Голос Немого

Эта женщина заставила меня вновь почувствовать себя человеком. Мужчиной. Смешно и трудно поверить, что получилось у нее это за несколько проведенных вместе часов, но глупо отрицать очевидное. Тем более я прекрасно понимал, как это произошло: Тия просто смотрела на меня, относилась ко мне так, как будто увечья, изменившего мою жизнь, просто не существовало. И с ней я сам временами забывал об этом. Да, немота никуда не делась, но даже это неудобство казалось вполне терпимым.

— Доброе утро, — едва ли не хором поздоровались оба визитера.

— Рад видеть вас обоих в добром здравии и бодром расположении духа, — с непонятной иронией в голосе добавил Даор, склонив голову.

— Доброе, — за нас обоих ответила Тия. — Да вы садитесь, — кивнула она.

И посетители не стали спорить. Алый Хлыст так вообще удобнейшим образом возлег на ближайшее ложе с настолько величественным видом, что куда больше напоминал сейчас кесаря, нежели небрежно завернутая в тунику Тия или я в штанах на босу ногу и вчерашней слегка мятой рубашке навыпуск.

Только теперь я запоздало сообразил, что принимать посетителей в таком виде не менее неприлично, чем публично обнимать женщину, но суетиться было поздно.

М-да, отвык я за последние годы от подобных мелочей. В глуши этикет был без надобности, больше того — он здорово осложнял жизнь, и с привычкой к идеальному порядку в одежде и наружности я расстался достаточно быстро. Даже, наверное, поспешно, потому что все эти мелочи напоминали мне о прошлом, помнить которое совсем не хотелось. Придется приучать себя заново, что поделать!

Или не придется? Потому что Тия смущенной не выглядела — и, значит, ей подобное не казалось предосудительным. Наверное, тоже какие-то особенности местного уклада…

— А все-таки железяка мне проспорил! — удовлетворенно сощурился Виго, разглядывая нас обоих с каким-то мечтательным выражением лица.

— О чем это вы спорили? — подозрительно сощурилась Тия.

Даор с выразительным укором поглядел на своего соратника и ответил вместо него:

— Дело в том, сиятельная, что наш дорогой друг Ив чрезвычайно обеспокоен вашим здоровьем и скоропалительностью вашего брака, в значительной мере озадачен вашим окончательным выбором и потому выражал исключительное беспокойство о вашем состоянии сегодняшним утром. С другой стороны, мой уважаемый друг Виго проявил большее доверие к сиятельному господину Стьёлю и выказал исключительную убежденность в вашем благополучии. Лично я чрезвычайно рад видеть вас обоих столь умиротворенными. Это позволяет надеяться не только на скорое появление наследника, но и на мир и покой в сиятельном семействе, что, в свою очередь, непременно благотворно скажется на благополучии всей Вираты.

— Эк ты мягко, «умиротворенные»! — хохотнул Виго. — По-моему, они оба выглядят настолько довольными, что лично мне завидно и отчаянно хочется вспомнить молодость, скинув лет сорок. Даже как-то неприлично, в договорном-то браке. Нет, ну ты посмотри! А он еще о чем-то беспокоится… — он фамильярно ткнул Алого Хлыста в плечо и ладонью указал на нас. — Мне кажется, гармония налицо!

Даор скользнул взглядом по ложу, на котором мы сидели, тонко улыбнулся и проговорил мягко, с укором:

— Друг мой, не смущай молодых людей.

Я поначалу всерьез озадачился такой их реакцией, глянул на себя, предполагая, что что-то не в порядке с одеждой — еще больше, чем я думал. И только потом заметил, что, оказывается, в какой-то момент накрыл лодыжку жены ладонью и сейчас машинально ее поглаживал. Теперь отдергивать руку было совсем уж глупо, поэтому я только поморщился и, забывшись, жестами спросил у посетителей, все ли это, за чем они пришли.

Каково же было мое изумление, когда Гнутое Колесо не только заметил это, но и понял.

— Это был главный вопрос, но, коль скоро все в порядке, хотелось бы обсудить ряд других.

«Вы понимаете этот язык?» — с удивлением спросил я.

