Приемщица

Подумав, что неведомая Олеся не поверит в фотомодель, развлекающуюся дурацкими опросами.

– Ниже среднего, записываю.

Мне показалось, что в голосе девушки прозвучала радость.

– И наконец последний вопрос. Вы удовлетворены своей работой?

– Разумеется нет, – усмехнулась я.

Невольно оглядела облупленные стены, исцарапанные столы с допотопными гробообразными мониторами и кучами бумаг, грязный электрочайник, когда-то бывший белым…

– Милая Оксана, я ничего не собираюсь от вас скрывать. Я работаю инженером в ЖЭУ – найдите человека который был бы счастлив такой работой.

– Замечательно, – радость стала еще более явной. – Открою вам секрет. Наш опрос не социологический. Вы имеете возможность сменить деятельность и найти работу, которая будет удовлетворять вас во всех смыслах.

– Понятно.

Я одернула юбку. Мне стало скучно: обо всем можно было догадаться сразу.

– Вы набираете штат в подпольный бордель.

По сути дела вся логика вопросов именно к тому. Выбивались из рамок лишь возрастной ценз и принятая Олесей «внешность ниже средней». Хотя каких только извращенцев не находилось в наше время даже в такой зашоренной стране, где мне выпало несчастье родиться. И даже в таком убогом городе где мне приходилось жить.

У меня однажды был партнер, которого выворачивал наизнанку вид шарообразных задниц с порносайтов. Зато он требовал, чтобы на свидания я надевала трусы, ношенные минимум два дня кряду… что представляло для меня серьезные неудобства.

И по большому счету, если бы меня пригласили, я пошла бы и в бордель: там не могло быть хуже, чем в ЖЭУ – унылом, как сон о смерти.

– Нет, Анастасия, – на том конце, похоже, улыбнулись.

Видимо, каждая женщина спрашивала примерно одно и то же.

–…Речь идет о нормальной работе с трудоустройством по ТК РФ, соцпакетом, пенсионными отчислениями и так далее.

– Но… – начала я.

– Дальше не телефонный разговор, – жестко отрезала Оксана. – Кроме того, мы должны убедиться, что вы годитесь по ряду других параметров. А вы – понять, подходит ли вам такая работа. Если есть интерес, приходите лично. Подтвердите телефонные данные и получите документы для оформления.

– А… куда приходить? – вопрос вырвался так, будто кто-то во мне уже все решил. – И когда?

– В любое время. Можете в обеденное. Приедете, позвоните по этому номеру и я выйду вас встретить. Записывайте адрес.

– Записываю, – я вздохнула, чувствуя, что любопытство заставляет сделать еще один шаг к пропасти.

3

На следующий день, выдумав больные зубы – причину, всегда и везде считавшуюся святой – я отправилась на поиски приключений.

Разумеется, при всех моих недостатках полной дурой я не была.

С момента развала всего я находилась в постоянных поисках работы. Не обязательно более денежной, но хотя бы не такой унылой. А самое главное – не в женском коллективе, где все были готовы вцепиться друг другу в глотки, – все сразу и одновременно.

Разумеется, женщине моего возраста, с инженерным образованием и не матери-одиночке: они сейчас особо ценились у работодателей, нанимавших за гроши – найти нормальную работу было трудно. Практически невозможно.

В кадровых агентствах со мной разговаривали, как на похоронах, а по объявлениям о вакансиях «помощника руководителя» я нарывалась на сетевой маркетинг, которого развелось сейчас по нашему городу как плесени в непроветриваемом погребе. Одни брэнды умирали, их место занимали другие. Но одни и те же несчастные – учительницы, врачи, бывшие инженеры – бегали взад-вперед, согнувшись под тяжестью сумок с выкупленной косметикой, обогащая нескольких старших менеджеров и владельцев.

Поэтому заранее звонить Олесе я не стала.

Ведь несмотря на чисто сексуальный характер вопросов, это могло оказаться просто особо изощренным ходом.

