Страница 4 из 4
Когда всё закончилось, выбор перед ней встал только острее: с чьим смычком она вернётся? И куда: обратно в Тибидохс или в Сибирь?
Порой Тане хотелось выбросить оба и просто купить третий. Свой собственный. В конце концов, у неё скоро день рождения. Может она себе пожелать в качестве подарка отсутствие необходимости выбирать?
***
Иногда желания всё-таки исполняются.
В связи с победой сборной мира Магщество решило устроить ещё матч — на этот раз с гандхарвами. Из-за этого в самой сборной произошли некоторые изменения. Впрочем, Гроттер в них не вдавалась. Конечно, это было не очень профессионально с её стороны, но в этой ситуации она могла делать только одно: радоваться отсрочке выбора. Игру назначили только на начало марта, а затем победившая команда в апреле встречалась с афганскими джиннами.
К тому же внутри своей команды они поспорили: кто в следующей игре забьёт обездвиживающий мяч, тот станет капитаном. А капитан мог бы подавать заявки на игры с разными сборными. Таня могла бы постараться.
Может быть, ей вообще стоит уйти в профессиональный драконбол? Она не сможет. Таня это точно знала: она бы постоянно думала о Соловье. Сравнивала бы с ним других тренеров (и явно не в пользу других тренеров, как бы ни были они хороши), вспоминала бы постоянно его советы и наставления. Даже если бы Гроттер решила стать тренером, через пару лет она бы наверняка стала копией Соловья.
***
Когда Таня вернулась в Тибидохс, она сразу пошла к академику Сарданапалу. Она пропустила слишком много занятий, и продолжать обучение сейчас не имело смысла. Сарданапал предложил, чтобы она взяла учебники и за каникулы нагнала весь материал самостоятельно, а в сентябре вернулась и сдала экзамены. И Таня согласилась. Этот вариант не был хорош, но это было лучшим из имеющегося в наличии.
Она собрала вещи, так и не встретившись с Соловьём, и ускользнула из Тибидохса. Ей казалось, что так она предаёт своего тренера, и потому даже мельком его видеть было невыносимо, пусть она и безумно скучала. Его смычок она уменьшила и убрала во внутренний карман чехла от контрабаса. Ванька обрадуется, когда увидит, что Таня пользуется его подарком.
========== Часть 4 ==========
Игры с судьбою смешны и пусты
Мы за собою сжигаем мосты
И неизменно, во все времена
Только любовь миром править должна
В глуши у Ваньки, где никто и почти ничто не отвлекало от чтения книг, Таня наконец добралась и до справочника по тёмной магии. Она помнила своё пребывание на тёмном отделении и оттого смутно боялась, что может поддаться искушению: многие черномагические заклинания могли оказаться… полезными. На время чтения Таня даже сняла кольцо — на всякий случай, чтобы никакое из заклинаний точно не сработало.
Многие заклинания из приведённых Таня уже знала и реагировала на них по-разному: иногда улыбалась, думая о преподавателе, который и научил, иногда хмурилась, как, например, когда наткнулась на роковую порчу.
Внезапно Таня вспомнила кое о чём и зашептала заклинание, помогавшее найти в книге интересующую информацию. Страницы сами собой начали перелистываться, пока не открылись там, где рассказывалось про Вспышкус гробулис. То самое заклинание, которое Соловей применил в Заповедной Роще.
Информации было немного, всего пара строчек, но этого оказалось достаточно. Таня прикрыла глаза, словно это могло заставить предложение исчезнуть из книги. Она снова вспоминала ту встречу — во всех подробностях, и даже невольно прижала кулак к груди в том месте, где её коснулась искра.
Открыв глаза, Таня вновь прочитала: «…не действует на тех, кого очень сильно любят…».
Вот вам и разгадка.
Захлопнув книгу и отбросив её на край кровати, Гроттер вскочила и бросилась к футляру от контрабаса. Она достала смычок, подаренный Соловьём, и нетерпеливо зашептала:
— Максимус гигантус.
И ровным счётом ничего не произошло.
