Страница 11 из 15
Дмитрий Ильич почувствовал что-то такое… что-то кольнуло его прямо в сердце. То ли жалость к своей первой любви, то ли обида, что предпочли не его, а товарища… и, как выясняется, не ошиблась.
В общем, что-то такое вроде обиды… ущемлённого самолюбия… а может, даже и что-то вроде совести… вроде боли…
Даже чувство превосходства над опустившимся бомжом не могло пересилить этой боли. Дмитрий Ильич потер рукой левую сторону груди.
«Ерунда всё это, – подумал он через мгновение. – Какая ерунда!»
А сердце из-под руки стучало ему: «Не-е-рунда, не-ерунда, не-е-рунда…»
«Наваждение!» – подумал Дмитрий Ильич.
– Еду-то… будем делить? – спросил Саша.
– И воды дайте больному, – продолжала настаивать Наталья Сергеевна.
– Он не больной, а дурной, – возразила Галя, жена Сергея.
– Какой бы ни был. Он страдает.
– Мы все здесь не на пляже лежим. И неизвестно, долго ли нам здесь находиться. Вот для него пусть и будет та вода, сколько он хочет! – Дмитрий Ильич ещё не полностью освободился от своего наваждения и вступил в разговор, отчасти чтобы отвлечься от внутреннего смятения.
– Какая – «та»?
– Та, что по стенке течёт, в тоннеле.
– Подождите, ещё нам всем придётся её пить.
– Я не стану её пить.
– Не дай Бог нам всем её пить. Давайте тогда по общему согласию. Кто за то, чтобы больному выделить лишнюю кружку воды? Ведь он умереть может. Прямо тут, на лавке. Люди мы или нет?
– Помирать-то никому неохота. Он первый, а мы все – за ним.
– Тогда и беременным по лишней кружке, – предложил Павел.
– А кто беременный?
– Надя…
– И я беременная! – Света показала на свой живот и выпятила его. – Скажи, Макс!
– Угу… – подтвердил Макс.
«Ну даёт! Быстро сориентировалась», – подумал он при этом.
Макс даже не успел сообразить, что произошло. Но идти на попятный уже поздно.
– Что-то много тут беременных, на один-то вагон. А ты, Галя, чего молчишь? – Сергей подтолкнул жену в бок.
– Я, – тихо произнесла Галя. – Я беременная, на пятом месяце уже.
– Ой лышенько, лышенько! Галю! Да як же ж так? – запричитала тёща.
– Так, мамо.
– Итак, четыре кружки воды, если считать нашего героя. Давайте хоть по полкружки, что ли. – Николай Васильевич скорбно смотрел на единственную двухлитровую бутылку минералки.
– Есть кто-нибудь хочет? Так чтобы сильно. – спросил он.
– Я, – отозвался Саша. – Аж кишки прилипли к позвоночнику.
– Я, – призналась и Света. – Я и Макс.
– Я могу потерпеть.
– Хорошо. Давайте потерпим ещё часок.
– А сколько мы уже здесь сидим?
– Три часа.
– Господи боже мой! Три часа!
– А как там та женщина, что вырубилась? А, доктор?
– Стабильно. Пульс нормальный, а в сознание не приходит.
– Дайте воды больному! – не унималась Наталья Сергеевна. – Посмотрите, как он корчится.
– Ладно, давайте дадим… Вот этой маленькой кружечкой будем мерить. – Николай Васильевич взял бутылку минералки.
– А по какому праву вы тут распоряжаетесь? – спросил Дмитрий Ильич. – Вас что, выбирал кто-то?
– Помолчал бы ты, дядя, – заступился за наркомана Макс. – Тебя бы всухую поломало.
– Я думаю, все согласны, что товарищ подполковник будет за старшего? – спросил Сергей, обращаясь к тёмным углам вагона и к бледным лицам, едва отсвечивающим то в слабом луче фонарика, то в тусклом свете мобильного телефона.
– Пусть будет, – согласился доктор. – Кто-то же должен…
– Кто против?
– Господи, они и тут не могут без общего собрания, – проворчал Дмитрий Ильич.
– А чего же вы руку «против» не поднимаете? Вы же против! – ответил ему Павел.
– Не считаю нужным!
– Тогда нечего и болтать!
– Давай, Василич, командуй. Раз решил наливать, то наливай. Все за, – подытожил Сергей.
– Постойте, постойте! Наливай! – Бутылка застыла в воздухе. Николай Васильевич хлопнул себя ладонью по лбу. – Слышь, доктор! А, может, ему того… пару по сто налить? Может, ему полегчает?
