Счастливчик

– Девятый, этот местный священник с ними заодно. Он их куда-то прячет. Слышал, как особисты говорили.

– Четвертый, у тебя как? – вызвал я Зимина.

– Армейцы подошли. Просят помочь, сколько сможем, пойдут на захват.

– Попридержи их. Сейчас отработаем тех, что видно, а там пусть с дымом входят. – Экие армейские ребята резвые. Совсем страх потеряли, на штурм они пошли. Спецназ ГРУ, мля.

– Ждут. Мне тут их лейтеха напел, что это те самые уроды, что связистов резали, – зло бросил Саня.

Вот значит как, вот где встретились. Ну, сейчас посмотрим. Сегодня я был с тихой винтовкой, вот повертятся, пока догадаются, кто их убивает.

Пыхх. Через секунду снова: Пыхх.

– Это Девятый, минус два.

– Здесь Второй, минус один. Девятый, священник схватил винтовку.

Пыхх.

– Сам виноват. – То, что он ксендз, не означает, что у него иммунитет от пули. Мне вообще как-то ровно, кто они. Взялся за ствол, получай. – Четвертый, сколько их было, армейцы видели?

– Восемь, говорят, – ответил Саня.

– Ну, теперь четверо, поясов шахида здесь нет, так что пусть ломятся, только аккуратно. Вообще, Четвертый, крикните им, чтобы выходили. Сдаётся мне, что я их старшего хлопнул. Может, выйдут?

– Девятый, Второй, наблюдайте. – Через пару минут вызвал Саня: – Вроде выйти хотят.

И тут я увидел картину из своего времени как на ладони. Вот дурачье, ну куда вы под снайперов лезете? Из боковой дверцы костела выходили люди. Вышло около десятка, а за их спинами, прячась и прикрываясь пленными, шли гордые пшеки. Представьте себе картину: преступник, прикрываясь пленным, пытается выйти из здания. Представили? И правда, чего сложного, в любом боевике моего времени такого хватало, но тут… На что рассчитывали придурки, пытаясь укрываться и держать на мушке пленного, имея в руках винтовку. Ага, чуть не в двух метрах позади идет и всерьез думает, что его не видно. Не знаю, вероятно, это не лечится.

– Девятый, ребята не могут работать, гражданских много, – Зимин не паникует, но нервишки шалят. Забыл, какие у нас в Ленинграде тренировки бывали.

– Второй, готов? – я спокойно навел прицел на первую пару уродов и выбрал первую цель.

– Всегда, – коротко бросил Андрюха.

– Твои замыкающие, работаем. – Я выбрал свободный ход спускового крючка. С разницей в секунду мы с Митрохиным выстрелили. Пришлось делать четыре выстрела. Одним цепляешь первого, он падает, затем второго – тоже начинает крутиться на земле. Еще двумя вколачиваешь их в землю. Перевожу взгляд на шедших последними. О, Второй тоже сработал на загляденье.

– Девятый, все чисто. Армейцы в шоке, пошли на зачистку здания, искренне благодарят. – Это Саня, он там с армейскими контактировал.

– Ну и хорошо. Давайте ближе к дому, поздно уже.

Да, сколько жизней сохраняют такие группы, как моя? Странно такое слышать? А вот ребятам, что штурмуют здания и укрепрайоны, ни фига не смешно. Сколько бы их ложилось просто так в землю? При поддержке снайперов всегда чувствуешь себя спокойнее.

Вечером была баня. Отлично попарились, «перемыли» косточки тупоголовым пшекам, которым все неймётся. Похвалил Митрохина за работу и раньше всех пошел спать. Хорошо за границей, тут не в Сталинграде и его развалинах. Домов целых хоть и немного, но на окраине мы нашли, а это вам не в землянке спать.

Проснулся я как-то нервно, спустя секунду понял, почему. Вокруг было тихо, но что-то настораживало. Встав и воткнув ноги в сапоги, я медленно пошел к выходу из комнаты. Пистолет лежал в руке, он почти всегда там, и это не паранойя – война. Кольт приятно оттягивал руку и внушал уверенность. Постояв под дверью и ничего не услышав, я было развернулся, но тут за дверью скрипнул камешек. Ой, блин, давно я так не прыгал. Грохнувшись на пол, я смотрел в открывшийся дверной проем. Из него появились два ствола и перечеркнули пространство прихожей очередями.

«ППШ», – машинально отметил я про себя. Подняв руку, ждал вошедших. Только бы парни не выскочили сзади. Нападающие ломанулись вперед и тут же рухнули. Две двойки в упор из сорок пятого это аргумент.

