Магнолия

Он понуро опустил голову и вошел в кухню.

— Простите.

Изабель покачала головой и поставила перед ним чашку с чаем. Хартфилия улыбнулась:

— Тебе не за что извиняться, в конце концов, именно твоя судьба решается сейчас.

— Судьба?..

Мама закусила губу, вымученно смотря на своего сына.

— Видишь ли, дорогой, Люси — потомственный маг, — она запнулась на полуслове, — она сильнейший некромант нашего времени. И один из лучших магов нейтрального цикла.

Глаза Зерефа горели восторгом.

***

— Поговорим?

Зереф обернулся на подошедшую к нему Люси и вздохнул.

Преобладает темная магия. Даже нет, не так — в нем преобладает черная магия. Он закусил губу и тихо заскулил.

— В этом нет ничего такого, Зереф, — волос коснулась нежная рука, мягко перебирая темные вихри. — Когда-то я и сама была такой-же.

— Я не хочу… становиться злым.

Люси покачала головой.

— Магия тут ни причем, — она вытянула вперед руку и на ней, искрясь, появился красивый цветок. Магнолия, не полностью распустившаяся, но все такая же красивая. — Если душа человека чиста, а намерения — искренни, если он хочет творить добро и желает стать лучше, то мрак никогда не станет его сердцем.

— Что? — он поднял голову и посмотрел в ее глаза.

— Эту фразу мне сказала моя мама, — Люси нежно провела кончиком пальца по лепестку. — Я тоже была, как ты, у меня тоже был значительный перевес в сторону темной магии. Однако…

Цветок заискрился сильнее, закружилась золотая пыль вокруг бутона. Цветок распустился, нежные лепестки касались рук девушки, и Зереф с восторгом коснулся их.

-… однако, несмотря на это, я всегда считала, что человек — сам хозяин своей судьбы, Зереф. И если ты не захочешь, то никогда не станешь злым и беспощадным.

***

Зереф провожал свою новую знакомую счастливым взглядом и доброй улыбкой. Люси оставалась у них всего на день, чтобы помочь местным жителям и познакомиться с семьей своей давней подруги.

Хартфилия была светом, ярким лучиком солнца, который никогда не смогут погасить ни жизнь, ни смерть.

И Зереф даже не осознает, насколько он был прав тогда.

Комментарий к Первая встреча. Зереф и Люси.

П.Б. Вычитано

========== Осознание. Зереф и Люси. ==========

Зерефу четырнадцать, и у него в голове полный бедлам.

Подростковый максимализм затмевает разум, бьёт по нервам и выматывает и без того усталый организм. У него ломается голос, полностью меняется телосложение, характер становится более жестким. Чёрные волосы и глаза, немного худощавый, но все-таки жилистый благодаря тренировкам отца, Зереф пользуется вниманием девушек своего поселения, но верность хранит лишь одной.

Он становится все более красивым, развивает свою магию и не забывает её.

Люси. Его свет в тёмные сутки, его одержимость и любовь.

Он любит так, как любят подростки — пылко и одновременно нежно, срываясь в истерики, когда вот уже как четыре года о ней совершенно ничего не слышно и не видно. Он ждёт её целыми днями, лелея надежду услышать, что с ней все хорошо, что она жива-здорова.

Влюбится в десять — не приговор ли? Знать и осознавать, что ты для неё лишь смышленый ребёнок, которому она помогла высвободить магию, и сын давней подруги; понимать, что такая красавица, как она, никогда не посмотрит на тебя, как на парня всего лишь из-за глупого возраста. Ведь ты младше её, ты всего лишь жалкий хлюпик, не достойный даже её руки.

Из-за этого Зереф тренируется. До боли в мышцах и костях, до белых кругов перед глазами и красных разводов на коже, стертых в кровь рук. Он становится сильнее, умнее, все лучше контролирует магию и не даёт темноте выйти наружу.

