Страница 2 из 3
Непринужденно улыбаясь, девушка отсидела оставшиеся лекции, а после направилась в свою комнату в общежитии. Которую, благодаря собственному обаянию и влиянию жениха, начиная со второго курса, занимала одна. И сейчас она, как никогда ранее за время своей учебы, порадовалась отсутствию соседки. У той, безусловно, появилось бы слишком много лишних вопросов от того, что Милнис уходит куда-то посреди ночи.
Поймав себя на мысли, что на полном серьезе собирается пойти на поводу у ректора, поддаться на его шантаж, девушка едва не свалилась на кровать, истерично хохоча. Еще никогда ее не переполняла такая остервенелая ярость. Уже не первый месяц она забавлялась в ночных клубах, раз за разом отдаваясь десяткам, если не сотням мужчин… а правда, сколько уже у нее их было?
«Проклятье, как это я не додумалась завести блокнотик, в котором ставила бы галочку за каждого любовника?», – подумала Милнис, давясь слегка безумным смехом.
Вот только все эти мужчины были ее развлечениями, ее грязными игрушками. Каждую из которых она выбирала сама, и которым отдавалась добровольно. Но ни один из них не принуждал ее, не шантажировал, не заставлял спать с ним против ее собственной воли… а если бы и попытался, то она бы просто воспользовалась против них элементарной магией, которая помогла бы защититься, при этом оставшись незамеченной как чародейка.
А ректор… да, он был красив. Чего там таить, этот стервец тридцати семи лет был красив! Чертовски красив! Той самой зрелой красотой, которая бывает только у мужчин, разменявших четвертый десяток. Крепкие широкие плечи, высокий рост, проницательные зеленые глаза, длинные белые волосы, собранные в хвост на затылке, и такие нежные руки, от одного воспоминания о прикосновении которых прошибало холодным потом! По сравнению с этим мужчиной меркли все ее любовнички в клубах… да что там, даже ее женишок – первый красавчик факультета – казался блеклым слюнтяем.
Только оставалось одно но: Рамод Дейхатис был абсолютно, безнадежно мерзким типом, от взгляда на которого у нее в груди вспыхивало ничем необъяснимое, но от этого не менее невыносимое отвращение. И оно лишь усиливало злобу от уязвленной гордости, связанную с тем, что ее принуждали переспать с ним!
И все же, Милнис пришла к выводу, что даже при таком раскладе халтура недопустима. В конце концов, ректор вполне не двузначно дал ей понять, что с легкой руки пустит всю ее жизнь по ветру, если она не пристанет на его условия и не согласится поразвлечь его этой ночью. А значит, она должна сделать все на высшем уровне: так, чтобы уж точно не осталось никаких сомнений в том, что цена за компрометирующие записи полностью уплачена.
Потому собравшись с мыслями, и попытавшись засунуть все свои эмоции куда подальше, девушка приняла душ. После чего достала из шкафа и одела под форменную мантию Академии красную плиссированную мини-юбку, белые кружевные чулки и блузу, которую завязала, обнажив упругий живот. В довершение же картины собрала блондинистые волосы до плеч в два милых хвостика.
Когда на часах было без пятнадцати одиннадцать, Милнис наложила на себя заклинание, которое не дало бы ей забеременеть, выпорхнула в коридор и, торопливо покинув территорию студенческого общежития, направилась к жилому корпусу преподавателей. И ректор, чтоб ему неладно, не соврал: пока она шла, ее не побеспокоили никто и ничто – охранные заклинания были выставлены именно так, как он и обещал.
«Я просто пересплю с ним, и все. Это будет нетрудно», – заверила себя девушка, прежде чем потянуть за дверную ручку покоев ректора.
Он ждал ее в гостиной. Стоя у окна в одном лишь черном халате и в предвкушении потягивая виски из граненого стакана.
– Проходи, – небрежно бросил Рамод, а после – едва заметно, но очень хитро ухмыльнулся.
Поборов минутное оцепенение, Милнис закрыла дверь и сделала несколько шагов.
– Знаешь, я никак не ожидал от тебя такого, – вздохнул ректор, неспешно подойдя к девушке. – Ведь твоя семья, – хоть она и не богата, да и в ней не было никого, обладающего магическим даром, – более чем благополучная. Родители – офисные работники, у которых пусть и бывали трудные времена, но дети не знали нужды. Кстати, о твоем брате. Мне тут стало интересно, а с ним ты часом не…
– Нет! – грубо перебила девушка.
