Иномирянка

— А если кто-нибудь из курсантов увидит, что мы в одном домике спим, это вызовет кучу ненужных вопросов и у тебя могут быть проблемы.

Эрик вздохнув, ответил:

— Сейчас такой беспорядок в лагере, что, скорее всего не обратят внимание. Но ты права, лучше лишний раз не светиться. Тогда поступим так, ты заходишь в домик через дверь, а я через окно на противоположной стороне, там забор рядом и наблюдательного пункта нет.

Так и поступили.

Пока не было Эрика, приняла душ и переоделась. Долго думала, в чем же мне ложиться спать, потом решила не провоцировать и надела футболку и штаны.

В это время в домик как раз через окно проник Эрик, жутко довольный своей находчивостью и сообразительностью.

Я строго на него посмотрела и произнесла:

— Куда мне ложиться?

Эрик выглядел удивленным:

— Как куда? На мою кровать, естественно, — и пошел в душ.

Легла и укрылась одеялом до самого подбородка, вышел Эрик, с голым торсом и в штанах, видимо, тоже решил выглядеть поскромнее. Сердце лихорадочно забилось, а он лишь, улыбнулся.

Ох, надо все-таки учиться контролировать свой пульс, ну не возможно же постоянно так себя выдавать с головой. Эрик на секунду замер посреди комнаты, как будто раздумывая, куда же лечь, а я затаила дыхание, и направился ко мне.

— Вот ведь, экстримал, — подумала, улыбнувшись, — Я бы на его месте, в другом конце лагеря расположилась.

Подошел, лег рядом под одеяло и обнял меня, заглядывая в глаза. А я несмело положила ладони на его обнаженную грудь, мне тоже хотелось услышать его сердце.

Помолчав немного, Эрик тихо произнес:

— С самого первого дня, как только ты видела меня, начинала волноваться, пульс учащался. Это было так необычно и непривычно. Сначала я не понимал, чем вызвана такая реакция, думал, может, боишься? Специально стал более пристально наблюдать, и отметил, что больше никто такой реакции не вызывает. Когда мы начали больше общаться на тренировках, я замечал вообще малейшие изменения в ритме. Тогда я признался себе, что ты мне нравишься, но оправдывал это просто интересом, как к иномирянке, да и просто симпатичной девушке. Потом это стало как наваждение, любую свободную минуту я слушал твое сердце, и пытался отгадать, что же ты сейчас делаешь. Сам себя ругал и заставлял не думать о тебе, но получалось плохо. На одной из тренировок, когда я чуть не сорвался и тебя не поцеловал, понял, что нужно прекращать это. Я твой куратор и не имею права на отношения с курсантом. Пытался держаться холодно и отстраненно, запрещал себе даже смотреть в твою сторону, думал, что это все быстро пройдет. А когда приходил к себе, снова слушал твое сердце. Я настолько привык, что ты всегда рядом, хоть и не со мной, что даже заснуть уже не мог без этого.

Чуть помолчал и продолжил:

— Ты видела меня тогда в баре, да?

Я лишь кивнула в ответ, боясь разрушить этот миг, когда он полностью раскрылся. Эрик нежно поцеловал мои губы и сказал:

— Я ведь почувствовал привычное учащенное сердцебиение, но, не увидев тебя, решил, что просто показалось. Ну а потом уже пытался сосредоточиться на другом…, - и грустная улыбка. — Если бы я знал, чем мне это все обернется, вообще в выходной на базе бы остался…. На следующее утро, еще сквозь сон почувствовал учащенный ритм, даже не понял сначала, а когда до меня дошло, что и у Адама пульс зашкаливает, подскочил и не знал, что же предпринять. Я сам себе не мог объяснить, почему я не могу позволить тебе сделать это. Не могу и все. Ты извини, что я тогда накричал, просто чувствовал себя беспомощным, и не знал, как не допустить повторения.

