Путин и СССР

– Я вот тоже хотел бы, – доверительно признавался перед микрофоном радиожурналист Владимир Варфоломеев. – Но вижу, что сравниться с этими яркими личностями не в состоянии. Они энергичнее меня, у них моментальная сообразительность, уникальная хватка…

Это ведущий «Эха Москвы» давал отповедь тем из слушателей, которые не проявили сочувствия к миллиардеру, взятому под домашний арест. Таковые были обвинены в непонимании, а также, конечно, в зависти.

О, до боли знакомый мотив! Ведь начиная с «перестройки» даже и саму Октябрьскую революцию принялись объяснять не чем иным, как завистью. Переводя на современный новояз, завистью «лузеров», то есть неудачников, к самым «креативным», а по-иному – успешным.

Откровенно скажу, меня удивил итог голосования в той передаче на «Эхе». Примерно половина, как выяснилось, не испытывает сочувствия к несчастному богачу. Мне представлялось, что своеобразная аудитория «Эха Москвы» по данному вопросу должна бы более дружно стоять за «обиженного». Что-то у кого-то сдвинулось в мозгах? Или просто случайно оказалось на сей раз среди слушавших и голосовавших слишком много «нетипичных» для обычной аудитории этого радио?

Грабить заработанное стало нормальным.

Реакция на олигархов – это отношение к неправедно нажитому богатству. Вы согласны, что нравственно здоровые люди смириться с воровством, а тем более радоваться ему, приветствовать его не могут? Но речь в данном случае не только об отдельных людях. Речь о том, каково отношение большинства общества. И конечно, власти.

В апреле нынешнего года, во время «прямой линии» с гражданами России, президент В. Путин высказался на эту тему. Высказался он в связи с обострением положения на Украине и отношением киевской власти к недовольству людей на востоке и юго-востоке страны. Вот дословно оценка происходившего президентом России:

«Вместо того чтобы наладить диалог с этими людьми, на места губернаторов, руководителей регионов из Киева прислали своих назначенцев. Это местные олигархи, миллиардеры. Люди и так к олигархам относятся с большим подозрением и считают, что они нажили свои миллиарды, эксплуатируя народ и разворовывая государственное имущество, а тут еще их прислали в качестве администраторов, руководителей целых регионов. Конечно, это вызвало дополнительное недовольство».

Как видим, оценка олигархов вроде бы нелицеприятная. Но Путин при этом имеет в виду только миллиардеров «местных», то есть украинских, или российских тоже? Он говорит: люди «к олигархам относятся с большим подозрением и считают, что они нажили свои миллиарды, эксплуатируя народ и разворовывая государственное имущество». Но так считают, по его мнению, люди только на Украине или также и в России? И еще вопрос: а как считает он сам?

Когда возникает неизбежное сравнение украинских проблем с российскими, при всей объяснимой разнице масштабов не уйти от общности корней. Это они, корни капиталистического жизнеустройства, привели и продолжают вести к вопиющему социальному расслоению, что на Украине, что в России. Та же эксплуатация трудового народа, та же безмерная коррупция, те же олигархи. Или в России они чем-то лучше?

Признавая, что проблемы там и у нас во многом совпадают, Путин уже не раз заявлял: на Украине положение хуже в разы. Да это и очевидно. Сегодня. Однако как будет завтра в нашей стране при сохранении олигархической системы, чудовищная несправедливость которой тоже очевидна для всех?

Вроде бы решено, например, национализировать объекты собственности (65 или даже 90!) украинского олигарха Коломойского в Крыму. Объясняют: чтобы возместить ущерб, нанесенный вкладчикам «Приватбанка», принадлежащего этому самому Коломойскому, который вклады крымских жителей просто похитил.

Что ж, воровство для олигарха, будь он украинец, русский или еврей, нисколько не удивительно. А вот что удивляет, так это всплывшее вдруг слово «национализация». По-моему, впервые после 1991 года всплывшее в связи с практическим действием. Ведь для любого из капиталистов, чье благополучие у нас бережно охраняется, наверное, нет страшнее слова, чем это. Недаром же принцип «Отнять и поделить» много лет подвергался издевательствам как нечто ужасающее для всего общества. Отнять – хорошо, если ты отнял у других и положил себе в карман, а вот поделить… Нет, нет! Зачем же?