– В самом деле? Даже как-то странно, – недоверчиво хмыкнул ректор. – Чтоб такая нимфоманка, имея под боком симпатичного старшего братишку…
– Герен был у меня первым, – прошипела Милнис, всеми силами стараясь сдержать неуместную злобу.
– То есть, твои приключения начались уже после знакомства с ним? – заинтересованно протянул Рамод. – Неужели этот парень так плох в постели, что ты решила пуститься во все тяжкие? – иронично хмыкнул он. А после, прибавив в голос поучительных ноток, добавил: – Ведь он так тебя любит. Узнай бедняга, что ты изменяешь ему, да еще и так эпично, и это разобьет ему сердце! Вот так жестоко, когда до вашей свадьбы осталось всего ничего…
Торопливо расстегнув форменную мантию парой легких движений, Милнис сбросила ее с плеч, позволив гладкой ткани соскользнуть на пол.
– Мисс Айзенберг! – охнул ректор, вгрызшись в девушку взглядом, полным неприкрытого вожделения. – Похоже, распутство уже успело пропитать каждую клеточку вашего тела! Неужели вам не стыдно?
– Что? – растерянно выдохнула Милнис.
– Такие вот жесты, и эта одежда, когда вы стоите наедине с ректором вашей Академии в его покоях… Когда я пригласил вас побеседовать, в надежде на то, что мы сможем как-то решить вашу проблему. А вы вот так просто берете и буквально предлагаете мне себя? – вздохнул мужчина, осуждающе качая головой.
Она понимала, что это – лишь издевательства. Просто циничная, наглая актерская игра, нисколько не скрывающая всей своей наигранной фальшивости. И все же, Милнис захотелось немедленно схватить валявшуюся на полу мантию и прикрыть ею свой откровенный наряд, на который ректор смотрел с демонстративной похотью.
– Что ж, мисс Айзенберг, раз другие способы решать проблемы вам чужды… – протянул мужчина, медленно опускаясь на стоящий посреди гостиной бежевый диван. – То я позволяю вам воспользоваться тем, что вы сами выбрали, – бросил Рамод, с подлой ухмылкой развязав и распахнув халат.
Заскрипев зубами, Милнис чудом сдержалась от злобных комментариев и подошла к нему. Вот только злобу в своих собственных глазах сдержать была, увы, не в силах.
Как она и предполагала, ректор мог похвастаться потрясающим телом! Подкачанный торс, крепкие руки, и кубики на животе, которые ей, несмотря на весь ее гнев, невыносимо захотелось лизнуть. А еще – выдававшее Рамода с потрохами мужское естество, в ожидании стоявшее торчком.
– Ну же. Ты ведь знаешь, что делать? – напряженно прошептал ректор.
Стиснув зубы, Милнис сняла кружевное белье и бросила его на журнальный столик. А после, не в силах скрыть отвращение, села сверху на Рамода и направила в себя его твердый словно камень член.
Его лицо напоминало лицо наркомана, вколовшего себе в вену дозу. И когда Милнис начала медленно двигать бедрами, его глаза невольно закатились, а с губ сорвался возбужденный стон. Этот мерзкий тип откровенно, не скрывая, ловил кайф!
«Ненавижу! Ненавижу его!», – думала Милнис, закусывая губы, чтобы самой не застонать слишком громко. Отвращение, которое она испытывала от ощущения члена ректора внутри своего тела, предательски усиливало возбуждение, взрываясь в ее голове мириадами ярких красок! Упираясь в его живот, нежные ладони скользили по твердым кубикам пресса, жадно исследуя каждый изгиб тренированного тела.
А в следующий миг Рамод, словно взорвавшись, сбросил с плеч халат и впился пальцами в ее упругие бедра. Вскрикнув от возбуждения, Милнис запрокинула голову и протяжно застонала, когда ректор прижался губами к ее шее. Каждый его поцелуй – жадный, жесткий, – усиливал тошноту, подступавшую к горлу. Ей все никак не удавалось поверить в то, что она делает это! Вот так просто берет и скачет на члене мужчины, принуждающего ее переспать с ним! А особенно в то, что этот мужчина – мерзкий ректор Академии Молний, которого она невзлюбила с первого взгляда… а теперь искренне, всем сердцем ненавидела.