Чужое гнездо

Несмотря на все это, Эллен была полна оптимизма. Ведь Пьер сам говорил, что хотел бы жить в каком-нибудь тихом месте, кроме того, его разноообразные таланты могут пригодиться на ферме. Если ей удастся убедить отца, что она любит этого человека, возможно, он даст ему шанс.

— Ты прямо витаешь в облаках сегодня, — заметил Альберт, когда они уже уселись за обеденный стол. — Не проронила и двух слов.

Эллен взглянула на него и уже открыла рот, чтобы признаться во всем, но подозрительное выражение в глазах отца остановило ее. Еще слишком рано говорить об этом, он мог вспылить и запретить ей покидать ферму. Она подождет еще несколько недель.

— Я думала о картошке, — солгала она. — Завтра мне нужно быть на работе, управишься ли ты один?

— Я собрал уже все, что выкопано, — ответил он. — С той, что в земле, ничего не случится. Думаю, завтра к вечеру дождь кончится.

Эллен всегда нравились тишина и спокойствие, царившие на ферме, но в этот воскресный день они казались ей невыносимыми. Как только отец задремал в кресле, она поднялась к себе в комнату и уселась на подоконник, глядя сквозь оконное стекло на дождь. Обычно вид, открывающийся из ее окна, вызывал у нее воодушевление, какими бы ни были погода и время года. Лес, окружавший дом с двух сторон, отливал всеми оттенками зеленого, пастбища покрывал сплошной ковер полевых цветов. Эллен обычно нравилось наблюдать, как созревает урожай, она радовалась дождю, поившему растения, но сегодня пейзаж за окном представлял собой жалкое зрелище. Копыта скота и мелкий дождь превратили пастбище в покрытое рытвинами поле, а картофельная делянка, развороченная трактором, выглядела просто ужасающе. В бухточке, полукольцом замыкающей их землю, скалы, море и небо были сумрачно-серого цвета.

Эллен повернулась спиной к окну, но вид комнаты не улучшил ее настроения — комната выглядела такой же унылой, как и раньше. Окно было крохотным и располагалось невысоко над землей: за исключением ярких солнечных дней, здесь всегда было темновато. Скудная обстановка состояла из двух кроватей, накрытых вылинявшими бледно-голубыми покрывалами, расшатанного комода и нескольких крючьев на стенах, где она развешивала одежду. Доски пола покрасили несколько лет назад, но теперь краска облупилась, побелка потемнела и пошла пятнами, а плакаты «Битлз» и Элвиса Пресли, которые Джози прикрепила кнопками к стене, покоробились и перекосились.

Когда они были вместе с Джози, Эллен никогда не задумывалась о том, насколько запущенный и неуютный вид имеет их спальня, но ведь тогда она не чувствовала себя такой одинокой. Ни с того ни с сего она вдруг представила, что ей придется жить с отцом еще целых два школьных года, и эта мысль наполнила ее страхом и отвращением. Если бы у нее был проигрыватель или телевизор, все было бы не так скверно, но даже приемник на кухне работал с перебоями. В глубине души она прекрасно сознавала, что отцу не понравится ни сам Пьер, ни его имя, ни профессия, ни возраст. Господи, что же теперь делать?

На следующее утро дождь прекратился, и Эллен отправилась на работу в павильон с приподнятым настроением. Однако несмотря на яркое солнце погода выдалась прохладнее, чем в последнее время, и купальщиков на пляже оказалось совсем немного. Пользуясь отсутствием клиентов, Эллен принялась протирать полки за стойкой, но голова ее была занята мыслями о Пьере.

Снова и снова она перебирала в памяти каждое мгновение их субботнего свидания, а в ушах все еще звучали его слова о том, что он никогда не испытывал ничего подобного к другим девушкам. Со временем все образуется, Эллен была уверена. Может быть, пока лучше помалкивать о Пьере и просто видеться с ним, когда он окажется в каком-нибудь городке поблизости, но с этим вполне можно смириться.

С другой стороны, Пьер говорил, что зимой часто работает в Лондоне, так что, возможно, ей удастся перебраться туда и устроиться на работу. Несколько девчонок из их школы сумели найти места в общежитии для девушек; она может сходить к их родителям и узнать адреса подружек в Лондоне. Скорее всего, отец не будет возражать, в особенности, если она найдет приличную работу.