– Серег, это ты? – сзади раздался голос Зимина.

– Заберитесь назад, к окнам не подходить, – пролаял я и сам убрался в ближайший проем. Поглядывая из-за косяка, я услышал легкий хлопок.

– На пол, – заорал я и сам ломанулся за стену. По полу в коридоре покатилась тушка гранаты, ни с чем не спутаешь. Грохнуло так, что в ушах появилась вата, а перед глазами звезды.

– Твою мать, – приложил я руки к голове. Не успев протереть глаза от пыли, я получил удар в голову прикладом. Хорошо, что пытаясь прийти в себя после взрыва гранаты, я тряс головой. Противника я не заметил, но удар пришелся вскользь. По виску как ножом прошли, падая на пол, выронил пистолет. Сквозь боль все-таки успел сообразить откатиться. Драться не пришлось, из комнаты парней простучал ППС, и мой противник упал рядом со мной. Осмотревшись и никого больше не увидев, подобрал кольт.

– Вано, ты как всегда вовремя. – Выручил меня, как и прежде, грузин.

– Командир, что это было? – удивленно спросил друг.

– Это пшеки, похоже, «обкурились», надо вылезать, вдруг кого захватили. – Тотчас показались и все остальные ребята, вооруженные до зубов. В подъезде послышались выстрелы.

Да, повстанцы устроили налет на расположение штаба 128-го полка, в котором мы временно квартировали. Просто баня у них хорошая была, а мы уже по ней соскучились. Пшеки захватили штаб, убили радиста и адъютанта командира полка. Самого подполковника Харина взяли и хотели уйти, но тряхнув командира, узнали, что именно у него в полку квартируют снайперы. Это мы потом узнаем. Вот эти горе-вояки и встали в позу. Наплевав на подполковника, бросились к нам. Сколько их было, неизвестно, положили у квартиры мы троих.

– Серег, как выходить будем, ведь они наверняка на улице подходы держат? – это Зимин.

– Сань, ну не могут же они быть настолько тупыми, чтобы ждать, когда подкрепления к нам придут? – Если честно, мне тоже не хотелось выходить. – Дед, ты уже с связался с кем-нибудь?

– Да, тут же рядом, в соседнем квартале комендантские стоят, сейчас будут.

– Ну, вот и ответ. Посидим, нам незазорно, – я потрогал голову.

– Командир, можно я гранату за дверь кину, а то как-то неспокойно. – Вано в последнее время так и рвется в бой. Ожил после лагеря.

– Возьми да кинь, – громко сказал я, подходя к распахнутой двери. В этот момент все и случилось. Кто-то из пшеков, видимо, был потрусливее и не полез со всеми к нам в квартиру. Зато когда мы захотели выйти на площадку, он ожил.

– Суки москальские, выходите, или я убью вашего командира. – Я встал. Зимин вопросительно посмотрел на меня.

– Эй, воин? На что ты рассчитываешь, ведь все равно не уйдешь.

– Зато вас с собой заберу, выходите. – Я плюнул и, шагнув за дверь, остановился.

В углу на площадке, оперевшись спиной в дверь другой квартиры и укрываясь Хариным, стоял какой-то тощий ублюдок в кепке.

– Товарищ майор, назад, у него граната без чеки, – закричал Харин. Он-то прекрасно знал, кто из нас старше, хоть и был подполковником.

Я выходил с пистолетом в руке и не отпустил его и сейчас.

– Заткнись, курва, – поляк ударил правой рукой с зажатой в ней гранатой по макушке Харина, тот застонал. – Пусть все выходят. Что прячетесь, как крысы, страшно?

– И не говори, а тебе? – ответил я вопросом.

– Мне уже все равно, – гаркнул повстанец.

– Ну, как знаешь, – я чуть шевельнул рукой, и кольт сказал свое громкое слово. У поляка во лбу появилась большая дыра. Подполковник поступил так, что я позже не раз вспоминал его поступок. Падая на пол, поляк разжал пальцы, хлопнул запал, и граната полетела ему под ноги. Харин мгновенно, откуда такая скорость, развернулся и, схватив пшека, который еще не успел упасть, бросил того сверху на гранату, а сам лег сверху. Грохнуло приглушенно. Кучу из двух тел слегка подбросило. Пару осколков вжикнуло по лестничной клетке, но и только. Рванув вперед, я подхватил Харина за руку и попытался перевернуть. Ребята тоже выскочили и уже помогали.