Страница 27 из 54
Поиском решения проблемы пополнения войск Н. Ф. Ватутин занялся лично, сразу после вступления в должность и с большой энергией. Уже 2 апреля 1943 г., т. е. на шестые сутки после прибытия на фронт, он провёл заседание Военного совета, где был утверждён план первоочередных мер по восстановлению стрелковых дивизий, мотострелковых и артиллерийских частей личным составом. Подготовленная по его итогам директива требовала:
«2. С получением сего, немедленно приступить к доукомплектованию стрелковых, танковых, гвардейских миномётных и артиллерийских частей.
Стрелковые дивизии укомплектовать от 7000–8000 человек, стрелковые бригады до 5000… для танковых, гвардейских миномётных и артиллерийских частей отобрать лучший рядовой и младший начсостав.
3. Командующему 64 А, из числа прибывшего для армии пополнения 6000 человек передать в 21 А…
4. Командующим 38 и 40 А после укомплектования всех соединений и частей армии весь излишек пополнения из своих запасных полков передать в 69 А. О количестве подлежащих передаче донести мне шифром к 4.4.43 г.
5. Командующим всех армий при доукомплектовании войск отнюдь не ограничиваться численностью, указанной… в плане, а принять все меры к тому, чтобы численность стрелковых дивизий была бы в кратчайший срок доведена до 8000 человек, для чего использовать все внутренние возможности как в изыскании людей, так и в изыскании лошадей, вооружения и прочего имущества…
Одновременно информирую, что приняты меры к быстрейшей перевозке запасных стрелковых полков, вооружения, боевого имущества и тылов 21 и 64 А»[85].
20 апреля 1943 г. в развитие этой директивы штаба фронта определены для армий административные районы, где они должны провести поголовную мобилизацию мужского населения. В зависимости от уровня укомплектованности дивизий и примерной численности гражданского населения каждому объединению выделялось от двух до пяти прифронтовых районов Курской области. В частности, за 7 гв. А закреплялись Шебекинский и Приспешенский. Согласно плану фронта, весной в войска было необходимо направить примерно 84 000 призывников, в том числен 39 000 человек из маршевого пополнения (т. е. имевших определенную подготовку), 11 000 – из армейских и фронтовых госпиталей (уже обстрелянный, наиболее качественный контингент) и 34 000 – с освобождённой территории.
Мобилизация последней категории оказалась делом наиболее трудоёмким, а результаты труднопрогнозируемыми. Во-первых, было необходимо сначала найти эти несколько десятков тысяч мужчин (ведь цифры плана – это тот минимум, что требовался войскам). Во-вторых, откормить их до такого состояния, чтобы они могли подойти под самые упрощённые физические нормы солдата (ведь во время оккупации многие голодали и гибли от недоедания), а затем обучить военным навыкам «с нуля». Территория Курской области, где развернулись главные силы Воронежского фронта, находилась в руках немцев от 1 до 1,5 года (с октября 1941 по февраль 1943 г.), много молодёжи и физически крепких мужчин среднего возраста были вывезены в Германию, часть была призвана полевыми военкоматами[86] Красной Армии в 1941, 1942 г. для пополнения 21 и 40 А и погибла в ходе Курско-Обоянской и двух Харьковских операций 1943 г. Из оккупации население вышло физически истощённым, встречалось много больных, в том числе инфекционными заболеваниями (сыпной тиф, туберкулёз, сифилис и т. д.). По данным санитарного управления фронта, в некоторых населённых пунктах в это время число заражённых доходило до 60–65 %, из-за вспышек инфекции приходилось закрывать (блокировать войсками проезд, проход) целые сёла на несколько недель. Даже перед началом Курской битвы, когда эпидемиологическая обстановка заметно стабилизировалась (территория фронта была очищена от трупов, проведена санобработка населения, начали работу инфекционные медучреждения армий и фронта), фиксировалось немало случаев инфекционных заболеваний в целом ряде сёл, в частности, на правом фланге фронта. Так, например, 26 июня 1943 г. штаб 90-го полка войск НКВД по охране тыла Воронежского фронта (полоса 6 гв. А) в оперативной сводке № 00 177 доносил, что в его зоне ответственности на указанное время больны сыпным тифом: в сёлах Верхопенье – 36 человек, Новенькое – 61, Круглик – 24, Боброво – 53, Богатое – 50. Как вспоминал М. Е. Катуков, в районе Обояни (полоса Воронежского фронта), где в марте развернулись войска его 1 ТА, эпидемиологическая обстановка также была напряжённая и армии потребовались большие усилия, чтобы ликвидировать значительное число очагов сыпного тифа[87].
