Котёнок

— Нажил ты себе опасного врага, — прокомментировал увиденное один из парней.

— Одним больше, одним меньше, какая разница, — беспечно отмахнулся я.

Отнюдь не стремлюсь быть для всех хорошим, хоть и стараюсь поддерживать с окружающими приятельский нейтралитет. Без недоброжелателей жизнь пресна, а затыкать недовольных я тоже умею. И скорее предпочту враждовать, чем прогибаться под кого-либо.

Но просто так уйти после подобного показательного выступления уже стало практически неразрешимой задачей. Девушка возомнила себе, что я ее спас, называла «Мой герой» и всячески ластилась, явно не собираясь отпускать восвояси в эту ночь.

Причем оказалось, что она здесь имеет определенный вес, поскольку была в свое время приведена старшим братом, многократным победителем гонок. Из-за травмы он был вынужден покинуть ряды соревнующихся в мастерстве, но младшую сестренку опекал и поддерживал в достижении всех ее целей. А на данный момент, кажется, целью являлась моя капитуляция в ее объятиях, что меня совершенно не устраивало.

Я всегда сам решаю, что с кем и когда делаю, тем более в таких щекотливых вопросах. Поэтому я постарался наиболее мягко вразумить девушку, что я далеко не лучшая кандидатура на роль прекрасного принца. Спас ситуацию немного подвыпивший Роджер, нашедший меня и утащивший за собой.

— Ты понравился Сирене, — констатировал очевидное Родж.

— Знаю.

— Я появился не вовремя?

— Как раз таки наоборот. Я не собирался проводить эту ночь так, как желала она.

— Какие-то иные планы? — вопросительно изогнул он бровь.

— Да. Может кому-то и интересно куролесить до утра, но я уже и без того перенервничал в заезде, пообщался с большинством присутствующих, умудрился еще раз подраться с тем же индивидом. Скоро рассвет и я бы вообще был не прочь вздремнуть часов так несколько, поскольку сонным за руль садиться не очень жизнеутверждающе.

Родж понимающе кивнул и предложил для ночевки свою платку, чем я и воспользовался. Уехал уже утром без свидетелей, когда большинство отсыпалось после ночной гулянки.

Вот так и прошло мое вливание в нестройные ряды местного байкерства, где я через какое-то время стал завсегдатаем.

Так что сегодня я направлялся на ставшую уже знакомой поляну, предвкушая единение с мотоциклом в погоне за ветром. О том, что я участвую в гонках, из моего круга знал всего лишь один человек. Он покрутил пальцем у виска, непрозрачно намекая на мою умственную несостоятельность, но я уже большой мальчик и в указаниях свыше не нуждаюсь, поэтому убедить меня отказаться от наркотика под названием драйв ему не удалось. Как и навязаться в сопровождающие, потому что ему, видите ли, так будет за меня спокойнее. В няньках тоже не нуждаюсь.

Я, безусловно, ценю чужую заботу и к дружбе отношусь серьезно, но есть моменты, когда хочется оторваться по полной и без свидетелей из своих. И я полностью отдаю себе отчет в своих действиях и возможном риске, но не хочу трепать нервы близким людям переживаниями за меня. А видеть несущийся поток байков воочию, зрелище не для слабонервных, поскольку травмы вплоть до смертельного исхода на таких мероприятиях далеко не редкость. Но для меня риск не является чем-то сверхъестественным, а трястись за свою шкуру я не приучен, так что гонки на выживание стали своеобразной отдушиной, острой приправой к повседневности жизни.

Возможно, это и не нормально, противоречит всем законам мировоззрения и инстинкту выживания, но я и не претендую на нормальность. Я такой, какой есть и не собираюсь подстраиваться под шаблоны приемлемые для большинства. Дикий зверь в стае людей. Своевольный, непримиримый и свободный от навязанных условностей. Я сам по себе и никто мне не указ.

Я съехал с дороги прямо на грунтовку, лавируя между чинно прохаживающимися людьми и периодически отвечая на приветствия. Тормознул перед подбежавшей Сиреной, сняв не нужный уже шлем, обхватил за талию повисшую на шее девушку. Я рад, что ее влечение удалось переплавить в дружеское расположение. Мне не нужны интрижки в стане гонщиков, от этого одни проблемы. И меня невозможно приручить, я как вольный ветер, что может лишь согреть дуновением, но не останется надолго. А сюда я хочу возвращаться, я выбил свое право здесь находиться, заслужил уважение этих людей.