В половине пятого пришел владелец павильона, чтобы забрать выручку и закрыть заведение, а Пьер так и не появился. Она уже собралась было отправиться к цирку на поиски Пьера, как вдруг на старом грузовичке подкатил отец.

— Мне нужно было заказать кое-какие семена, — крикнул он, направляясь к ней. — Поэтому я решил подгадать так, чтобы подвезти тебя домой. Хочешь мороженого?

Отец тепло улыбался, и Эллен, понимая, что он хотел сделать ей приятное, постаралась изобразить радость. Купив два рожка мороженого, Альберт предложил съесть их на свежем воздухе, а не в душной кабине.

Сейчас на пляже было больше людей, чем днем, многие пары привели с собой детей. Кое-кто готовился к пикнику на песке.

— Именно здесь я встретил твою мать, — внезапно сказал Альберт. — Тогда пляж был огорожен колючей проволокой, потому что шла война, а она сидела на складном стульчике и рисовала. Я остановился взглянуть, и мы разговорились.

В том, что он выбрал как раз эти день и место для рассказа о матери заключалась какая-то злая ирония, и вместо радости Эллен испугалась — вот сейчас появится Пьер и увидит их вдвоем. Она никогда не стыдилась своего отца, но сейчас ее охватило именно это чувство, потому что в своей грубой рабочей одежде отец ничем не отличался от бродяги.

— Я никогда не говорил тебе этого, но она была родом из состоятельной семьи, — продолжал он. — Их дом стоял вон там. — Он указал на постройки на вершине холма рядом с озером по другую сторону дороги. — Если хочешь, мы можем подняться туда, и я покажу тебе его.

— Нет. Не сейчас. Я хочу домой, — сказала Эллен, поднялась и зашагала к грузовику.

Позже, в тот же вечер, Эллен стояла в маленькой бухточке, наблюдая, как заходит солнце, и горько сожалея о том, как поступила с отцом. По дороге на ферму он не произнес ни слова и сразу же взялся за картошку, но ей ли было не знать — она причинила ему сильную боль.

Почему она испугалась того, что ее увидят вместе с ним? Это было чудовищно, ведь раньше она никогда не испытывала ничего подобного.

Слезы потекли у нее по щекам. Она чувствовала, что внутри нее, там, где всегда были порядок, спокойствие и безмятежность, теперь все перемешалось. Неужели виной этому любовь? И неужели это чувство заставляет людей отворачиваться от собственной семьи, как поступила ее мать, выйдя замуж за человека, которого не одобряли ее родители?

Самое печальное заключалось в том, что теперь ей уже никогда не услышать всю историю целиком. Отец специально приехал встретить ее, показав таким образом свои любовь и признательность. Она знала, что теперь, наткнувшись на неожиданный отпор, он будет хранить молчание и переживать в течение долгих недель. И никакие извинения не помогут. Да и что она может сказать в свое оправдание?

На следующее утро Эллен не нужно было идти в павильон, но она встала вместе с отцом и отправилась помочь ему с дойкой. Он едва кивнул, ничем больше не проявив своих чувств, и Эллен, усевшись на низкий табурет, прижалась к теплому боку коровы и почувствовала, как по ее щеке сбежало несколько слезинок.

После завтрака, прошедшего в молчании, Эллен вымыла посулу, а потом прямиком отправилась на картофельное поле. Альберт сидел за рычагами трактора, заканчивая выкапывать последние картофельные рядки, поэтому Эллен взяла из стопки мешок и начала собирать в него клубни. Часа через два такой работы у нее заболела спина, и она выпрямилась, чтобы взглянуть на отца. Он собирал картофель с соседнего рядка, двигаясь ей навстречу, и работал так быстро, что походил на машину. Неожиданно жалость к отцу сменилась обидой. Много раз она была свидетелем того, как подобным образом он заставлял умолкнуть Вайолет или Джози, и если он сейчас намеревался так поступить с ней, то она не собиралась обращать на это внимания.

— Я, наверное, съезжу в город, в библиотеку, — крикнула она. — Приготовить тебе чай перед тем, как я уйду?