Иномирянка

— Если нарушено мелкое правило, то выговор с занесением в личное дело, или увольнение. Но это одно из самых строгих правил. У нас не должны быть поблажки для кого-то, или предвзятое отношение. Нарушение этого правила, грозит мне окончанием карьеры. Помнишь, я говорил тебе, что мне надо отработать на базе еще год, а потом меня повысят до Капитана и я смогу сам набрать команду! Я столько лет к этому шел. Для урожденного палмея, это практически не достижимо! И сейчас, когда осталось всего пять месяцев, прости, я не могу отказаться от БУДУЩЕГО. Когда я стану капитаном, я смогу сам нанять себе палмеев. Я хочу выкупить родителей и сестру. Перспективы нормальной жизни для моей семьи — это слишком большая плата за нарушение правил Академии.

Он взглянул на меня, ожидая моей реакции. А я была в шоке. Да я знала, насколько тяжело приходится родителям Эрика, просто про свои планы он никогда раньше не рассказывал.

— Да, ты прав, это слишком большая цена. Все правильно. — Поднялась и стала одеваться, несмотря на него. Когда я уже полностью оделась, Эрик подошел, порывисто развернул меня за руку к себе и крепко обнял, зарывшись в мои еще влажные волосы лицом. А я стояла уткнувшись носом ему в ключицу, вдыхала его запах и думала о том, как же я люблю этого мужчину, и как же дорог он мне стал за это время.

— Я не должен был допускать того, что произошло. — Глухо произнес Эрик, как будто заставляя себя, — Ты же не знала о правилах, а я знал. И все равно не сдержался. Я нестабилен, и, наверное, и правда не достоин быть Капитаном.

Я чуть отстранилась, услышав новое понятие, о котором не знала.

— Нестабилен? Это как?

Эрик тоже чуть отодвинулся от меня, продолжая обнимать, потом одной рукой нежно провел по моим волосам, по лицу, положил руку на шею и большим пальцем погладил щеку и скулу. При этом он смотрел на меня такими глазами, в которых было все, что я так мечтала там увидеть: и любовь, и нежность, и забота. Чуть подумав, он начал объяснять:

— Нестабильность — это слабость, это значит, человек не может управлять своими чувствами и мыслями, а значит и в работе он не сможет проявить себя и посвятить себя целям ведомства на сто процентов. Понимаешь, быть нестабильным для военных вообще недопустимо. Нельзя, чтобы личное превалировало над интересами общества. В нашем мире правит разум, чувства считаются постыдными. Нестабильность допустима только у палмеев, хотя и у них не приветствуется. Такие сильные эмоции мешают жить. Видимо, слишком много во мне от палмея, хоть я и добился многого. Мне тяжело это признавать, я сам долго не мог допустить этой мысли, но ты и так это видишь, я нестабилен. И таким меня сделала ты.

Эрик опустил руки, отвернулся и отошел к воде, засунув кулаки в карманы брюк.

Сказать, что я была в шоке, это ничего не сказать. Это что мне сейчас так в любви признались что ли? Я стала копаться в мозгу, пытаясь найти хоть какую-нибудь информацию, но тщетно. Видимо, раз понятие нестабильности было постыдным, то решили нам голову всякой гадостью не забивать, а то вдруг мы как нестабильнемся.

Я понимала, что пауза затягивается и нужно что-то сказать, но что именно не знала. В первый раз я встречаю человека, который считает, что любить — это плохо и стыдно. Все-таки взяла себя в руки, подошла к нему сзади, обняла за талию и уткнулась носом в спину, почувствовала как спина Эрика напряглась, но спустя мгновение он снова расслабился и положил свои ладони на мои.

— У нас это чувство называется любовью и считается абсолютно нормальным и естественным.

Эрик повернулся ко мне и обнял меня за талию, не соприкосая наши тела.

— Лю-юбоо-о-вь, — медленно произнес новое слово Эрик, как будто пробуя его на вкус. — У вас это даже звучит красивее. И что, у вас у всех это бывает?

— Да, обычно даже несколько раз в жизни, ну или кому как повезет.

Тут уже Эрик нахмурился, — И ты любооовила?