— Бестолочь, — услышала Таня голос Феофила, и только тогда вспомнила, что сняла кольцо. Не вслушиваясь в бормотание дедушки, она торопливо вернула кольцо на палец и вновь повторила заклинание. На этот раз смычок вернулся к своему нормальному размеру. Таня прижала его к груди, чувствуя себя если не счастливой, то определённо воодушевлённой.
Сбор вещей вышел быстрым, прощание с Ванькой — скомканным. Она говорила ему: ну, ты же всегда знал, что так случится. Он отвечал, что, может, и не знал, но определённо догадывался. Хотя на деле ни один из них и помыслить не мог, что Таня так внезапно сорвётся с места. Ванька был уверен, что у него есть ещё пара месяцев. Есть время показать Тане всю прелесть и привлекательность жизни в лесу. Но у него ничего не было.
***
Таня прилетела сразу на драконбольное поле — снова, но на этот раз намеренно. Там было вероятнее всего найти Соловья.
Однако она его не увидела. Зато на поле была команда, которую капитан пытался тщетно заставить чем-то заниматься.
Таня не удержалась и с предвкушающей улыбкой забежала в раздевалку. Та была абсолютно пустой. Гроттер побросала свои вещи в угол — кроме контрабаса, с ним она обращалась бережнее, — и быстро натянула драконбольный комбинезон. Нанесла поверх упырью желчь, чтобы не сгореть в драконьем пламени, схватила подаренный Соловьём смычок и вылетела из раздевалки на полной скорости. Всё-таки драконбол был её жизнью, пусть иногда она не играла, а тренировала. Впрочем, она подумала, что могла бы называться «играющим тренером».
***
Только под конец тренировки Таня вспомнила, что так и не увидела Соловья. Беспокойство закралось в её душу, и даже пара мгновенных перевертонов не помогла успокоиться. Гроттер слезла с контрабаса, не рискнув в таком состоянии влетать в узкую дверь раздевалки, подхватила инструмент руками и ушла с поля. Как бы ей ни хотелось прямо сейчас броситься обыскивать школу, оставлять вещи было бы… слишком беспечно.
Соловей сидел в раздевалке и ждал. Он сразу заметил Таню на поле — или, вернее, первым он узнал её контрабас, — и решил не вмешиваться. Тем более что вряд ли она приехала из своей глуши только за тем, чтобы потренировать его команду, а значит не стоило инициировать разговор прямо на драконбольном поле.
Когда Таня в своём комбинезоне, покрытым местами стёршейся упырьей желчью, с контрабасом в руках вошла в раздевалку, Соловей даже не повернулся. Он сидел на скамье и смотрел на свои ладони, на одной из которой не было мизинца — необходимая жертва для вызова сборной вечности. Он печально усмехнулся воспоминаниям.
Таня растерялась, так сразу увидев Соловья: у неё в голове уже был целый план, как обходить школу и куда заглянуть в первую очередь. Она осторожно поставила контрабас к стене и дольше необходимого убеждалась, что он не упадёт.
Держа смычок в опущенной правой руке, Таня сделала пару шагов к Соловью. Он поднял голову, посмотрев ей в глаза, и Таня сказала совсем не то, что хотела:
— Почему нельзя было просто признаться? — спросила она и сама испугалась своей смелости.
Соловью так и хотелось съязвить, ответив, что он уже признался во всех своих разбойничествах, но он сдержал себя, понимая, что сейчас не лучшее время для этого. Было предельно ясно, что Гроттер имеет в виду чувства.
— Я признался, — произнёс наконец он, продолжая смотреть ей в глаза, и Таня сначала неуверенно улыбнулась, а потом и вовсе рассмеялась, потому что такое признание — запустить убивающим заклинанием — вполне в духе тёмного мага.
— Когда разлюбишь, признайся как-нибудь иначе, — сказала она прежде, чем успела подумать, но Соловей, казалось, не обратил на это никакого внимания. Он притянул Гроттер к себе, заставляя сесть рядом, и впился поцелуем в губы, за секунду до этого выпустив красную искру, запершую дверь.