Я затаив дыхание, слушала Эрика, а он еще крепче прижав меня к себе, и уткнувшись в волосы, глухо продолжил:

— А когда на игре твое сердце остановилось, я чуть с ума не сошел. Бежал лишь с одной мыслью: "Только бы успеть". И вот тогда, когда ты раненая лежала на полу, я понял, что не могу тебя потерять, что ты слишком важна для меня. И тогда же пришло осознание, что я нестабилен. Это было как гром среди ясного неба. Ведь я боролся, пытался держать себя в руках, и такая слабость, как нестабильность…

И уже здесь, в джунглях, когда мы с Лиарой были на поляне, я сразу почувствовала, что твое сердце пропустило удар, а потом учащенно забилось. Так ты всегда реагировала только на меня, и понял, что ты где-то рядом. Я бы и так не пошел с ней, но когда твое сердце учащенно забилось, а у Адама пульс просто зашкаливал, понял, что опять вы уединились. Я был очень зол, мне хотелось ему голову открутить, но потом, когда заметил, какими счастливыми глазами ты на меня смотришь, задумался, случайно ли происходящее. Ну а когда ты сказала про эксперимент, кусочки мозаики сложились в голове.

И потом, у водоема, когда мне сорвало крышу от твоей близости и от того, что опять чуть не потерял тебя, я лишь лишний раз убедился в своей ущербности. Для меня чувства к тебе давно стали на первое место. Я смирился с тем, что нестабилен и теперь уже не смогу жить без тебя, не слыша твое сердце…

Я подняла голову и крепко поцеловала его, понимая насколько тяжелы для Эрика такие признания, вложив в этот поцелуй все обуревающие меня чувства, и тихо сказала:

— Я люблю тебя.

А потом мы еще долго лежали, обнявшись, пока я не погрузилась в крепкий сон.

Глава 12

Выйдя утром третьего дня на крыльцо дома, с удовольствием осмотрела двор, солнце еще не сильно припекало, слабый ветерок приносил аппетитные запахи, значит завтрак уже готов.

Спустившись с крыльца, наступила на землю и нахмурилась странному звуку, раздавшемуся из-под ног, — чавк. Посмотрела на землю, и еще раз переступила — чавк, чавк… Под ногами была вода, еще совсем мало, как после сильного дождя, когда не успевает впитаться. Странно, я вроде не слышала, шум ливня, подняла глаза на деревья — листья абсолютно сухие. Снова посмотрела на землю, там, где раньше стояла моя нога, в отпечаток уже был полон воды. Сердце нехорошо ухнуло, еще не совсем понимая, что происходит, но явно что-то нехорошее. Экстренно связалась с Эриком. Он вышел из столовой и тоже стал осматривать землю. Я подбежала туда, как раз к столовой начали потихоньку подтягиваться и остальные ребята. Краем глаза замечала метаморфозы: вот Эльза сидит на траве и резко вскакивает, осматривая, свой костюм сзади и место где только что сидела. Вот Леван также, как и я до этого, непонимающе переступает ногами и хмурит лоб. Подбежав к Эрику, спросила:

— Куратор, вы знаете, что происходит? — посмотрела под ноги, за эти тридцать секунд, моя подошва уже была полностью в воде.

— Нет, но мне это не нравится.

И резко включил экстренную связь для всех. Через минуту, все были на улице, и, узнав, причину смотрели под ноги. Я была в обычной спортивной обуви и уже находилась по щиколотку в воде. Кто-то заметил, что из-под закрытой двери грота хлещет вода, почти тут же с резким звуком, поток снес перегородку, и стал с еще большей скоростью заполнять территорию базы.

Сет Родон смотрел на это ошалевшими глазами, потом перевел взгляд на нас и почти прокричал:

— Остров погружается! Быстро надели ботинки, взяли оружие и к карьярам, живо!

Мы ринулись выполнять команду. А в голове никак не укладывалось, как это может быть, как может целый остров затонуть, без всяких землетрясений, цунами и т. п. Эрик тоже вбежал в дом, и собирал вещи.

Облачившись в перчатки и ботинки, буквально за минуту, выбежали во двор и в шоке застыли на крыльце. Вода достигала уже колен. Раненых курсантов тоже вывели, и прямо на крыльце вкалывали Линк 312, нужно, чтобы они были полностью в нормальной форме.

— Быстрее к карьярам! — прокричал сет Родон, и первый взлетел на дерево. Мы повторили его маневр, и с максимальной скоростью понеслись к другому концу острова.

Прыгая по деревьям, я мысленно считала: за минуту вода поднялась на полметра. До бывшего лагеря нам добираться минут двадцать, ну может чуть быстрее, до берега еще минут пять. Значит, дно опустится примерно на пятнадцать метров. До карьяров нужно будет нырять очень глубоко, если они еще там, кстати, их могло просто завалить песком или смыть течением….