения было невероятно сложно, но это отвлекало от боли и позволяло не утратить сознания.

Наконец, когда я оказалась сидящей на коленях на теплой каменной поверхности, упирающейся ладонями в камень перед собой, я подняла голову. Пространство плыло, пока зрение перестраивалось из драконьего в человеческое, но, когда несколько продолговатых предметов принялись обретать очертания, поняла, что справилась. Что впервые не утратила сознания при обращении.

Осторожно, потому что голова очень кружилась, я поднялась, стараясь не качаться и увидела перед собой троих мужчин и женщину. Женщина оказалась знакомой. Госпожа Норайо поприветствовала меня скупой улыбкой и кивком.

Лица мужчин я разглядеть не успела. Что-то подсказывало, что буквально вытаращенные глаза и раскрытые рты у них вовсе не оттого, что видят перед собой первую женщину-дракона. Я перевела взгляд вниз и в тот же миг покраснела, казалось, всей поверхностью тела. Потому что одежды на мне не оказалось. Я была голой.

Ахнув, порадовалась тому, что распущенные по плечам волосы прикрывают грудь и одновременно пожалела, что их длины не хватает для прикрытия других частей тела.

Одного взгляда, брошенного на встречающих, хватило, чтобы понять: двое из них драконы. Тот, что самый старший и тот, что совсем молодой. Причем возраст старшего угадывался не по внешнему облику и даже не по седине в угольно-черных волосах, а скорее по глазам.

Первым заговорил тот, что самый старший. Причем обращался он не ко мне, а к госпоже Норайо.

— Вы совершенно правы, — сказал он. — Принцесса Кинриу именно такая, как вы и рассказывали. Сильная, решительная, упрямая. Эти качества пойдут на пользу в становлении на крыло. Вот только…

— Вот только, мастер Акихиро, вы совсем забыли, что она девушка, — перебила его Норайо, и дракон покраснел. К слову, тот дракон, что помладше и кицунэ итак уже были красными как раки. Видимо, почтенный возраст этого самого мастера Акихиро не помешал ему увидеть в прилетевшей драконице в первую очередь — женщину. А остальным ничего не помешало.