Нацу смеётся, хвалится, какой у него хороший брат. Нацу счастливо улыбается, когда Зереф выигрывает свой первый Бой Магов их деревни. У него светятся глаза, сверкает улыбка. И Зерефу кажется, что он счастлив вместе с ним.

Но воспоминания все равно врываются в его жизнь огромным вихрем.

***

Зерефу шестнадцать, когда он встречает ее.

Он принимает поздравление после очередного сражения магов и слушает, как очередной старейшина сватает ему свою внучку, когда золотые волосы мелькают среди толпы, а карие глаза, с янтарными всполохами на дне зрачка, бегло оглядывают его, действуя как ушат ледяной воды с самого утра. Девушка, тонко усмехаясь в ответ на откровенный шок, читающийся в глазах, подмигивает ему и, тряхнув копной волос, собранных в причудливую мальвинку, удаляется в сторону холма около поселения. Зереф, пытающийся пробраться сквозь разинувших рот прохожих и свидетелей его очередного магического боя, пожимает руку всем — лишь бы его пустили к ней.

Только через десять минут он оказывается рядом со своей мечтой, смотря на нее, такую красивую, и понимая, что в очередной раз он просто-напросто пропал.

И потом, обнимая ее и чувствуя, как нежные ладошки прижимают его к себе, Зереф понимает, что он сейчас — самый счастливый человек на всем свете.

***

— Ты хорошо контролируешь магию, — улыбается Люси, когда он наконец-таки отпускает ее. Зереф лежит на ее коленях, словно наевшийся сметаны кот, практически мурлычет и подставляется под маленькие аккуратные ладошки. Люси, как обычно, одетая в свое излюбленное платье с разрезами по бедрам, удобно расположившись на покрывале, пропускала сквозь пальцы его волосы, не забывая упоминать о том, что у него, Зерефа, волосы почему-то намного мягче и шелковистее, чем у нее, поэтому скоро она найдет новый повод для зависти.

— Я пытаюсь.

— Ты смог найти золотую середину между добром и злом, Зереф, — Люси аккуратно, почти невесомо, убирает с его лба прилипшую челку. — У меня это не получилось.

— Но ты все равно пользуешься и той, и другой магией, — разомлевший Зереф практически мурлыкал. — Мне это так и не удалось. Магия сразу же выходит из-под контроля, а светлая почти не поддаётся. Так и пользуюсь нейтральной.

— Ну, ты и учишься не так много. Мне понадобилось несколько десятилетий, прежде чем магия стала абсолютно полностью покоряться.

— Неужто ты настолько старая?

Люси щурится и мстительно проводит руками по его бокам, зная, насколько Зереф ненавидит щекотку. Тот завывает от неожиданности, подскакивает на колени и отползает как можно дальше от улыбающейся магички, с ехидным оскалом приближающейся к нему.

Люси подползает к нему, опирается руками по бокам от его талии и смотрит прямо в глаза, в глубине которых черти танцуют румбу. Она заискивающе улыбается, замечая реакцию юноши на близость, заметно упирающуюся ей в бедро; видит расширенные зрачки, сливающиеся с радужкой, подрагивающий от волнения кадык, который ей так хочется прикусить, провести языком по тонкой, сильной шее. Люси, в конце концов, физически только-только восемнадцать стукнуло, — пусть биологический возраст зашёл за отметку «пятьдесят», — и она все равно подросток с затянувшимся пубертатным периодом. И сейчас перед ней практически лежит раскрасневшийся от физического контакта и собственной слабости, — заметно выпирающей из штанов, — тяжело вздыхающий от приливающего к щекам и телу жара парень, которого её магия явно отметила ещё пару лет назад. Люси неожиданно хихикнула, заставив Зерефа чуть отойти от прежнего оцепенения, вызванного практически сидящей на нем девушкой, и приподнять бровь. Хартфилия закусила губу, придвинулись к нему ближе — теперь ей ничего не мешает.