Страница 11 из 12
– Смотри-ка, а ты была права, когда говорила, что пес верен и обязательно дождется твоего возвращения, – радостно, даже более чем требовали слова, произнес Сергей и кивнул головой в сторону кустов на показавшейся стоянке. – Лежит лохматая гора под кустом и только башкой во все стороны крутит да мух хвостом отгоняет.
– Не придумывай, какие мухи? – она тоже тоном и видом старалась дать понять, что между ними снова восстановился мир. – Он у меня чистый пес. Так, может быть, комар, какой прицепился. Пес! Песик! Мы пришли!
Собака завиляла хвостом активнее, а еще поднялась и ткнулась хозяйке влажным черным носом в колени. Таня же присела перед ней и радостно притянула к груди лохматую голову, не переставая ласкать и гладить шею и загривок. Чему она сама так радовалась, даже не задумывалась, так, видно, требовалось ее душе.
– Может, хватит уже обнимать этого блондина? – вернул ее к действительности голос Сергея. – Пес, конечно, не объект для ревности, но все же… Да и есть, правда, сильно хочется. Прыгаем быстро в машину и едем в кафе.
Собаку они кормили в мерседесе. Заехали перед этим в магазин и купили все, что нужно. И оставили ее в машине, лишь окно для притока воздуха открыли, когда собрались идти в кафе. Сергей со строгим выражением лица отдал тогда псу команду сторожить его автомобиль, а сам увлек Татьяну в скромное, но оказавшееся очень уютным заведение. Сели они за столик у окна слева от входа в, так сказать, малом зале, и он весь стал принадлежать только им, двоим, так как все остальные посетители заняли, как раз, места справа от входной двери.
– Мне здесь нравится, – продолжила осматриваться Татьяна, в то время как ее спутник делал заказ официантке. – Атмосфера уюта, изыска и некоторой уединенности всегда притягательна. И девушка-официантка мила и доброжелательна, – кивнула она в сторону удаляющейся от их стола служащей. – Как ты ее назвал, Надей? Ты, значит, здесь часто бываешь?
– Не так, чтобы… Если намекаешь, что заподозрила во мне дамского угодника, то ты не права. У меня обычно столько работы, что некогда увиваться за молодыми и красивыми. И вообще, я, похоже, однолюб. Вот увидел тебя недавно и пропал. Что ты усмехаешься? Зря, зря! Я, ведь, отпускать тебя теперь от себя не намерен. Не веришь? Поэтому так выгнула бровь? Напрасно. Я – парень серьезный, и ты еще вспомнишь эти мои слова. А еще работящий и домовитый.
– В смысле, все тащишь в свой дом? – его слова отчего-то ее сильно веселили.
– Тащу, но не что попало. Тебя точно прихвачу. А если говорить серьезно, то свой дом еще только строю.
– Частное строение, или имеется в виду квартира в многоэтажном доме?
– Хихикаешь? А ведь в очаге его именно тебе судьба будет огонь поддерживать.
– Значит, все же, частный сектор, – может это выглядело неприличным, но сдержаться не получалось, девушка так и прыскала смехом. – Коттедж или домик с мансардой?
– А какой тебе больше нравится, киса? Подскажи! А я пожелания учту. Это сделать будет легко.
– Даже так?! Там у тебя пока только фундамент заложен? Или строительство и не начиналось? Так это долго ждать будет! А я – девушка нетерпеливая. Вот если бы ты сразу меня повел в свое гнездо!..
– И все же? Какие строения тебе нравятся? – его глаза вдруг стали слишком серьезными.
Глядя в такие, веселье в ней резко пошло на убыль, но договаривала все еще со смешком.
– Не выношу параллельные линии. Я полюбила бы нестандартное строение. Вот если сможешь построить такое, то будет тебе мое согласие, стану следить за семейным очагом и воспитывать твоих детей.
– Выходит, выдвинула сейчас мне условие? – ох уж этот стальной блеск его глаз.
Не понятно до чего бы договорились, и куда завел бы их этот разговор, но в следующий момент официантка по имени Надя принесла холодные закуски и принялась ловко расставлять перед ними на столе тарелки, поблескивая золотистым значком на груди, где значилось гордое слово «Надежда».
– Мне нравится, как ты ешь, – отложил через полчаса приборы Сергей и протянул руку к бокалу с минеральной водой. – Значит, такая фигура дана тебе от природы, а не является результатом каждодневных истязаний себя диетами и занятиями в фитнес зале?
– Я, по-твоему, похожа на дамочку изнеженную и имеющую круглую сумму денег на карте?
– А просто, как к комплименту, нельзя было отнестись к моим словам? Обязательно наставлять на меня иголки? Да ты тогда не котенок, а ежонок, – хмыкнул в ответ мужчина.
