Страница 32 из 37
– А она что, на минуточку, ещё и левша? – не удержался азъ есмъ от китайского вопроса.
– А тебе что, не один хрен? Или к левшам имеешь предвзятое мнение?
– Должен с прискорбием констатировать, что у них действительно отклонение в умственном развитии. Не в плане того, что они слабоумные – скорее наоборот. Просто мозг разделён на два полушария, не помню, какое за что отвечает, но у левши сильнее как раз развито правое полушарие. Поэтому в чём-то они нас превосходят, а в чём-то, наоборот, тормозят.
А насчёт поиска ответа на вопрос, – это уже относилось к брату Жоржу, – скажу тебе так. Согласен, что у детей атрофируются даже некоторые функции мозга. Так ведь и мы отличаемся даже от наших родителей, которые в детстве телевизора не видели. А их прадеды даже читать не умели. Давай ещё вернёмся в каменный век, когда лук и стрелы ещё не изобрели. Понятно, что люди меняются со временем, закон эволюции никто не отменял. Только нынешним не нужно охотиться на мамонта и воевать с мечом и копьём. В XXI веке основным оружием становится психотропное. Компьютер лишь является средством передачи информации.
– В том-то и дело, какой информации? – брат George не унимался. – Ребёнок видит дурной пример и заражается им. А потом спрашиваем, откуда всё зло исходит.
– То есть компьютер – это сплошное зло, а литература – елей благости, я тебя правильно понял? – азъ дотошный не признавал полутонов, поэтому задал вопрос в лоб.
– Зачем так вопрос ставить? – Юрий Владимирович слегка не то чтобы опешил, просто не готов был на вопрос ответить с ходу. А за полутонами, как правило, прячется лицемерие. – Просто я уверен, что тот, кто пишет ручкой, читает книги, всегда будет руководить сидящим в айфоне. Это как наркотик, наступает привыкание, а избавиться от этой зависимости гораздо сложнее, чем от кокаиновой. А за этим следуют депрессии, и в крайних случаях – суицид.
При помощи интернета можно оболванить миллионы людей, заставить их пойти на майдан, а то и на более радикальные шаги. Представь: если бы интернет возник, скажем, не сейчас, а триста и даже пятьсот лет назад, что бы было? Не было бы ни великой русской литературы, ни писем Пушкина, Гоголя, ни записок Достоевского, ни дневников Толстого…
– А по-моему, всё гораздо проще, не находишь? Не было бы дураков! А письма Пушкина и Гоголя никуда бы не делись. Если я сейчас пишу книгу не авторучкой, а кликая по клавиатуре, как ты думаешь, её качество от этого сильно поменяется? – автор этих строк вонзил в него свой пристальный взгляд. – Сто лет назад был интернет? Даже радио не было, не говоря о телевидении. Однако подняли же миллионы оболваненных на свержение монархии и гражданскую войну. А будь интернет, выступил бы царь в своём твиттере, сказал одураченным массам о том, что он не отрекался – такого даже в составленной ими же конституции предусмотрено не было, то есть было невозможно в принципе, – и не было бы никакой революции, никакого развала фронта, была бы победа в Первой мiровой войне и получение репараций от Германии.
Другое дело, что Бог ни делай – всё к лучшему. Смертельно больных раньше лечили, выпуская дурную кровь, это спасало жизнь. Вот и в России нужно было вернуть веру, к сожалению, именно таким образом. Но не нужно молиться на палачей, святить их образ, делать из них иконы. Тем более что всю историю перевернули с ног на уши. А где ещё детям истину узнать, как не в интернете? Вот почему озлобленность против него, а то об умственном развитии детей пекутся!.. Не надо! Каждый лживый ответ рождает десяток новых вопросов. И удивляться тут нечему: пока не научимся честно правду людям говорить, они её будут искать на стороне.
– И всё-таки ты не прав, – брат George явно опоздал родиться на полтора столетия. Ему бы участвовать в обороне Севастополя в Крымскую войну, тогда бы его точно враги никогда не взяли. – Возьми селфи. Раньше понравилась какая-то достопримечательность – сфотографировал и любуйся. А сейчас? «Я» на фоне Эйфелевой башни, я на вершине Эвереста, я и Пётр I, я и… непонятно кто, – Жорж махнул рукой. – Ничего не остаётся личного! Кажется, Грибоедов сказал: человек распахнут, как выпотрошенная курица. А ведь внутренняя жизнь намного интереснее жизни внешней. Там, где у людей нет внутренней жизни, там нет ни культуры, ни поэзии, ни литературы, ни истории. Нет национального сознания. Нет ничего!