Для «доведения» призывников до определённых физических норм требовалось время и калорийное питание, а значит, уменьшалась программа военной подготовки, да и с продуктами ситуация было сложной. Кроме того, в период весенней паузы бойцы и командиры боевых частей широко привлекались для проведения масштабных фортификационных работ. Всё это в комплексе серьезно снижало уровень индивидуальной подготовки пополнения. «На казённом, канцелярском языке «доведение армии до нормального штата» звучит бесцветно и нейтрально, – писал М. Е. Катуков. – А сколько забот и хлопот оно скрывает! Долг командиров и штабов – всю эту массу людей подготовить – и как можно тщательнее – к тем самым драматическим часам и минутам, которые называются словом «бой».
Чем выше подготовка каждого бойца, тем меньше потерь, тем выше отдача на передовой линии. Бой ведь только со стороны кажется хаосом огня, грохота, дыма, крика, рёва моторов. На самом деле – это сплав ума, изобретательности, опыта, высокой организованности и искусства. Да, искусства выходить победителем! Трудного, утомительного, но всё же искусства»[88].
Я специально уделил столько внимания именно этому аспекту проблемы. В ряде изданий о Великой Отечественной войне отечественные авторы сложные и многогранные вопросы подготовки войск пытаются свести к примитивным схемам и пропагандистским штампам. Утверждается, например, что «не основательная индивидуальная подготовка бойца и необходимая огневая мощь соединения» помогали Красной Армии одолеть врага на Курской дуге, а то, что значительная часть её войск была пополнена местными жителями, которые за свою землю («малую Родину»), дрались как-то по-иному – более стойко и самоотверженно. Увы, документы свидетельствуют совсем об ином положении дел. В ходе летних боёв советские стрелковые соединения, хотя и существенно прибавили в стойкости и организованности (относительно 1941 и 1942 гг.), тем не менее были далеки от того, чтобы назвать их образцовыми. Это относится, в том числе, и к дивизиям 7 гв. А. Как мы увидим дальше, случаев бегства с поля боя целыми подразделениями, паники, оставления своих позиций без особых на то причин было достаточно много. Причём первыми бежали и сдавались в плен не москвичи и новосибирцы, куряне и воронежцы, а все слабо обученные и не подготовленные бойцы.
Большие проблемы были и с качеством подготовки командного состава тактического звена. Основная часть пополнения, шедшего в это время в стрелковые соединения до командиров полков включительно, имела слабые, а нередко просто поверхностные профессиональные знания и навыки по организации боя и управлению подразделениями. Причина – ошеломляющая убыль командного состава, в том числе и из-за уставов, которые не соответствовали реалиям боя. Эта проблема остро встала уже в 1942 г. (в начале Сталинградской битвы). Участник войны, артиллерист, известный белорусский прозаик В. Быков вспоминал: «… Когда до основания выбивали полки и батальоны, дивизию отводили в тыл на переформирование, а уцелевших командиров представляли к наградам – за непреклонность в выполнении приказа: была такая наградная формула… Война, однако, учила. Не прежняя, довоенная, военная наука, не военные академии, тем более краткосрочные и ускоренные курсы военных училищ, но единственно – личный боевой опыт, который клался в основу боевого мастерства командиров. Постепенно военные действия, особенно на низшем звене, стали обретать элемент разумности. Очень скоро оказалось, что боевые уставы, созданные на основе опыта Гражданской войны, мало соответствуют характеру войны новой, и в лучшем случае бесполезны, если не вредны, в буквальном своем применении.
85
ЦАМО РФ. Ф. 426. Оп. 10757. Д. 1. Л. 49.
86
Наспех сформированное подразделение в соединениях действующей армии для проведения мобилизации мирного населения в прифронтовой полосе, опиравшееся на законы военного времени.
87
Катуков М. Е. На острие главного удара. М.: Воениздат, 1974. С. 255.
88
Катуков М. Е. На острие главного удара. М.: Воениздат, 1974. С. 270.