Дар

Антон еще раз поднял голову к стеклянному потолку. Прямо над ним проплывали пушистые облака ванильного цвета, вокруг него кружился поток людей с чемоданами, сумками и такими же деловыми портфелями, как у него, полицейские сверлили взглядом толпу, нищие приставали к людям, стараясь не попадаться на глаза стражам порядка. Все кипело вокруг, а он как будто выпал из времени и из этого мира. Он чувствовал себя героем кино в замедленной съемке, тогда как весь мир вокруг несся в ускоренном ритме.

Обычно он всегда пережидал, пока поток людей немного схлынет, а потом двигался к выходу, его ждали три квартала в самом сердце города, и сегодня он собирался пройти их пешком. А почему нет, думал он, настроение по-прежнему было отличное, погода чудесная, на поезд я не опоздал, так что могу и прогуляться, все равно еще весь день в офисе сидеть, так хоть воздухом подышу. Зажав портфель под мышкой, чтобы у карманников и других воров не было соблазна, он отошел от колонны и тут все и случилось.

Люди вокруг сновали во всех направлениях, толкались и лавировали между такими же спешащими пешеходами, колясками и чемоданами, которые они катили. Антон выбрал свободное место и нырнул в толпу, глядя себе под ноги и стараясь не врезаться во встречного человека или тележку.

Он не видел нищего, пересекающего поток по непонятной траектории, а если бы и увидел, не обратил бы внимания. Обычный сумасшедший старик в рваном плаще когда-то бежевого цвета, с длинными растрепанными волосами, в которых тоже еще кое-где просматривался их прежний темный цвет, в рваных кроссовках. Он стремительно прорезался сквозь толпу и люди расступались, не желая сталкиваться с этим грязным оборванцем.

Но было в этом нищем и кое-что необычное – он ничего не просил.

Задержись Антон у своей колонны чуть дольше или чуть меньше, всего на пару секунд, все пошло бы по-другому, но все случилось как случилось, еще не видя друг друга, эти двое шли навстречу, космическая мозаика сложилась и их траектории нашли точку пересечения в самом центре зала. Старик подошел справа, люди расступились, и перед ним оказался Антон, смотрящий вперед, но никак не направо. Стрик совершенно не думал сбавлять скорость, увидев пред собой Антона, он рванулся к нему, на ходу поднимая руку, в ладони было что-то зажато. В последнюю секунду Антон заметил приближающийся справа объект, но было уже поздно.

– Возьми ее, – прохрипел нищий ему на ухо, – возьми, теперь она твоя.

Волна неприятного запаха, идущего от старика, обрушилась на Антона. На мгновение их взгляды встретились, широко открытые глаза старика были голубыми и такими же выцветшими, как и весь его облик. Одновременно с этим Антон почувствовал, как узловатая рука схватила его свободную правую руку и вложила в нее какой-то круглый предмет. И прежде чем Антон успел среагировать или что-то осознать, нищий отшатнулся и снова исчез в толпе.

Антон не видел, но теперь старик бежал, сильно хромая, грязный, бежевый когда-то плащ развевался, по морщинистым щекам текли слезы, а на лице расцвела улыбка, в которой не хватало доброй половины зубов.

– Что за черт? – прошептал Антон, люди проходили мимо, никто не смотрел на него, – что это еще за…

Он поискал глазами старика, но того, конечно же, нигде не было, в такой толпе найти кого-то было просто нереально. Что ему надо, думал Антон, сердце гулко билось в груди, долбанные психи, нигде покоя нет. Большой город всегда наводняли сотни сумасшедших, и пару раз Антон тоже становился объектом их внимания, но никто еще ему не было так неприятно и так тревожно. А почему, спросил себя Антон, все еще выискивая глазами этого нищего, хотя и понимая, что это напрасно. Может потому, что все они обычно что-то просили, хоть просто внимания, а этот… Антон опустил глаза и разжал ладонь, в ярком утреннем свете, падающем с потолка, чистым золотом блестела большая монета.

– Господи, – выдохнул Антон, не в силах оторвать глаз от этого странного подарка, – это еще что?

Монета была тяжелой и крупной, почти на всю ладонь и имела неправильную форму, какие-то странные символы и письмена как кружево оплетали ее. Монета казалась древней, но на ней не было ни царапинки и никакой грязи, она сияла дорогим желтым светом, не позволяющим усомниться, что сделана она из чистого золота. Этот блеск и отрезвил Антона, он вдруг понял, что стоит на вокзале среди толпы с целым куском драгоценного металла. Но как такое могло быть?!