И вот после того, как мы изо дня в день слышали одно: приватизация, приватизация, приватизация, сказано про национализацию. Но не возникает ли у вас сомнений, что вслед за компенсацией вкладов собственность одного олигарха окажется в руках других, таких же? Ну, считающихся русскими или российскими, только ведь хрен редьки не слаще. Приватизация у нас продолжается вовсю, а приманка в Крыму уж больно соблазнительна! Вряд ли упустят. Не упущена же возможность создать здесь игровую зону. Будет где порезвиться и понажиться…

А если говорить о благой идее защиты вкладчиков (которая, право, видится здесь лишь удобным прикрытием), то почему бы тогда не вспомнить о тех, чьи сбережения внаглую «увел» Егор Гайдар?

Не вспоминают! Да что там нынешней «элите» думать про «совков». Это, проклиная ту же Октябрьскую революцию, они топчутся на придуманном лозунге «Грабь награбленное!» А грабить заработанное для них нормально.

В национализированных особняках капиталистов и помещичьих усадьбах разместились в свое время дворцы пионеров, школы, детские дома. Однако сегодня новоявленным хозяевам жизни, элитарность которых определяется уровнем дохода, такое ненавистно. Помещичья усадьба – идеал жизни для Никиты Михалкова. «А почему я не могу быть барином? – рассуждает он. – Пушкин же был, и Толстой…»

Забывает «элитарий», что Толстой мучился барским своим положением и в конце концов бежал от него. А этот упивается, наслаждается, хвастает. И Солженицын, проповедовавший в своих статьях принцип самоограничения (вполне социалистический, замечу), охотно принял от власти помещичье имение – огромный участок земли с лесом на берегу Москвы-реки и дом, от самоограничения весьма далекий…

Не могут остановиться в поношении советского времени.

В последние месяцы нет у власти более важной темы, чем консолидация общества перед лицом новых внешних угроз. «Мы должны сплотиться, должны быть едины!» – твердят нам, добиваясь, чтобы все – олигархи и «совки», миллиардеры и нищие, «работодатели» и рабочие – обнялись в общем порыве. Трудно это, прямо скажем, до невозможности. И вдвойне труднее потому, что та же власть никак не может остановиться в поношении всего советского, нанося оскорбления значительной части соотечественников, для которых достигнутое в советскую эпоху по-прежнему дорого и даже свято.

Противно слушать, когда, скажем, знаменитый театральный режиссер Лев Додин на голубом глазу рассказывает небылицы, будто в городе Горно-Алтайске «в брежневские времена» девочка спрашивала его, что такое сыр. То есть на Алтае не только не ели сыра, но даже не представляли себе, что это за диковина!

Больше двух десятилетий беспардонно врать про советское время, издеваться или посмеиваться над ним на все лады, как мы знаем, стало не просто желательным, а обязательным. Как ныне говорят, таков «тренд». Заданный…

Ну ладно Лев Додин или кинорежиссер Андрей Смирнов, который, оказывается, при Советской власти не имел возможности мяса есть. Но остановиться в изъявлении неприязни к чему-нибудь советскому не только они не могут, а и сам президент Путин, который вроде бы хочет объединить всех россиян.

Вот, скажем, принимает он губернаторов. Среди них – единственный (!) коммунист Вадим Потомский, ставший главой Орловской области. И вот едва начинает тот рассказывать о положении в сельском хозяйстве Орловщины, как Путин его перебивает:

– Вы же по линии КПРФ? Продразверстки не будет там у вас?

Шутка, понятное дело. Но к чему она? Неужели не ясно тому, кто шутит, что укол обиды распространяется от одного губернатора на всех «совков» в стране, которым (в какой уже раз!) послан сигнал: вы – второсортные, вы – изгои. А потом снова возглашать про единение?!