Страница 41 из 54
…Необходимо было произвести тщательную разведку местности с целью выявления имеющихся на ней укрытий, а также заблаговременно обеспечить искусственные укрытия от наблюдения противника. Особенно большое значение имела инженерная разведка.
Разведка местности на противоположном берегу и оценка противника осуществлялась:
а. путём тщательного изучения карт и аэрофотосъёмки;
б. путём систематического наблюдения, ведущегося из нашего расположения особыми специально выделенными для этого подразделениями всех родов войск;
в. проведением разведпоисков на той стороне реки»[150].
По сути, генерал признаёт слабость оперативно-тактической разведки АГ «Кемпф», которая основывалась лишь на показаниях пленных, наблюдении и изучении аэрофотосъёмки. Безусловно, эти источники давали определённую информацию, но далеко не полную и не всегда точную. А учитывая, что советская сторона применяла достаточно эффективную систему маскировки, в которую включались, в том числе, и прекрасно подготовленные специально для немецких самолётов ложные позиции, враг слабо знал систему армейской обороны, ещё хуже фронтовую глубину. Это впоследствии признавали и непосредственные участники тех событий. «Каждый квадратный метр Курского выступа был сфотографирован с воздуха, – писал в своей книге начальник штаба 48 тк 4 ТА, в ту пору полковник, Ф. фон Меллентин. – Но хотя эти снимки и давали представление о расположение русских позиций, их длине по фронту и глубине, они не могли вскрыть систему обороны во всех деталях или дать указание на силу обороняющихся войск, так как русские – большие мастера маскировки. Мы, безусловно, в значительной мере недооценили их силы»[151].
Что же касается данных о переброске и сосредоточении резервов, то они шли ночью и до начала операции противник имел о них смутное представление. Таким образом, немецкое командование, опиравшееся на не полные и не всегда верные данные своей разведки при определении устойчивости обороны и потенциала как 7 гв. А, так и всего Воронежского фронта, допустило существенные просчёты. Недооценило советскую сторону и, соответственно, переоценило пробивную мощь собранных под Белгородом собственных сил.
В то же время следует признать, что немецкой разведке приходилось действовать в очень сложных условиях против противника, который быстро набирал силу и опыт. Утверждение Г. фон Функа о том, что его разведгруппы работали и на восточном берегу, соответствует действительности, но они проникали не дальше полосы дивизий первого эшелона. Да и мало их было. Северский Донец проходил вдоль всего рубежа 7 гв. А, и отправка поисковых групп была сопряжена со значительными трудностями. Донесения гвардейских дивизий первого эшелона пестрят сообщениями о попытках гитлеровцев проникнуть через их передний край. Причём в подавляющем большинстве случаев они выливались в скоротечные бои с нашим боевым охранением. Но, безусловно, были и успешные заброски. Причём в этой деятельности неприятель часто опирался на военнопленных, перешедших на сторону вермахта. Судя по документам разведуправления Воронежского фронта и отделов «Смерш», в АГ «Кемпф» существовало специальное подразделение (вероятно, это разведывательно-диверсионный орган абвергруппа-204, о ней речь впереди), которое располагало агентами из украинцев и жителей сёл РСФСР, прилегавших к административной границе Украины, знавших украинский язык, особенности быта. Советские спецслужбы, особенно органы зафронтовой разведки, не сидели сложа руки. Они имели хорошие позиции в разведшколах противника и в значительной степени контролировали процесс заброски разведывательно-диверсионных групп (РДГ) в оперативный тыл, в том числе и войск в районе южной части Курской дуги. Из распоряжения командующего Воронежским фронтом № 10 437 от 25 мая 1943 г.: «В ночь на 23 мая 1943 г. на фронте 7 гв. А противник перебросил разведгруппу в составе 13 человек, из них один лейтенант и один старший лейтенант. Вся группа состоит из бойцов-красноармейцев и командиров, попавших в плен к немцам. Группа одета в красноармейскую форму и вооружена оружием Красной Армии. Перед группой была поставлена задача: проникнуть в расположение войск Красной Армии, разведать передний край, ОП артиллерии, танков и минные заграждения. Взрывами разрушить ДЗОТы, землянки и захватить пленных. Методы работы группы – движение к переднему краю наших войск ночью, при встрече выдавать себя за подразделения Красной Армии. Группа показала:
1. Противник проводит широкую вербовку агентуры среди военнослужащих, создаёт группы по 10–15 человек и перебрасывает их в расположение наших войск с разведывательно-диверсионными задачами.
2. На участке Воронежского фронта в самое ближайшее время противник должен перебросить 3–4 разведгруппы»[152].
