Страница 6 из 17
Я очнулась, дернувшись вперед по инерции, и ударилась лбом обо что-то, оказавшееся сиденьем автомобиля. В голове гудело, во рту ощущалась нестерпимая сухость. Самое страшное, что в салоне было темно, а я не помнила, как вообще здесь очутилась. Меня похитили! Кто? Зачем? Страх опутал паутиной, и я сначала вжалась в кожаное прохладное сидение, а потом с облегчением выдохнула, узнав затылок водителя. Марат.
Я думала, что он не заметил моего пробуждения, но встретила внимательный взгляд, когда посмотрела в зеркало заднего вида. Ничего не сказав, а только смерив меня неодобрительным взором, Беркутов снова стал следить за дорогой. Вокруг нас вставал частоколом ночной лес. Мы ехали по узкой колее между деревьев, освещаемой только фарами автомобиля. Со всех сторон подступала темень, как будто заворачивая нас в непроницаемый, дышащий напряжением живой кокон. Все было похоже на сон. Кошмар, который хочется прервать, проснуться, но вязнешь, словно в густом сиропе, а ноги и руки не слушаются, в ушах вата и невозможно произнести ни звука. Я впадала в прострацию, не зная, как реагировать на происходящее и что говорить. Ждала, что скажет Беркутов. Объяснит, куда везет меня.
И чувствовала себя позорно пьяной. Набралась не по-детски. В памяти провал. А в душе копилось мерзкое чувство стыда, взявшееся неведомо откуда. Интуиция подсказывала - произошло что-то страшное, возможно, даже непоправимое. Откуда такие мысли?
Откинувшись назад, я вперила взгляд в проносящие мимо голые стволы деревьев и попыталась собрать осколки воспоминаний, сложить их в единое адекватное целое. Но ничего не получалось. В памяти о прошлом вечере зияла беспросветная дыра, аккурат после того, как я, наплевав на свадебный банкет, выскочила на свежий воздух, села в первое попавшееся такси и покатила в клуб, где ждала Катя.
Я надеялась, что она пригласит меня к себе домой и мы тихо посидим, поболтаем о своем, о женском, как в старые добрые времена. Но подруга заявила, что у них с мужем договоренность и он сегодня нянчится с детьми. У Кати их было двое, замечательные мальчишки-близнецы, да и муж у нее был очень положительный, наш однокурсник Сережка Григорьев. Помню, как Катя истерила, что забеременела так рано, и думала, что ее жизнь кончена. Мы учились тогда на втором курсе. Она даже планировала сделать аборт, но Сережка уговорил оставить ребенка, а оказалось, что у них двойня. В итоге Кате пришлось взять академический отпуск, но сейчас она – счастливая мама двух прекрасных сыновей, владелица собственной фотостудии, а я в свои двадцать четыре не могу разобраться сама в себе, не то чтобы планировать семью и детей.
Смартфон вибрировал и светился, пока подержанная, пахнущая плесенью иномарка везла меня сквозь унылый поток машин. Явно звонил Ивар, пытаясь узнать, когда можно будет забрать меня со свадьбы, но я игнорировала все попытки внешнего мира вторгнуться в свой личный хаос. Иногда мне хотелось к черту послать дисциплину и самоорганизацию. Умение брать себя в руки, не взрываться от шквала эмоций, не срывать злость на близких – все полетело к чертям, когда Марат снова возник на горизонте. Будь он неладен! Это был именно такой день. Глупо отрицать, что я все забыла, что смогу существовать с ним в одном городе, не надеясь на встречу, а столкнувшись, буду владеть собой. Уж точно не с ним.
Проще сбежать. Пока – в другой конец города. А потом снова командировки, куда угодно, лишь бы не рядом с Беркутовым. Не с тем, кто выбивает из колеи и возвращает в те времена, на которые обычно взрослый человек смотрит с нотками ностальгии и стыда, время ошибок и необдуманных решений. Время, когда была юной и бесшабашной.
И я снова была такой сегодня по вине Марата. В клубе, как всегда, неистово веселилась молодежь, накачанная алкоголем или наркотиками, и у меня буйная толпа сначала вызвала оторопь и отторжение, но после третьего коктейля весь мир будто улыбнулся, и захотелось влиться в сумасшедший танцевальный ритм.
Нам с Катей никак не удавалось поговорить по душам. Было шумно, а она не желала уходить далеко от танцпола, все рвалась танцевать и отрываться. Сафьянова была полногрудой знойной красавицей с платиновыми кудрями и привлекательной родинкой над верхней губой. Мужчины всегда крутились вокруг нее, и сейчас она пользовалась своим обаянием на полную катушку, крича мне в ухо, что со мной она возвращается в молодость.
У меня было точно такое же чувство. Мы хохотали до упаду, вспоминая студенческие светлые деньки, намеренно минуя тему моей безумной любви к Беркутову.
С нами знакомились разные мужчины, навеселе или очень пьяные. Сначала меня это раздражало, но в какой-то момент я пустила все на самотек. Катя призналась, что страдает без флирта, несмотря на любовь к мужу и детям. Она загибается без внимания мужского пола и не может ничего с этим поделать. И хоть ничего серьезного не допускает, все же держится таким образом в тонусе.
Из нас двоих я всегда была более стеснительной, наглые приставучие мужчины меня раздражали. Мне хватало Беркутова за глаза и за уши, чтобы досыта напитаться самыми разнообразными эмоциями.
Поэтому, когда Катя увлекла одного настойчивого поклонника на танцпол, я с радостью отошла к барной стойке и взгромоздилась на нее в полном одиночестве. В белом клатче лежал свернутым злосчастный бант и продолжал вибрировать смартфон. Возможно, меня потеряли на свадьбе или не переставал искать Ивар, но я ни с кем не хотела разговаривать. Меня совсем не тянуло к Ивару. Я уже жалела, что ответила на его ухаживания. Наше сближение было неминуемо, потому что он не переставал меня добиваться, демонстрируя такт, выдержку и галантность. А я решила, что надежность лучше безумия. А теперь все запуталось. Не надо было мне возвращаться домой.
Я помнила, как стали расплываться бутылки за спиной у бармена. Помнила, как нашла взглядом знакомую этикетку - коньяк, который предпочитал Марат. И попросила бармена налить мне «Хеннесси», до того хотелось почувствовать вкус губ Марата. Такой же терпкий, горячий и убийственный.