Страница 11 из 12
Женщина с неприязнью посмотрела на девушку и отчеканила:
- Немедленно одевайся, а потом...
Ларисинья сделав вид, что ее это не касается, продолжала дальше стоять.
- Ларисинья, не зли меня! - прохрипела женщина.
Девушка мгновенно повернулась и прорычала:
- А то что? Ударите?
Гувернантка сморщилась, вспоминая неприятный случай пятилетней давности. Принцесса сидела в своем саду, пересаживая черные розы в центр, создавая рисунок дракона. Олироне в этот день отказали в прошении выделить усадьбу в награду за заслуженную работу, напоминая, что это случится только тогда, когда наследнице исполнится двадцать лет. Сгоряча она решила вымесить зло на виновнице и направилась к ней. Оскорбления и злые слова про мать уже не производили должного эффекта на грязную девчонку, и женщина замахнулась прутом, ударяя девочку по руке и спине.
Когда Ларисинья к ней повернулась, женщина мгновенно поняла, что ее воспитанница уже не сдерживает себя, как раньше. Голубые глаза превратились в синие куски льда, источая гнев и обиду. Она была в ярости и не скрывала этого.
Тихие слова срывались с розовых губ. Руки крепко сжимали горсти земли. Как только наследница золотой гильдии замолчала, произошло невиданное. Деревья стали шумно раскачиваться, скидывая листья на обидчицу, задевая лицо, отчего та принялась кричать, требуя прекратить безобразие. Земля задрожала под ногами, и воспитательница повалилась на траву. Черная масса поверхности Гильдорга превратилась в плотное полотно, оживая, поднимаясь и укрывая жестокую женщину, не давая ей возможности дышать.
Олирона до сих пор помнила тот ужас, когда едва не задохнулась от земли и листьев во рту, а потом все резко прекратилось. Нянька ничего тогда не сказала своей воспитаннице, ни слова, только дрожащими руками отряхнула платье и заплакала, от страха даже не осознавая своих действий. С этого самого дня она никогда не поднимала руки на драконицу, боясь ее неконтролируемого дара, считая его наследным проклятьем от матери.
- Ты должна идти... Прибыл твой жених, и он желает видеть свою невесту, - произнесла гувернантка, поправляя очки на лице. - Советую не ссориться с будущим мужем.
Девушка помолчала, а потом медленно направилась к кровати и с пренебрежением схватила нарядное платье. Несколько секунд смотрела на него и сухо проговорила:
- Вы опоздали с советом, и к тому же... я не собираюсь замуж за наследника черной гильдии.
- Тебя не спрашивают, - процедила Олирона, получая удовольствие, что все будет не так, как хочет наглая упрямая девчонка.
Ларисинья повернулась к гувернантке и с милой улыбкой поинтересовалась:
- Не дождетесь, когда сможете спрятаться в своей новой усадьбе и давиться собственной желчью? Не переживайте, скоро это случится, я очень надеюсь!
Олирона сжала руки в кулаки и пошла на мерзавку, с каждым днем все больше переходящую черту контроля, но тут же остановилась, заставив себя успокоиться. Такого стойкого неподчинения она никогда не видела. А отец этой гадкой девчонки позволял ей подобное поведение после случая с убийством лошади, когда он решил проучить непокорную дочь. Девушка не только оживила любимое животное, но и накрыла землей всех присутствующих. Не ожидая такой мощной необъяснимой силы, охрана владыки посчитала наследницу колдуньей, точно такой же, какой была ее мать, и владыка увидел в них угрозу.
Через сутки все свидетели происшествия необычайным образом исчезли, осталась только одна нянька, но и ее через день вызвал к себе Тарентор, наглым образом намекая на такой же исход, если информация о дарах наследницы будет известна драконам.
Безумный липкий страх поселился в душе драконицы. Не столько перед силой девчонки, наказывающей по справедливости, сколько от жестокости мерзкого подлого владыки, уничтожающего любого, кто может препятствовать его владению золотой гильдией. Ларисинья для него главное звено пророчества, обеспечивающее ему богатство и могущественную власть.