– Хорошо, тогда и я сделаю тебе комплимент. Твое телосложение, оно не совсем соответствует работнику автомастерской, на мой взгляд. Есть впечатление…
– Что каждый вечер посещаю дорогой зал с тренажерами? – он от души засмеялся.
– Нет… – хитро скосила она на него глаза. – Скорее, похоже, что ведешь очень активный образ жизни. Частенько меняешь место жительства, каждый день в движении, в напряжении… Этакий вечный турист! Или нет! Охотник! Вот, это очень тебе подходит.
– Да?! – он удивленно пошевелил бровями и не удержался, вскинул руку, чтобы потрогать себя за мочку уха. Но глаза от нее отвел на мгновение, а потом снова принялся улыбаться. – Интересное сравнение. Туризм я люблю. Походы в лес с палаткой, сплав по реке на байдарке тоже уважаю. Не прочь посидеть на берегу с удочкой, но вот стрелять из ружья – это не мое. Убивать не люблю, однозначно.
– И то хорошо, – ответила Таня ему такой же широкой улыбкой и протянула руку к своему бокалу. – Так за что выпьем?
– За нас, конечно! – коснулся он ее фужера своим и прислушался к приятному звону. – Только за нас!
* * *
Вечером Сергей привез Таню к ее дому. Остановил машину недалеко от калитки и стал недвусмысленно намекать, что был бы не прочь зайти к ней на чашку чая. Девушке пришлось выдержать очень сильный натиск, прежде чем донесла до сознания кавалера, что не по характеру ей впускать в свое жилище мужчину после первого же свидания.
– Даже если этот муж поклялся, что заполучит тебя для своего нестандартного дома, который не будет иметь ни единой параллельной линии? – легко и играючи, оттеснил Сергей ее к деревянному забору и уперся в него вытянутыми руками, чтобы не дать Татьяне моментально скрыться от него в распахнутой калитке. Засмеялся, приближая свои губы к самому ее уху, а потом произнес, то ли шутя, то ли с угрозой. – Думала, пожелала мне спокойной ночи и была такова? – но затем заглянул в ее глаза и заговорил уже другим тоном, да и взгляд его смягчился, что ли. – Эй! Таня! Ты что, испугалась меня? Глупенькая. Я тебя, киса, обижать не собираюсь. Никогда. Запомни и верь. Намекнул просто на прощальный поцелуй. Его-то ты мне подаришь? Что молчишь и смотришь в землю? Неужели, я и это не заслужил? Может, считаешь, что тороплю события? Возможно, – легко согласился сам с собой, потому что девушка продолжила молчать и отводить глаза. А следом оторвал одну руку от досок забора и взялся за Танин подбородок, чтобы повернуть ее голову к себе лицом. – Посмотри на меня. Как видишь, не мальчик. Я молодой и здоровый мужчина. Поэтому ходить долго вокруг да около своей женщины не собираюсь, – затем снова наклонил голову и приблизился к ее уху и шее, начав ласкать их горячими губами. – Ты поняла меня? Ухаживать согласен и потом, сколько пожелаешь, хоть до седых волос, но без постели мне будет обходиться непросто, девочка. Но время, чтобы все обдумать, у тебя будет. Я тебе его дам. До завтрашнего вечера. Встретимся здесь же, вот на этой скамейке. Приду часам к одиннадцати, потому что мне потребуется зайти после работы домой. Принять душ и переодеться. Вот тогда ты мне и скажешь, подхожу я тебе, как твоя пара, или нет. Договорились?
Он набрался терпения и принялся ждать от нее ответа. Долго ждал. Уже целовать шею перестал, отстранился от девушки и начал сверлить ее настойчивым взглядом. И целовать Танины губы снова принялся только после того, как заметил легкий кивок упрямой темной головки со смешной кисточкой-хвостиком, от заколотого на затылке жгута волос. И терзал ее губы потом до тех пор, пока не вырвал у нее тихого стона. Тот оказался так сладок для его слуха, что не сдержался и усилил напор. В итоге девушка оказалась полулежащей на его согнутой руке, глаза ее были закрыты, опухшие губы уже без остановки радовали стонами, и она нисколько не сопротивлялась тому, что его правая рука давно и по-хозяйски завладела ее девичьей грудью, освобожденной от всякой одежды и белья. Сергей понял, что мог уже в тот момент брать ее в охапку и нести хоть в машину, хоть в тот сарай, что гордо назывался домиком для дачников. Но, сам себе удивился, не сделал этого. А начал выравнивать и свое сбившееся тоже дыхание, и пальцы свои жадные заставил перестать сминать и гладить теплую девичью грудь. Наоборот, незаметно для девчонки вернул на прежнее место кружева бюстгальтера и даже пару пуговок платья умудрился застегнуть, что было много труднее сделать одной-то рукой.