– Ты всё сказал? – ваш покорный слегка приглушил звучание голосовых связок. – Я вот что-то запамятовал, как называется штуковина, что висит у тебя на шее? Которая слепит глаза, а потом получаются забавные картинки. Когда я путешествовал, меня доставали до селезёнки своими просьбами запечатлеть то одних, то других на фоне непонятно чего. И какому-то гениальному изобретателю пришло в голову избавить таких, как я, от назойливых просьб. Не вижу в этом никакого криминала. Полтора столетия назад, когда только изобрели, а во, вспомнил – фотоаппарат, разве люди не хотели запечатлеть себя на фоне Эвереста? Не малевали изображения, начиная с Монмартра и кончая Айболитом с вырезанным отверстием для лиц? Просто на память. Хотя и тогда гордыня присутствовала. Так что принципиально изменилось?
Юрий Владимирович перевёл взгляд в сторону окна, где пастухи всё же сумели организовать кудрявых домашних животных и увести их с дороги. Можно было продолжить движение по направлению к лагерю. «Белые» братья внимательно слушали нашу перепалку, но больше в спор не вмешивались. Значит, признали, что в моих словах прозвучал относительный резон.
– А когда ещё не изобрели фотоаппарат, художники рисовали портреты, и это дало колоссальный импульс развитию живописи, – вдруг неожиданно, как $ из табакерки, брат George возобновил прерванную тираду. – А сейчас?! Зачем утруждать себя? Щёлк – и готово!
– Согласен, – ВПС даже кивнул от неожиданности. – А ты в театры ходишь, хотя б иногда? Изобрели звукозапись, большинство поют под «фанеру», но разве от этого опера умерла или стала хуже? Разве балет умер? Или с изобретением кино прекратилось живое общение актёров со зрителем? Может, музыканты перевелись в Датском королевстве? Мы сейчас едем не на лошади, а на лошадиных силах, но разве их перестали разводить? Их становится меньше, согласен, некоторые особи вообще вымирают, но ведь и динозавры вымерли. И птеродактили.
– И что, это хорошо? Ты рад этому? – Юрий Владимирович просто брызнул слюной.
– От моего мнения по этому поводу мало что зависит. Согласись?
Брат George снова тупо уставился в окно, словно в экран монитора, ища подходящий ответ.
– Научно-технический прогресс не остановится, если какой-то локальный индивидуум будет испытывать от этого дискомфорт, – решил я ему подсказать. – Времена не выбирают, в них живут и умирают. Когда родился, тогда и пригодился. Господь создал этот мiръ, и не нам обсуждать Его промысел. Будет нужно – будем снова питаться кореньями и охотиться на мамонта. Ездить на лошадях или носорогах, летать на гусях, плавать на дельфинах.
А пока нужно воспринимать мiръ таким, какой он есть. Если хочешь его изменить, то сначала попробуй изменить ничтожную частицу этого мiра – самого себя. К примеру, попробуй обойтись сегодня без ужина или вечерних посиделок. Завтра начать новый день с молитвы или даже с утречка в храм сходить. Не пойдёшь ведь? А хочешь… Не надорвёшься?
Иномарка прогромыхала по колдобинам высохшей до каменного состояния наезженной колеи и въехала в расположение лагеря. Между двух платанов расположилась ещё одна вишнёвого цвета «кобылица-златогривица», а у самого склада отливало синевой допотопное изделие Рижского автомобильного завода. Чуть в стороне от лагеря вальяжно разместились ЗИЛ-157 с кунгом и ещё более допотопный самосвал ГАЗ-51. Справа под кустом едва заметно примостилась «Таврия» времён очаковских, в открытом капоте которой по пояс «утонул» мужичишка богатырского телосложения. Если это был её хозяин, то странно, как он в ней помещался.
– Да уж, теперь я понимаю, откуда такие ностальгические нотки по прошлому, – моя тирада заставила Юрия Владимировича заулыбаться. – С таким металлоломом и в 21-й век! У шефа что, по «совку» жуткая ностальгия? Он не пробовал обновить репертуар?