Наследница после этого случая перестала общаться со всеми, только изредка при необходимости посещала праздники, однако ее совершенно не волновала судьба гильдии. Олирона понимала: было что-то такое, чем отец шантажировал свою непокорную дочь, ведь она все же выполняла обязанности наследницы. Саму же девочку интересовали только животные, которым она была безгранично предана, и земля, подчиняющаяся ей.
Не выдержав, гувернантка прошипела:
- Как я хочу, чтобы твой муж оказался настолько жестоким, насколько ужасны о нем слухи, и обращался с тобой, как с рабыней. Ты заслуживаешь самого сурового наказания за свое непозволительное поведение.
Ларисинья усмехнулась и произнесла:
- Просите лучше у Туран, может быть, они и сжалятся над вашими молитвами.
- Ты... ты...
- Я попрошу оставить меня, - не показывая своих чувств, выдавила девушка, проклиная свою жизнь, законы и правила золотых драконов.
Как только захлопнулась дверь, она быстро переоделась в голубое простое платье, проигнорировав приготовленное одеяние, не собираясь стараться для Конера, и посмотрела в огромное зеркало. Вполне нормально. Впрочем, как и обычно.
Села на кровать и руками схватила небесно-бирюзовое покрывало. Разрывая его выступившими когтями, попыталась усмирить свою драконицу. Тяжело... очень тяжело все держать в себе и мечтать о лучшем. Сколько бессмысленных попыток побега, когда в очередной раз они ругались с отцом. Но магия властелина золотой гильдии не выпускает ее, удерживая в этом плену, да и обещание... возвращает назад.
С отцом она не разговаривала, только изредка, вынужденно, в основном на праздниках, где она обязана была появляться. Да, возможно, она неправильная дочь, жестокая и бездушная по отношению к своей гильдии драконица, но Тарентор сам этого хотел, пряча в башне, наедине со злобной женщиной, убеждающей ее ежедневно, какое она ничтожество.
Воспитательнице всегда было все равно, что она хорошо училась, старалась быть самой лучшей, являлась умнее и грамотнее любого дракона своего возраста. Превосходная наездница и добрый ребенок. Но для Олироны она всегда была мерзким отродьем, занимающим не свое место. А для драконов она - изгой, больная наследница и ненужная невеста.
Девушка поднялась с постели и направилась на выход, рассчитывая отметиться на празднике и уйти в свою комнату. Олирона ждала ее в саду, с ненавистью смотря на темно-синие кусты роз. Но какие бы чувства женщина не испытывала, она никогда не смела уничтожить даже травинку, опасаясь гнева наследницы.
- К жениху следует идти в жел... - презрительно заворчала гувернантка, оценивая внешний вид девушки.
- Я прекрасно осведомлена, - с вежливой улыбкой перебила наследница и прошла вперед. За ней следовала Олирона, недовольно шипя всю дорогу.
На огромной открытой необъятной поляне, где обычно проходили вечерние праздники гильдии, было оживленно и весело. Все танцевали, веселились, а некоторые сидели за столами, наслаждаясь разнообразными блюдами.
Девушка медленно приблизилась к отцу, побелевшему от ее неподобающего вида, и тут же встретилась взглядом с наследником черной гильдии. Мужчина непроницаемо смотрел на нее, ожидая хоть какой-то реакции, но Ларисинья делала вид, что ничего не замечает.
А почему бы и нет?! Три года ему было некогда даже приехать и познакомиться с ней, а сейчас уже она не испытывала счастья от их встречи, надеясь на то, что черный дракон оскорбится и улетит в свою гильдию.
Тарентор и Вердарф, владыки, пожали друг другу руки, радуя драконов двух гильдий предстоящей помолвкой наследников, а девушка в эти невыносимые секунды чувствовала себя как в клетке, ощущая тяжелый голодный взгляд мужчины.
Происходящие события Ларисинью больше не интересовали. Девушка думала о своем, не слушая и не желая участвовать ни в чем. Но как только Тарентор поздравил всех с лунным праздником золотой гильдии, и драконы продолжили веселиться, наследница поспешно направилась к отдаленному одинокому костру, желая быть подальше ото всех.