Страница 15 из 17
«Он с жадностью искал шумных удовольствий на балах, ночи напролет кружил в вихре вальса скорее утомительного, нежели сладострастного, поскольку размеренным немецким танцам он предпочитал резвые прыжки английского галопа или головокружительные фигуры французских танцев. Поэтому окружение принца не без тревоги замечало, как этот молодой человек, некогда бывший столь солидным, столь занятым важной работой и столь серьезным, возвращался под утро бледным и усталым после утомительных бессонных ночей, проведенных на балах»[45].
Меттерних, видя, что праздники и бессонные ночи не дают желанного результата, решил достичь цели другим способом, подбросив Орленку очередное увлечение. С помощью графа Эстергази и Густава де Нойперга (сына второго мужа Марии-Луизы) герцогу регулярно стали поставлять девиц легкого поведения, опытных в любовных играх и способных проводить многочасовые сеансы любви.
И в этом Меттерних вроде бы даже преуспел, если верить автору «Истории Наполеона II», писавшего:
«Герцог как бы пожелал предаться одновременно всем излишествам сразу и повел против самого себя войну на истребление. Он распахнул свое сердце для впечатлений, которые могли бы стать для него источником нежных утешений, но которые, будучи всего лишь результатом бурной страсти, необузданной и бесцельной, ускорили разрушение этого столь изношенного, хотя и молодого, организма превосходившими человеческие возможности физическими нагрузками и моральными потрясениями».
Какой бы ни была доля вины Меттерниха, следует все же признать, что у Наполеона II в Вене было несколько любовных романов. Его любовницами были, помимо графини Кауниц, эрцгерцогиня Фредерика-София и даже певица мадемуазель Пеш.
А если Орленок мог быть любовником певицы, говорят историки, то почему же нельзя допустить того, чтобы он мог стать любовником балерины? И, основываясь на том факте, что Фанни Эльслер со своим любовником шевалье де Жанцем часто бывала у Меттерниха и что, кроме того, у лучшего друга юного герцога графа Прокеш-Остена была своя комната в доме танцовщицы, они сделали вывод, что Фанни, выбранная австрийским правительством для того, чтобы «помочь Европе избавиться от стеснявшего ее наследника», вполне могла быть любовницей Наполеона II…
Противники версии существования связи Наполеона II с Фанни не стали черпать доказательства в ходивших по венским салонам сплетнях. Они ограничились двумя категорическими и бесспорными свидетельствами. Первое из них представлено графом Прокеш-Остеном. Когда Наполеон III попросил его сказать правду по волновавшему всех французов вопросу, молодой венец написал одному из своих друзей:
«Я укажу ему на лживость слухов, предполагающих существование любовной связи герцога с Фанни Эльслер».
А в своих «Мемуарах» добавил следующее: «Сплетни эти родились вследствие того, что иногда в дом, где проживала Фанни Эльслер, этот слуга являлся туда потому, что у нас с господином де Жанцем была в этом доме комната, служившая нам рабочим кабинетом или читальней, и слуга герцога, зная, что чаще всего найти меня можно было именно там, приносил в этот дом коротенькие записки от хозяина или же устно передавал мне просьбу герцога навестить его».
Второе свидетельство было предоставлено господином де Мирбалем. В одном из писем к своей кузине тот написал:
«Мадемуазель Фанни Эльслер, о которой мне только что рассказала мадам де Мирбаль, является известной танцовщицей и очень порядочным человеком. Про нее говорят, что она была последним увлечением сына Наполеона, но она уверяет, что ничего подобного между ними не было. И ей можно верить…»
Но тогда встает другой вопрос: почему же Фанни Эльслер так долго ждала, прежде чем заявить, что у нее с Орленком ничего не было? Ведь могла же она уже в июне 1834 года просто-напросто прислать Шарлю Морису и Жюлю Жанену опровержение и потребовать, чтобы их газеты это опровержение опубликовали. Но она так почему-то не поступила. Более того, она осталась в прекрасных отношениях с первым из указанных журналистов. И даже прислала ему очень теплое письмо, в котором, возможно, и лежит разгадка всей этой проблемы. Вот это письмо:
«Просим Вас, мсье, соблаговолить оказать нам протекцию, как вы это делали до сегодняшнего дня. Вы так добры! Вы своей благожелательностью делаете артисток счастливыми! Всегда преданные Вам сестры. 11 августа 1835 года
Что же такого сделал Шарль Морис, если сестры Эльслер считают его своим «благожелательным покровителем»? Что написал он такого, если смог завоевать такую признательность этих двух артисток? Быть может, роман Фанни с Орленком был им просто-напросто выдуман в рекламных целях, подобно тому, как ныне пресса «устраивает» рекламные скандалы из жизни артистов? Это кажется вполне вероятным, и то, что ему последовал Жюль Жанен, никоим образом не противоречит нашему предположению. Поскольку сегодня мы видим ежедневно, как газетчики, желая казаться хорошо осведомленными, не задумываясь подхватывают информацию, выдуманную собратом по перу…
Таким образом, любовная связь между Фанни и сыном Наполеона была не больше чем плодом богатого воображения журналиста.
Но эта легенда была слишком прекрасной для того, чтобы кануть в Лету в результате лишь одного опровержения. Люди, обожавшие сказки о золушках и феях, продолжали верить в тайную любовь самой соблазнительной балерины того времени и самого красивого принца всех времен и народов.
Доказательством этому для Фанни послужила приключившаяся с ней весьма любопытная история.
Однажды некий юный англичанин предложил ей крупную сумму денег в обмен на любовь. Танцовщица, как мы уже отмечали, была довольно равнодушна к деньгам и ответила отказом. Тогда англичанин утроил сумму. Известно, что, начиная с определенной суммы, женщины перестают считать, что они продаются за деньги. Сумма эта становится как бы данью их красоте. И Фанни согласилась вознаградить настойчивого англичанина. Она разделась, юркнула в постель и стала ждать.
Но англичанин раздеваться не стал. Резким движением он сдернул с нее одеяло, поднес к глазам монокль и долгое время разглядывал обнаженное тело балерины.
Потом накрыл ее одеялом, убрал монокль и произнес:
– Спасибо! Теперь я видеть могила герцог Рейхштадт…
После чего вышел из спальни, оставив на каминной полке набитый деньгами бумажник…
Глава 7
Мария-Луиза вела в Парме распутный образ жизни
Ее образ жизни заставляет биографа опуститься до деталей хроники, где скандалы перемежаются с бесстыдством…
Однажды летним вечером 1821 года в английском посольстве произошла любопытная сцена. Некий прелат явился туда в сопровождении двух офицеров. Встретивший их швейцар осведомился:
– Как прикажете доложить, монсеньор?
Ответ был кратким:
– Доложите, что прибыл епископ Амьенский с сыновьями.
Видя, что стоявшие в вестибюле лакеи недоуменно вытаращили глаза, а швейцар стал пунцово-красным, прелат, желая избежать осложнений, с улыбкой произнес:
– Хорошо, доложите, что прибыл епископ Амьенский с племянниками.
Это успокоило простодушных слуг.
Следует признать, что сей остроумный епископ не походил на обыкновенного священнослужителя. До посвящения в епископский сан он успел послужить офицером мушкетеров во время Семилетней войны, гусарским капитаном, послом Франции в Венеции и духовником герцогини Беррийской. Но самым почетным его титулом (и к тому же самым необычным) стало звание «тестя бывшей императрицы Марии-Луизы»…
45
Простая и полная история жизни Наполеона II, герцога Рейхштадского.