Я, конечно, имела железо в характере и никто никогда не смог бы склонить меня к открытию «своего бизнеса», заключающегося в распространении какой-нибудь гадости. Но сетевые зазывалы оказывались липкими до дурноты, и даже просто войдя и выйдя из помещения, где они обрабатывали очередную партию желающих быть обманутыми, я ощущала себя заглянувшей на помойку. И поэтому избегала любых контактов с такими компаниями.

Я решила явиться тихо и осмотреться, никак заранее не засвечиваясь.

Разумеется, перед уходом с работы я открыла «Желтые страницы», где в конце имелся атлас города. Две страницы, относящиеся к нашему району, были давно кем-то вырваны, но моя цель лежала в другой части города.

Как ни странно, по указанному адресу значился… родильный дом.

Не бизнес-центр и не гостиница – где сборища сетевиков или мормонов были обычными – а именно родильный дом. В примыкающем квадратике, с дробью, находилась женская консультация. Я взглянула в бумажку: номер был именно тем.

Но и это ни о чем не говорило.

При нынешнем ситуации с медициной я допускала, что предприимчивая заведующая консультацией пробила дополнительную дверь и сдала в аренду кабинет со входом с улицы. Наше ЖЭУ размещалось в стандартной бойлерной среди дворов. С другой стороны здания пристроилась почта, половина которой была завалена разнокалиберными сетевыми коробками.

Сами по себе ни роддом, ни женская консультация ничего не гарантировали. Равно как и с сексом были связаны меньше всего. То есть, конечно, как раз только с ним и были связаны – но… не тем образом, какой имелся в виду при опросе.

Понять все оставалось на месте.

Здания оказались такими, как я и ожидала.

Четырехэтажный роддом за черной кованой оградой с кирпичными колоннами всем видом говорил, что государство требует новых рабов и сил на то не пожалеет. Пристроившаяся с ближнего торца женская консультация заявляла о своей причастности к делу.

Я очень медленно – точно за мной следили и в любой момент могли насильно утащить на чудотворную лекцию – приблизилась. Скользнула в ворота и пошла по хорошо заасфальтированной дорожке, покрытой граффити, благодарящими Оксан и Олесь за прибавление семейства.

На голых еще березах покачивались воздушные шарики, подвешенные в разное время, и уродливые надувные сердца.

Первым признаком вербовочных пунктов сетевого маркетинга бывало наличие озабоченных женщин моего возраста – перебирающих бумажки, роющихся в кошельках или сгрудившихся вокруг упитанного мужчины.

Ничего подобного не наблюдалось.

Женщины были – беременные разных возрастов.

Были и мужчины и небольшие компании с цветами.

Я дошла до роддома, вернулась к консультации, обогнула ее туда и обратно. Никаких дополнительных ходов не нашлось, окна были наглухо зашторены, как полагалось в таких местах.

Единственную дверь украшала унылая сине-белая табличка

«ЖК №5».

Ниже сияла вывеска желтого металла с названием из трех слов – понятным из которых было только одно -

«ПРЕНАТАЛЬНЫЙ ЦЕНТР «АСТАРТА»»

и стилизованным изображением очень сильно беременной женщины.

Слова «пренатальный» я не знала, но к сетевому маркетингу это явно не имело отношения, и я вошла.

Прямо открывался ход в женскую консультацию.

Толстый охранник что-то жевал, читая книжку с голой женщиной на обложке.

Рядом бабка в зеленом халате торговала синими бахилами.

А на стене висел лист формата А4 со стрелкой вправо и тем же загадочным названием.

– Извините, – обратилась я к охраннику, решив играть дурочку до конца. – Мне назначили собеседование… Олеся? Как ее найти?

– Оксана, – не переставая жевать, он махнул рукой. – Секретарша Николай Николаича. Это туда.

И пояснил, не взглянув на меня:

– В пердальный центр.

В центр пускали без бахил. Вдоль стены с окнами я прошла дальше, миновала сырой гардероб, по следующей стрелке спустилась в низкий тупичок. Я понятия не имела, кто такая эта Астарта, но устроилась она в какой-то египетской гробнице.