– Не думаю. Может, на какое-то время…
– Правильно! – вступил в разговор Макс. – Полегчает ему.
– Может быть, у кого-нибудь в сумке… снотворное какое-нибудь есть? – спросил доктор.
– Есть! У меня есть реланиум, – отозвалась Лида. – Я там, в больнице, спать не могу. Совершенно. Правда, у меня не много осталось. Таблетки три. Вот… четыре таблетки.
– Давайте! Сейчас мы ему сделаем коктейль. Как вас…
– Наталья Сергеевна.
– Возьмите вот, Наталья Сергеевна. Пусть водки выпьет, да залпом. Если не поможет, потом добавим ещё. Сначала две таблетки, потом водку.
В бутылке ещё осталось немного водки. Василич заботливо закрутил крышечку и спрятал бутылку в недра своей сумки.
Наталья Сергеевна влила Антону, то есть наркоману, в рот всё содержимое чашки. Почти силой. Наркоман дёрнулся пару раз. Его снова тошнило, но рвоты не было. Водка удержалась. Таблетки тоже.
– Запить, – попросил он.
Николай Васильевич налил полкружки воды.
– Держите.
Все молча провожали взглядами сначала водку, а потом воду.
Вода… жизнь…
М-да…
– Теперь нам воду давайте! – сказала Света. – Наливайте беременным!
– Может, хоть по полкружки?
– Ладно, по полкружки.
Вода была налита и выпита.
«Хоть бы поделилась! – подумал Макс. – Беременная, тоже мне! Разве что пьяного ёжика родит».
Грустные размышления нахлынули на Макса. А с кем поделишься?
Не с кем…
32
Бомж
Надо же, Митьку встретил… он меня не узнал… а чё… я сам себя не узнаю… я себя забыл… меня уже нет… почти нет меня… зачем я, дурак, отдал водку… как выпить охота… спать не могу… темно, а спать не могу… зачем я дурак, отдал им водку?
…От меня воняет… воняет, а я не слышу… привык… мне нет до них дела… ни до кого… ни до Митьки… ни до кого… ни до Лены… Лена… Лена… нет, мне ни до кого нет дела, ни до кого… сейчас до Кольцевой доеду и там отосплюсь… отосплюсь… в тепле…
…А как я до Кольцевой доеду? Мы же стоим… стоим, стоим… а я, дурак, отдал водку… зачем я им отдал водку…
…Митька… Лена… Лена… зачем ты бросила меня одного? Меня уже нет, Лена… Тот, кто сидит здесь – это не я, Лена… Водки! Это не я хочу водки, это он хочет водки! Он! Водки! Лена! Я не могу думать, Лена… я не могу быть собой, Лена…
…Я сам виноват, Лена… можно было удержаться, Лена… но так трудно было без тебя, Лена… я потерял тебя, Лена… я потерял тебя… себя…
…Как я давно уже не думал о тебе, Лена… Как я давно уже не думал о себе… Как я давно уже не думал… вообще… Митьку встретил…
…Митька… он завидовал мне… А я? А я гордился… перегордился я… Лена! Скажи мне что-нибудь! Только не говори, что я падаль, падаль последняя… Что я подонок… по-донок… тот, что на дне… около дна… по дну…
…Лена, прости… прости, что я по-донок. Водки-и-и-и…
33
– Давайте, мужики, кто на выход… кто прогуляться хочет? Да заодно и чашку надо попробовать подставить туда, где вода сочится.
– И перекурить.
– Кто может, потерпите… пока.
Николай Васильевич подошёл к дверному проёму и встал около него.
Мужчины стали прыгать вниз, один за другим.
– А ты как, братан? – спросил Сергей. – Тебя как звать-то?
– Толик. У меня всё в норме. Приспособлено всё. Я потом… скажу, когда надо будет…
– А то давай. Я тебя на спину… Тебя где ранило-то? В каком году?
– Я…
– Чего молчишь?
– Я…
– Да горбатого он тебе лепит, ты что, не видишь? – сказал Саша, спрыгивая во тьму тоннеля. – Он такой же чеченец, как и я.
– Обманываешь? – Сергей наклонился над коляской.
– Извини… не был я в ней, в Чечне этой… извини…
– Эх ты! – Сергей вдохнул воздух и некоторое время стоял молча, не в силах произнести ни слова. Негодование душило его.
– Сволочь ты, вот ты кто! Спекулируешь, значит! Люди там жизни свои положили, а ты деньги шибаешь под это дело! Ах ты…