Страница 3 из 34
После запуска первых спутников прошла уже сотня лет, и за это время беспечные астронавты и бригады техников успели растерять целую уйму мелких запчастей, инструментов и прочих металлических предметов. Вся эта мелочовка так и осталась на орбите, некоторые предметы достигали скорости почти пятнадцать километров в секунду и грозили пробить дыру во всем, кроме, разве что, усиленной брони, а значит, угрожали и людям внутри космических кораблей, взлетающих с Земли и заходящих на посадку. Даже кусок облупившейся краски мог при столкновении оставить вмятину на обшивке. Большая часть мусора, представляющего опасность для кораблей, сгорала при вхождении в плотные слои атмосферы, а то, что оставалось, собирали специальные роботы, прозванные «космическими швабрами».
Одно время Земля находилась под постоянной угрозой падения крупных обломков: как-то раз кусок строительного корабля рухнул на Большой Остров и вмиг уничтожил сотню тысяч человек, попутно сделав кофе Кона чрезвычайной редкостью. После этого случая и еще нескольких подобных инцидентов люди наконец-то поняли, что мусор на орбите – это все-таки проблема. Было принято несколько новых законов, и теперь весь мусор размером крупнее среднестатистического человека подлежал учету и уничтожению. Специальных служб никто создавать не стал, вместо этого работу поручили одной из уже существующих организаций. [1][2]
Именно для этого патрульный корабль Охраны околоземного пространства под названием «Даттон» находился в высокоорбитальном пространстве над Северной Африкой; свет звезд отражался от его укрепленной бороуглеродистой обшивки, а экипаж в составе двух зевающих астронавтов вел его к брошенному кораблю. Бортовой компьютер, который вел учет мусора, сообщил, что эта груда металла может в любой момент начать падать на Землю, поэтому, пока этого не произошло, нужно просканировать корабль, проверить, не осталось ли кого на борту, после чего взорвать его для получения более мелких обломков, а уж потом дело за космической шваброй. Стандартная процедура.
– К сканированию готов, – сказал лейтенант Лайл.
Рядом с ним капитан корабля командир Бартон кивнул.
– Внимание… начать сканирование.
Лайл коснулся панели управления.
– Сканирование запущено. Телеметрия в норме. Камеры включены, сенсоры активны, частота сгорания – одна секунда.
Крохотный робот-зонд устремился к заброшенному грузовому судну, передавая информацию оставшемуся позади патрульному кораблю.
– А вдруг он перевозил платиновые слитки? – предположил Лайл.
– Да, конечно. А вдруг на луне идут дожди?
– Да в чем дело, Бар? Ты что, не мечтаешь разбогатеть?
– Конечно. А еще я мечтаю провести с десяток лет в тюрьме Охраны, отбиваясь от всякой нечисти. Если, конечно, ты не нашел способа отключить синий ящик.
Лайл рассмеялся. Синий ящик фиксировал все, что происходило на корабле, а также хранил результаты всех исследований. Даже если на заброшенном судне они действительно обнаружат груз платины, утаить это от руководства никак не получится. А военным офицерам никто не давал права на сбор груза с потерпевших крушение судов.
– Ну, не совсем, – сказал Лайл. – Но, будь у нас несколько миллионов, мы могли бы нанять кого-нибудь, кто смог бы это сделать.
– Например, твою мамашу, – съязвил Бартон.
Лайл взглянул на плоский экран компьютера. Бортовое оборудование оставляло желать лучшего. В отличие от Военного флота, который полностью перешел на голограммы, Охране по-прежнему приходилось иметь дело с самой дешевой электроникой, которую им поставляла Гильдия Суматры. Зонд подлетел к останкам корабля, его тормозные установки заработали, из сопел показалось пламя.
– Ну, что тут у нас? Повезло нам или как?
– Посмотри на люк, – проворчал Бартон. – Он вздулся.
– Думаешь, взрыв? – спросил Лайл.
– Без понятия. Давай вскрывать эту консервную банку.
Лайл застучал по клавишам. Из зонда выдвинулась универсальная отмычка для люков и скользнула в замок.
– Не везет. Замок заклинило, – сказал Лайл.
– Сам вижу, не слепой. Взрывай.
– Может, внутренний люк еще закрыт.