Еще раз пошарив глазами по толпе и убедившись, что странный нищий не вернется за своим сокровищем. Антон спрятал монету в портфель и, сжав его покрепче, двинулся к выходу. В голове был настоящий ураган, замешательство, удивление, даже некая радость. И испуг. Почему-то ему было страшно, хотя чего он боялся, Антон сказать бы не смог.

Наверняка он ее украл, думал Антон, садясь в автобус, о пешей прогулке речь уже не шла, слишком много времени он потерял на станции, но зачем сунул мне? Продал бы, она ведь, похоже, из чистого золота, а деньги ему бы явно не помешали. Может он просто псих, предположил голос в голове, судя по его виду и поведению, у старика не все дома, а психам сокровища не нужны, у них свои ценности: конфетные фантики, например.

Допустим, он правда псих, это его проблемы, подумал Антон, но что делать мне? В голове тут же возникла картина как он переезжает в более приличный район и в более просторную квартиру, как покупает машину и мчится по дорогам, слушая музыку и ветер. Может быть, монета могла бы обеспечить все это, кто знает, выглядела она древней и необычной. Картинка была заманчивой, но Антон почти сразу отмел ее. Как он продаст эту вещь? Во-первых, у него нет опыта, его могут просто обмануть, во-вторых, нет связей в таких кругах, не будет же он стоять с ней у перехода, как продавцы овощей. Ну а в-третьих, даже если он сделает все по закону и обратиться в какой-нибудь музей, как он объяснит, откуда у него такая монета? Может, она числится в списках краденых ценностей. Кто будет разбираться и искать какого-то сумасшедшего нищего. Да и кто в это поверит?

А может она вовсе и не золотая, подумал Антон, глядя невидящим взглядом на проплывающие мимо улицы, всего лишь игровая подделка из какого-нибудь автомата или парка развлечений. Эта мысль показалась ему более вероятной, в конце концов, он жил в реальном мире, а в реальном мире дождь не падает с земли на небо, и сумасшедшие старики не раздают незнакомцам золотые монеты.

Да, в реальности было много негатива, но было и одно незаменимое свойство, за которое ей прощалось все – рационализм, такой раздражающий, когда все хорошо и рутинно и такой спасительный, когда что-то выходит из под контроля. И сидя в автобусе со странным подарком, Антон ухватился за этот привычный и пыльный рационализм, и как всегда нашел там успокоение.

Покажу ее соседкам, решила он, а там подумаем, может, в ломбард отнесу или в музей, решение всегда есть, а сейчас надо просто успокоиться. И правда, его ждал напряженный рабочий день, доклад у начальства, а он так разнервничался, что даже голова слегка заболела. Антон отвернулся к окну, твердо решив выбросить из головы события последних 40 минут.

К тому времени, как Антон перешагнул порог банка, головная боль уже всерьез взялась за него. Ничего необычного он в этом не видел.

Глава 2

Все возвращается на круги своя, думал Антон, стоило мне поверить в хороший день, как все тут же пошло наперекосяк.

В обычное время он бы расстроился, хотя привык к вечному невезению, – если к этому вообще можно привыкнуть, – но в данный момент гораздо важнее была боль. Она сжимала голову, пульсировала и перекатывалась, то усиливаясь, то немного отпуская, как будто где-то внутри его черепа бушевал каменный прибой. Он положил голову на руки и так и сидел с тех пор как пришел от начальства, совершенно разбитый и расстроенный. Он знал свой отчет наизусть, мог рассказать все с закрытыми глазами, но почему-то в это утро язык не слушался его, из-за головной боли все перепуталось и потеряло четкость, стало вдруг сложно сосредоточиться. В итоге он, запинаясь и, то и дело роняя листы с цифрами, промямлил свой доклад, с трудом отвечая на вопросы, на которые отлично знал ответ. Выглядело все так, как будто он и вовсе не готовился и вообще не имеет представления о своей работе. О чем ему и сказа шеф, это его и добило. За 4 года в банке он ни разу не получал таких замечаний, и самое обидное: сам не понимал, почему так ужасно выступил. Он попытался оправдаться, сказал, что сильно болит голова.