Страница 15 из 17
— Что ты не понял? — мрачно проговорил Таран.
— На фига ты мне впарил эту пигалицу?! — Ян указал пальцем назад.
— У неё прекрасная зрительная память. И не только зрительная. Запоминает огромный объём информации. Закончила Тегеранский филиал академии с отличием.
— Ну так и оставалась бы у себя в Тегеране. Чего её сюда понесло?
— Прекрасный специалист по русской истории…
— У нас самих таких спецов знаешь сколько?
Таран сложил пальцы пирамидкой.
— Каким сам был семь лет назад? Забыл? Теперь лучший опер в Центральном округе, если не во всей Конфедерации. О тебе даже в Союзе и Хартии судачат.
— Палыч, забери. А? Всеми Богами прошу! Давай в следующий раз. А сейчас… Гуляев вернётся, давай его. А? Палыч?
Шеф откинулся на кресле и вздохнул.
— Меня просили оттуда? — Таран поднял вверх указательный палец и скрестил на груди руки.
— Ити-и-ить твою мать! — соскользнув со стола, взвыл Прилуцкий и хлопнул себя по бёдрам. — Она ещё и блатная! Спасибо, Палыч! — он слегка поклонился. — Вот уж от тебя никак не ожидал!
Все в департаменте, да пожалуй, и выше, знают — Прилуцкий терпеть не может блатных и в свою команду никогда не берёт.
— Да погоди ты, Ян! Не кипятись!
Таран поднялся с кресла и подошёл вплотную к капитану.
— Она дочь Бахрама Алиараша Фархади, — тихо проговорил Палыч.
— Да хоть кого…
Прилуцкий запнулся. Брови медленно поползли вверх. Он перешёл на шёпот:
— Полковника Фархади? Того самого?
— Теперь ты понимаешь? ТАКОЙ просьбе я не мог отказать.
Ян вздохнул. Во всём мире помнят подвиг командира спецназа Тегеранского департамента Иранского главка. Десять лет назад американские корпорации транслоцировали в Иран 1914 года диверсионную группу. В состав группы входил сотрудник с коэффициентом Агнихотри чуть более пятнадцать тысяч. Такой уровень позволяет создать новый хроноствол. У самого Прилуцкого, например, тысяча семьсот тридцать пять агни. Тоже немало. Чтоб ускорить формирование ствола и новой истории амерам сначала надо было уничтожить нынешний. Для этого среди оборудования находилось устройство, позволяющее на короткое время в полтора, два раза усиливать уровень Агнихотри человека. Диверсантам почти удалось задуманное. На перехват послали отряд иранского спецназа во главе с полковником Фархади. Полковник принял на себя удар хитроумного устройства, успев ликвидировать суперсотрудника. Бахрам Алиараш Фархади пропал во всех ветвях времени. Будто его и не было. Нет. Не совсем так. Каким-то чудом, память о нём осталась, хотя по всем расчётам и моделям ничего подобного произойти не могло. Сохранились даже фотографии полковника, а не исчезли, как обычно бывает, когда человека «стирают» из всех хроноветвей ствола. Даже дочь осталась в мироздании…
— Возьми её, — мягко произнёс Таран. — Считай, моя личная просьба.
Ян скрипнул зубами.
— Возьми, — Таран положил руку ему на плечо, — как друга прошу.
Прилуцкий вздохнул, подумал пару секунд.
— Палыч, ты меня без виброножа режешь. Ладно.
Таран расплылся в улыбке.
— Спасибо, дружище.
И хлопнул Прилуцкого по плечу. Ян развёл руками.
— Пострадает моя репутация. Теперь будут считать, что я любого блатного возьму.
— Об этом не волнуйся. То, что девочка принята к нам… хм… по просьбе… знают только пара человек в Тегеране и один в Москве. К тому же, она мечтала с тобой работать.
— Что-о-о?! Ну, Палыч!
Ян даже слов не находит.
— Максимыч, — Таран взял друга за плечи, — не бушуй. Девочка хорошая, красавица.
— Мне не красивая мордашка нужна, а опытный сотрудник, — буркнул капитан.
— Договорились? — подполковник отпустил Прилуцкого и протянул руку ладонью вверх.
Капитан почесал стриженный затылок и схватил твёрдую ладонь друга.
— Но, — он поднял указательный палец, — Палыч, до первого косяка.