Не имея существенных результатов от заброски РДГ, противник большое внимание уделял силовой разведке на переднем крае 7 гв. А. Она систематически проводилась в полосе всех дивизий первого эшелона, но чаще всего с Михайловского плацдарма. Вот лишь один пример, из донесения штаба 25 гв. ск к 18.00 1 июля 1943 г.: «В 1.00 1.07.1943 г. из района Михайловки подошёл танк к переднему краю 238 гв. сп 81 гв. сд и прямой наводкой открыл огонь, ответным огнём наши подразделения вынудили танк отойти. В 2.20 с южной окраины Михайловки противник, до взвода под прикрытием артиллерийского и миномётного огня, пытался вести разведку боем, но был встречен огнём боевого охранения 238 гв. сп, а также подошедшими подразделениями и был отброшен на исходные позиции. У одного убитого немца изъята солдатская книжка, номер части ещё не установлен»[153].
Но случались и успешные захваты немцами наших бойцов и даже переход на сторону врага красноармейцев, находившихся в боевом охранении. Один из таких случаев произошёл во второй половине дня 4 июля на правом крыле 24 гв. ск. Из оперсводки 72 гв. сд к 4.00 5 июля: «В 17.15 из района сада юго-восточнее Топлинки появилась пехота противника численностью до роты, 10–12 фрицев переправились через реку и достигли переднего края обороны 66 штрафной роты. Ружейно-миномётным огнём противник был отброшен обратно. В это время исчезло 3 бойца, назначено расследование»[154]. Замечу, что, судя по тому, как стремительно развивалось наступление частей 106 пд утром 5 июля через рубеж 66 оашр, а также по ряду косвенные данных, немцы от этих перебежчиков-штрафников, вероятно, получили довольно ценную информацию о системе огня и обороны на этом участке.
Немаловажное значение разведорганы армейской группы уделяли деятельности по разложению войск армии Шумилова. Эта работа велась изощрённо и масштабно. Большая ставка делалась на межнациональные трения. Стремясь посеять рознь и недоверие между военнослужащими разных национальностей, гитлеровцы настойчиво и кропотливо вели подрывную работу среди бойцов, призванных из разных республик Советского Союза (узбеков, казахов, татар, украинцев). Э. Раус вспоминает о том, как перед началом Курской битвы его подчинённые якобы сумели убедить целую роту узбеков 15 гв. сд перейти на их сторону. Акция почти удалась, но вмешался случай – в одну из ночей, выйдя из своих окопов по направлению к руслу Северского Донца, группа предателей попала на наше минное поле и значительная часть их погибла. «Кроме того, – сетовал генерал, – её обстреляли проснувшиеся артиллеристы. Но результаты этого предприятия сказались немедленно.15-я узбекская стрелковая дивизия была отведена с фронта и расформирована как ненадёжная»[155].
Хотя Э. Раус был участником тех событий, с этими его утверждениями согласиться трудно. Действительно, такое позорное явление, как дезертирство, в частях 7 гв. А было, хотя относительно других армий, его масштабами она не выделялась. И одной из причин этого явления можно считать определённое воздействие пропаганды противника, особенно на фоне неблагополучного положения в войсках с питанием. Возможно, столь неординарный случай (ушла целая рота!) и имел место, но при изучении документов в ЦАМО РФ подтверждение ему я не нашёл. В беседах со мной (а также в ряде публикаций) ветераны-контрразведчики утверждали, что для оперработников отдела «Смерш», которые курировали стрелковые полки, доводились неформальные планы по вербовке негласных осведомителей, средний расчёт был 50–70 человек на батальон, т. е. 450–600 человек. Учитывая, что в ходе боёв убыль пехоты была высокой, «особисты» старались поднять планку как можно выше, нередко догоняли до сотни осведомителей на батальон. Но как гласит народная пословица, «и на старуху бывает проруха», офицеры спецслужб тоже люди и вполне могли ошибиться. Тем не менее, вызывает сомнение, что при такой системе контроля командованию дивизии не было известно о сговоре не 10–15 человек, а целой роты – не менее 100. Что же касается утверждения о том, что якобы из-за группы изменников отвели с переднего края целую дивизию, да к тому же и расформировали её – это уже откровенная небылица.
150
ЦАМО РФ. Ф. 15. Оп. 11600. Д. 1539. Л. 9, 10.
151
Меллентин Ф. Бронированый кулак вермахта. Смоленск: Русич, 1999. С. 325.
152
ЦАМО РФ. Ф. 1163. Оп. 1. Д. 52. Л. 125.
153
ЦАМО РФ. Ф. 25 гв. ск. Оп. 1. Д. 28. Л. 51.
154
ЦАМО РФ. Ф. 72 гв. сд. Оп. 1. Д. 17. Л. 399.
155
Раус Э. Танковые сражения на Восточном фронте. М.: АСТ, 2005. С. 286.