– Да брось, этот кусок дерьма болтается тут уже лет шестьдесят, если не больше. Если там внутри кто и был, он уже давно помер от старости. Внутри не осталось воздуха, а если каким-то чудом внутри кто-то выжил, то он или она – в капсулах жизнеобеспечения. И вообще, у нас осталось тридцать минут, прежде чем эта штуковина войдет в атмосферу и начнет плавиться. Взрывай.
Лайл пожал плечами и взялся за приборы.
Робот-зонд прикрепил к люку небольшой взрывной заряд и отлетел назад метров на сто. Заряд беззвучно сработал в вакууме, и крышка люка разлетелась на части.
– Тук-тук. Кто дома?
– Давай поглядим. И постарайся на этот раз не взорвать зонд.
– Я был ни при чем, – сказал Лайл. – Тормозную установку заклинило.
– Ну да, конечно.
Крохотный корабль-зонд залетел в развороченный люк заброшенного космического судна.
– Внутренний люк открыт.
– Отлично. Быстрей закончим. Заводи его внутрь.
Зонд двинулся дальше, включились галогенные лампы.
На экране компьютера выскочило предупреждение о высоком уровне радиации.
– А там жарковато, – сказал Лайл.
– Ага, надеюсь, ты любишь, когда соевый протеин как следует прожарен.
– М-м-м. Думаю, все, кто был внутри этой малышки, поджарились до хрустящей корочки. Когда зонд вернется, придется устроить ему душ.
– О, господи! Смотри! – воскликнул вдруг Бартон.
Прямо перед камерой зонда проплыло то, что когда-то было человеком. Высокая радиация убила все бактерии, и тело все это время не разлагалось, а холод сохранил то, что осталось после воздействия вакуума. Труп был без одежды.
– Боже, боже, – бормотал Лайл. – Эй, гляди на стену за его спиной.
Он поколдовал над пультом управления, изображение увеличилось и приблизилось. Над дверью в отсек смазанными коричневыми буквами было выведено: «НАС ВСЕХ УБЬЮТ».
– Черт, это что, написано кровью? По-моему, похоже на кровь.
– Взять образец на анализ?
– Не надо. Мы напоролись на корабль с психами.
Лайл кивнул. Он, конечно, всякое слыхал, но своими глазами видел такое впервые. Кто-то из экипажа сходит с ума и убивает всех остальных: открывает люк и разгерметизирует корабль, или, как в этом случае, организует утечку радиации. Быстрая смерть или медленная – неважно, все равно смерть. Лайл вздрогнул.
– Найди терминал и попробуй выгрузить из него информацию. Приборы вроде еще работают.
– Попробую, если он не разрядился окончательно. Стоп! Детектор засек движение.
– Вижу. Глазам своим не верю, но вижу. Здесь ведь невозможно выжить даже в полном защитном костюме, радиация бы…
– Вон оно. Это всего лишь погрузчик.
По ленте под потолком прополз плоский приземистый робот.
– Должно быть, мы растрясли его, когда взрывали люк.
– Да, похоже. Давай, выгружай инфу.
Зонд подлетел к панели управления.
– Черт, смотри, там какие-то дыры. Что-то прожгло пластик. Это что, из-за радиации?
– Не знаю. Плевать. Просто скачай все из памяти, выводи зонд назад, и мы взорвем эту дрянь. Сегодня вечером у меня кое-что намечается, и задерживаться на работе я не собираюсь.
– Как скажешь, командир.
Зонд подключился к панели управления. Заряда почти не осталось, но на выгрузку памяти еще хватало.
– Есть, – сказал Лайл. – Вот сканы документов.
– Так я и думал, – сказал Бартон. – Ядерный двигатель пятого типа, в космосе болтается уже давно, обшивка повреждена, генератор сдох. Неудивительно, что на это ведро никто не позарился. Вот и все. Выводи зонд, ставь заряд 10-CA со стороны солнца, и возвращаемся домой.
Лайл вернулся к пульту управления. Робот-зонд прикрепил небольшой аккуратный взрыватель атомного заряда к стене.
– Окей, три минуты до… вот черт!
1
Большой Остров – гавайское название самого большого острова из архипелага Гавайских островов – о. Гавайи. Здесь и далее – прим. пер.
2
Кофе Кона – разновидность арабики, произрастающая на склонах вулканов Хуалалаи и Мауна-Лоа на севере и юге региона Кона Большого Острова Гавайи.