Я улыбнулась такому смешному произношению, — Правильно говорить "любила", "любил", а если сейчас то "люблю". Я и сейчас люблю.

На секунду в глазах Эрика мелькнула боль, затем он опустил взгляд и уронил руки, собираясь отпустить меня.

— Тебя люблю, Эрик.

Он вскинул голову, и столько эмоций смешалось на лице: надежда, радость, настороженность. Он снова обнял меня, и губами прикоснулся к виску в легком, поцелуе.

Неожиданно раздались голоса и смех с тропинки, это очередная смена закончилась и ребята шли освежиться. Мы отпрянули друг от друга, но встретились глазами и тепло, с хитринкой улыбнулись, теперь у нас есть большой-большой секрет. А поговорить мы еще найдем время.

Глава 6

Прошли дни, на острове мы находились уже больше четырех месяцев. С Эриком, к сожалению, виделись не часто, но всегда, когда наши смены совпадали, он приходил ко мне и мы в обнимку сидели и тихо разговаривали. Было так приятно проводить время в крепких объятиях любимого мужчины. Именно в такие моменты я чувствовала себя абсолютно счастливой.

В лагере мы общались так же как и раньше, вернее никак. Иногда, между моими сменами, Эрик по передатчику назначал свидание где-нибудь в стороне ото всех, и мы ненадолго встречались, и просто стояли обнявшись. Большего мы себе позволить не могли, но и просто знать, что ты любишь, и любима очень много значит.

Эрику я не рассказала, что в Управлении, скорее всего, есть на меня планы. Зачем? Сейчас все равно ничего не изменить, только будет нервничать и злиться. Зато я узнала, что по приезду на базу, нам выдадут сертификат о пройденном обучении, и мы официально перестанем числиться курсантами. У нас будет три дня для того, чтобы выбрать себе команду, в которой надо отработать следующие два года. Каждому курсанту будут поступать предложения от действующих, или вновь созданных команд. И через три дня с момента окончания обучения, мы должны официально заступить на службу. И вот эти дни, когда я буду уже не курсантом, но еще и не разведчиком, мы планировали провести вместе.

А пока я наслаждалась тем, что есть, и была очень счастлива. Каждый раз, видя, что он не может просто выпустить меня из объятий, и каких усилий требуется Эрику, чтобы поцелуй был очень целомудренным, моя душа счастливо пела.

Как-то раз, вернувшись с очередного совместно дежурства, мы застали весь лагерь гудящим, словно улей. Со следующей пятеркой должен был заступить сет Родон, но он отправил их самостоятельно на смену, а сам позвал Эрика, и вместе с нисой Лиарой отправились в сторону от поляны. Я непонимающе на них смотрела, а в душе растекалась тревога. Эрик, подойдя уже к краю поляны, обернулся и подмигнул мне, видимо, почувствовал мое волнение.

А я с другими ребятами из нашей пятерки, приступила к приготовлению еды для всех. Тревога никак не отпускала, и я периодически посматривала на передатчик, следя за временем. Курсанты, оставшиеся в лагере рассказали, что сет Родон связывался с руководством и вот поступили какие-то указания, поэтому все были тоже взвинчены, и ходили слухи, что может мы пойдем на зачистку базы наемников, а кто-то говорил, что даже деревень. Все эти разговоры только нагнетали общее подавленное настроение.

Мы приготовили ужин и даже поели. Ночь опустилась на остров, поэтому все сидели у костра и тихо переговаривались. Наша группа даже спать не пошла, в ожидании преподавателей и новостей.

Спустя почти четыре часа, в лагерь вернулись сет Родон и ниса Лиара, Эрика с ними не было. Я будто окаменела, и сердце пропустило несколько ударов. Подойдя к костру, они расселись и сет начал:

— Введу вас в курс дела, курсанты. Как вы знаете, сегодня я связывался с Управлением. Поступила информация, что сейчас идет отбор наемников на эту базу. Мы ближе всех находимся от места отбора, поэтому было приказано выбрать одного разведчика и под прикрытием внедрить к ним. После непродолжительного обсуждения, мы решили, что оптимально на эту роль подойдет куратор.