Пожал руки нескольким знакомым ребятам и продолжил движение. Место дислокации Роджера с компанией не менялось, поэтому я уверенно остановил байк у уже разложенной синей палатки, прислонив его к ближайшей березе. Первым мое появление заметил внимательный Штопор, подав мне руку и зычно кликнув остальных. Вскоре я уже здоровался с приятелями, обмениваясь шутливыми фразами. До заезда еще было время, так что мы просто поболтали за жизнь, обсудили произошедшие за месяц события.

А потом была сама гонка, и снова ощущение полета на взбесившемся ревущем байке. Взрыв адреналина в крови. Лавирование среди таких же отвязных экстремалов. Стремление к финишу во что бы то ни стало. На этот раз фортуна не была ко мне столь благосклонна, я пришел четвертым, всего лишь на полколеса отстав от занявшего третье место, но ликования от пройденной в рекордные сроки трассы это нисколько не омрачило.

Пожав руку Вольфу, оказавшемуся первым в этом заезде, пошел к своим. По дороге меня дернули в какую-то еще компанию, потом еще в одну, где шапочно знакомый крупный мужик протянул бутылку с пивасиком.

— Извини, дружище, я не пью, — охолодил я его пыл.

— Так это безградусное, не боись.

— Безалкогольное пиво — первый шаг к резиновой женщине, — со смехом парировал я, вызвав зубоскальство группы.

Как начало смеркаться, я простился со знакомыми и отправился в обратный путь. К вечеру ощутимо похолодало, подмерзшая трасса покрылась корочкой льда, поэтому ехал я не на большой скорости. Крупными белыми хлопьями падал первый снег, покрывая асфальт, и я посочувствовал оставшимся. Ночевка в такую погоду — удовольствие не из приятных.

Я и сам начал ощутимо подмерзать, не смотря на теплую куртку и ботинки, рук и ног уже почти не чувствовал. Скорей бы оказаться в тепле собственной квартиры. Я подъезжал к городу, машин становилось больше, вот сейчас юркнуть в тоннель и остальной путь будет по улицам. Желтые фонари тоннеля давали достаточно света, а вот выезд на открытое место виделся сплошным белым маревом из-за падающего снега, а еще, кажется, там не горело уличное освещение дороги.

Я уже выезжал, как вдруг свет фары высветил белое пластмассовое дорожное ограждение, почему-то валяющееся на середине проезжей части. Резко крутанул руль вправо, избегая столкновения, но едущая сзади машина не успела повторить маневр. Ее занесло на скользком полотне, по инерции дернуло вперед прямо на меня. Мотоцикл падает, с оглушительным скрежетом несясь по дороге. Меня же вышвыривает прямо на бетонную стену. Удар. Неимоверная всепоглощающая боль и больше ничего…

В сознание я приходил урывками и тут же отключался от боли. Последнее воспоминание, почему-то вид сверху: распластанное на белой простыне тело, подключенное к многочисленным приборам, трубки капельниц из вен, бегущая изломанная линия на экране и вдруг противный писк, а график превращается в прямую линию.

Сверху под самым потолком раскручивается сверкающая белым светом воронка, куда начинает неотвратимо затягивать. Я сопротивляюсь изо всех сил. Что-то держит в этом мире, не хочу умирать. Разряд, еще разряд. Меня дергает то туда, то обратно. Притяжение начинает ослабевать, но я все равно ощущаю себя в каком-то беловатом мареве. Еще несколько секунд и воронка с легким хлопком исчезает, а пространство вокруг принимает форму сферы.

Я прошел по зыбкому полу, дотронулся до стены, прогнувшейся под пальцами. Хрень какая-то. И это загробная жизнь? Хиловато как-то.

Вдруг я чувствую, что уже не один в означенном пространстве и резко оборачиваюсь, созерцая благообразного седого старца с кротким взором, длинной белой бородой, светящейся хреновиной вокруг головы (нимб что ли?) в белой хламиде и с крыльями за спиной.