— Кто не ошибается, Ян? Тот, кто ничего не делает. У самого помнишь, сколько косяков было? То-то же. Как у вас с Милой? — сменил тему Таран.
Прилуцкий махнул рукой и отпустил ладонь шефа.
— Да никак. Расстались. У неё новый ухажёр, замуж собирается.
— Дурак ты, Максимыч, — покачал головой подполковник. — Такую женщину потерял.
— Знаю. Сам виноват. Но ты подумай, Палыч. Я? Женат? Чушь! С моей-то работой!
Таран лишь махнул рукой.
— Да ну тебя! Иди.
Капитан вышел. Девчонка отскочила от портала. Подслушивала, пигалица? Да на здоровье! Тут такая звукоизоляция, дай Боги. Но припугнуть стоит.
— Подслушиваешь, лейтенант! — Ян сверкнул глазами.
— Никак нет, господин капитан! — девчонка вытянулась по стойке «смирно».
Комбинезон выгодно облегает стройную девичью фигурку. Ян на мгновение покосился на упругую молодую грудь и снова взглянул в горящие серые глаза.
— В общем так, младший лейтенант, остаётесь в моей группе…
Губы девчонки расползлись в широкой улыбке. На фоне загорелого лица обнажились великолепные белые зубы… Да какой загар? Она же персиянка. Стоп! Не о том думаешь, капитан!
— …до первого, самого маленького косяка. Всё ясно?
Девчонка, лучась от счастья, кивнула и, спохватившись, снова вытянулась в струнку:
— Так точно, господин капитан! Разрешите идти!
— Да, — хмуро бросил Прилуцкий.
Он уже почти повернулся, чтоб уйти, как девчонка учудила.
— Господин капитан, Ян Максимович, — шагнула вперёд, легонько положила руки на плечи, поднялась на носки и чмокнула в щёку. — Спасибо. Простите!
И умчалась. Ян проводил взглядом хрупкую стройную фигурку. Когда лейтенант скрылась в боковом коридоре, раздался радостный девичий визг:
— Бали-и-и![17]
— Тьфу ты! Пацанва! — выругался Прилуцкий.
Программер Тоха
15 (28) июня 1917 года.
Расположение русских войск,
г. Тысменица.
Предложение нового знакомого не то, чтоб не понравилось. Наивно как-то. В контрразведке же не полные ламеры. Рассказать, как есть? А поверят? Австрийский майор, походу, поверил. Или нет? А Роман? Непонятно, но подпоручик посоветовал фильтровать базар.
Вскоре нарисовался отправленный Агафоновым куда-то вперёд казак. Вновь пришлось ползти под колючкой. Тут тоже местами валяются трупы. Наткнутся на одного в австрийской форме. Отвернулся. Запах гниения уже не так сильно долбит мозг. Притупился. Но вид полуразложившихся, исковерканных тел вызывает тошноту.
Подползли к окопам. Их встретили тепло. На Тоху уставились с любопытством и недоумением. Хорошо, ещё не рассвело. Юниты Агафонова прикрыли его собой от излишне любопытных глаз.
Дежавю. Всё повторяется с мелкими деталями.
Казак притащил какой-то свёрток и протянул программеру. Рядом опустились сапоги.
— Надевайте, ваше благородие.
Тоха развернул. Внутри оказались брюки и рубаха военного образца без погон. Быстро скинув «шузы», грязные шорты и рубашку, остался в одних труселях. Юниты с интересом вылупились. Ткань принесённой одежды немного неприятная для голого тела. Деваться некуда.
Повозился с портянками. С помощью молодого ефрейтора кое-как намотал. Сапоги пришлись впору. Казак, что принёс новые шмотки, собрал Тохины тряпки и пообещал сжечь. Программер попытался было возразить, но Голицын сказал: «Так надо», и Тоха заткнулся.
Кляп изо рта пленника уже вытащили. Где-то раздобыли телегу, куда усадили майора. По бокам от него разместились двое казаков. Попаданец по-английски обратился к фон Лукасу:
— Простите, что не сдержал слово. Меня самого выкрали.
Австриец гордо промолчал. Ну и хрен с ним.
— За что вы попросили у него прощения? — поинтересовался Голицын.
— Я дал слово дворянина, что не попытаюсь бежать.
— Понятно.
Голицын, подпрыгнув, уселся на телегу с другой стороны от майора, рядом примостился Агафонов.
17
Да-а-а! (фарси)