— Я знаю все языки, существующие в этом мире, — с легкой покровительственностью улыбнулся Виго. — Это нечто вроде любимой коллекции. Конечно, я не мог пропустить такой необычный «экземпляр»! А возвращаясь к теме визита, вопросов у нас несколько. Во-первых, вам двоим следует показаться народу. Учитывая, что вы выглядите вполне жизнерадостными, показывать вас не стыдно, и это пойдет всем на пользу. А во-вторых, вы, сиятельный, насколько я помню, всегда неплохо ладили с цифрами?

«Это было давно, но при необходимости смогу вспомнить, — поколебавшись, ответил я ему. — А что?»

— Насколько я представляю себе ваш характер и ваше отношение к происходящему, вы не планируете целыми днями сидеть в дальнем углу без дела, верно? — полуутвердительно проговорил Виго и, когда я в ответ кивнул, продолжил: — Поэтому мы рискнули предположить, что вы согласитесь оказать посильную помощь Тии. Видится логичным, если вы примете на себя те обязанности, которые не требуют постоянного общения с людьми. Разумеется, лучше, если вы оба станете вникать во все, но на первых порах разумнее не хвататься за все сразу. В конце концов, последние семнадцать лет Вирата как-то существовала, и большинство постов занимают надежные люди. Но люди эти не вечны, и сейчас перед нами стоит важная проблема. Голос Золота, увы, уже слишком стар, — проговорил Виго. — Он ошибается, становится невнимательным. А деньги — это такая вещь, которую абы кому не доверишь. Ничего не хочется доверять абы кому, но подобрать человека, которому можно доверить финансовые вопросы, особенно сложно.

В этот момент я вздрогнул и шарахнулся от неожиданности, потому что перед лицом внезапно возник какой-то предмет, причем со слепой стороны, а на такие явления я реагировал исключительно нервно. Но хорошо, что просто отшатнулся, а не ударил: ничего страшного не произошло, потенциально опасным объектом оказался небольшой, на один укус, пирожок. Кстати, очень вкусно пахнущий.

— Ешь, — с сосредоточенным строгим видом велела Тия. — Надо позавтракать, а у тебя руки заняты.

Я бросил растерянный взгляд сначала на нее, потом на гостей, которые с неожиданной тактичностью сделали вид, что их вообще здесь нет, с преувеличенно деловым видом негромко обсуждая что-то свое. Потом попытался забрать пирожок из рук жены, но та неожиданно воспротивилась, отдернула руку. Глаза ее хитро блестели, и, в общем-то, было понятно, чего именно женщина хотела.

М-да. Вот с рук меня точно еще не кормили. Во всяком случае, в сознательном возрасте…

И главное — непонятно было, что ей самой с того. Зачем?

Почему-то сейчас я ясно понял, что дело совсем не в местных диких традициях, они вот к такому завтраку не имели никакого отношения. Дело именно в самой женщине. Это было проявление все той же детской непосредственности, которая поразила меня еще вчера. Тия вообще не задумалась, что совершает нечто неприличное или неправильное; она просто делала то, что хотела и что не было явно запрещено.

Ссылаться на посторонних уже было нелепо и глупо, мы и так привлекли ненужное внимание, которое Тию, похоже, совершенно не беспокоило. А поскольку особенного смысла бороться я не видел, то решил подыграть жене. Поэтому медленно опустил руку, выжидательно глядя на женщину. Чувственные полные губы ее сложились в озорную улыбку, и меня опять принялись кормить.

На этот раз я был уже настороже и перехватил ее ладонь. Лицо жены приобрело жалобное, обиженное выражение, но я не собирался спорить из-за такой ерунды, поэтому сначала взял зубами угощение из ее руки и прожевал, не выпуская женского запястья, потом аккуратно прихватил губами ее пальцы, лаская, после пощекотал языком ладонь. От последнего прикосновения Тия залилась краской, шумно вздохнула, не отводя взгляда от моих губ. Напоследок я со смешком поцеловал открытую ладонь и выпустил ее руку.

В этот момент я почувствовал, что разум вновь предпринял попытку переместиться в штаны, но своевременно себя одернул, помня о разговоре и гостях, на которых и сосредоточился. Привлек внимание собеседников сухим звонким щелчком пальцами и с преувеличенно спокойным видом вернулся к беседе.