Страница 84 из 90
- Просто незадолго до переворота я выделял деньги на содержание флота. Вот и запомнил цифры, - смущенно сказал Аристомен, взмахнув руками.
Леонатис выстроил свои уступающие в численности корабли в один ряд. При этом свою флагманскую гексеру "Гнев богов" вместе с пентерами он расположил в центре построения. Триеры были выстроены на флангах. С берега боевые корабли, выстроившиеся ровными рядами, выглядели красивыми игрушками. Перед боем на всех судах убрали паруса и мачты. - Это делают специально, чтобы падающая при таранном ударе мачта не покалечила людей на палубе, - пояснил стоявший рядом с Саней Деметрий, - да и паруса во время резких маневров корабля будут только мешать гребцам.
Египтяне не стали тянуть кота за все подробности и приблизившись с ходу ринулись в атаку. Когда они приблизились на тысячу шагов, послышался рев сигнальных труб и флот Селевкидов так же двинулся навстречу противнику. Со стороны это смотрелось чистейшим самоубийством. Египтян было в два раза больше. Казалось бы, что у Селевкидов нет никаких шансов в этом бою. Однако вскоре все переменилось. Уверенно шедшие вперед корабли Леонатиса открыли огонь из своих баллист. На каждой триере располагалась одна носовая баллиста. Пентеры были вооружены двумя баллистами, а на "Гневе богов" стояли четыре таких метательных машины. И вот сейчас все эти орудия начали массированный обстрел приближавшихся к ним египетских кораблей первого ряда. Египтяне открыли ответный огонь. Но если они стреляли обычными каменными ядрами и копьями, что причиняло судам Селевкидов незначительный урон. То вот от попаданий селевкидских зажигательных снарядов урон был гораздо серьезнее. Вскоре восемнадцать вражеских кораблей уже пылали. На двух кораблях при этом смогли потушить начавшийся пожар, но вот остальные отстоять не удалось. Команды горящих судов в панике прыгали с пораженных огнем палуб. А когда корабли противников сблизились, то по египетским судам ударили струи огня с четырех кораблей Селевкидов.
При этом "Гнев богов", которым командовал сам Леонатис, умело увернулся от тарана вражеского флагмана. После чего последовал эффектный проплыв вдоль борта промахнувшегося вражеского судна, сопровождающийся непрерывной огненной струей, пропахавшей обреченный корабль от носа до кормы. Флагман египтян мгновенно вспыхнул, как лист пергамента брошенный в костер. Гибель адмиральского корабля и понесенные от огня потери произвели на египтян ошеломляющее воздействие. Группами и поодиночке вражеские суда начали в панике покидать поле боя. Впрочем нашлись несколько смелых египетских капитанов, бросивших свои корабли в атаку. Но исход боя был уже предрешен. Немногочисленных смельчаков быстро уничтожили. Однако возня с ними дала большей части паникеров уйти.
Победа была полной. Флот Селевкидов потерял в этом бою всего две пентеры протараненные египетскими судами. Вражеские же потери составляли двадцать шесть потопленных кораблей. И еще девять судов было захвачено при абордаже. Сухопутная армия была сильно воодушевлена этой блестящей победой. Все воины наблюдали с берега и хорошо видели ход этого эпического морского сражения. Люди были довольны просмотренным зрелищем и рвались схлестнуться с египетской армией уже на суше, чтобы доказать морякам, что они тоже чего-то стоят.
Пройдя через земли Иудеи царская армия перешла границу и наконец-то вторглась на территорию Царства Птолемеев. Встречавшиеся на пути города с египетскими гарнизонами сдавались без боя. Верные Скопасу войска были стянуты в Египет поближе к столице царства Александрии. Поэтому стоило только маленькому Птолемею подъехать к воротам города и приказать открыть ворота, как это тут же происходило. Египетские военные подчинялись Птолемею Пятому и его союзникам Селевкидам без особых возражений. Ведь для них он был законным правителем, а вот Скопас не пойми кто. Ведь наверняка этолийцу после захвата царского дворца в столице пришлось усмирять недовольных его властью в провинциях. Если бы Птолемей Пятый погиб во время государственного переворота, то мятежникам было бы проще взять страну под свой контроль. Но к несчастью для Скопаса и его приспешников, малолетний царь выжил и теперь он стал символом сопротивления узурпатору на царском троне Египта. Кроме того за спиной Птолемея Пятого маячила довольно многочисленная армия селевкидских союзников. Это тоже добавляло вес к словам мальчика-царя.
Короче, сопротивления по пути следования царской армии к дельте Нила встречено не было. Правда, несколько раз происходили мелкие стычки с конными патрулями мятежников, но назвать это сопротивлением можно было лишь очень с большой натяжкой. Кроме того, к царской армии в каждом поселении Птолемеев присоединялись добровольцы из местных жителей. И вскоре у Птолемея Пятого появилась уже своя маленькая армия, состоящая из его подданных. Правда пока она напоминала скорее неорганизованную толпу, чем боеспособную армию. Саня решил поддержать такую инициативу народных масс. Он даже распорядился выделить продовольствие из армейских запасов для этих людей.
Проходя через земли Келесирии, армия Селевкидов вела себя очень корректно. Солдатам было запрещено грабить и обижать местных жителей. Армейские фуражиры честно расплачивались за продукты, вместо того чтобы просто отбирать их в пользу армии. Всех грабителей и мародеров ждал жестокий царский суд. Пары казней хватило, чтобы все всё поняли. Такой политики Саня придерживался не зря, ведь в скором будущем все эти земли должны были стать территорией Селевкидского царства. А зачем же озлоблять против себя своих будущих граждан.
Наконец армия вышла к дельте Нила. До столицы Египта было уже рукой подать. Это вынудило Скопаса реагировать на такое безобразие. Армия узурпатора двинулась навстречу селевкидским войскам. К несчастью для мятежников у Птолемея Пятого были сторонники в Столице, которые оперативно докладывали обо всем, что там происходит. Поэтому выдвижение армии узурпатора навстречу войскам Селевкидов не стало сюрпризом для Сани и его соратников. Высланная вперед, конная разведка незаметно отслеживала движение вражеской армии. Саня не спеша выбрал место для предстоящего сражения. По данным разведки у противника было примерно пятьдесят тысяч воинов и около восьми десятков боевых слонов.
При упоминании о слонах царь Селевкидов вспомнил, как себя вели эти своенравные животные в битве при Рами, когда армия Селевка наголову разбила войска Антипатра. Тогда у узурпатора тоже были боевые слоны, которые, получив болезненные раны от стрел и арбалетных болтов впали в бешенство и напали на своих же воинов. И прежде чем этих громадных зверьков смогли утихомирить (то есть убить), они натворили много нехороших дел, убив и покалечив многих своих воинов. В общем такое оружие, как боевые слоны вещь конечно грозная, но уж очень они непредсказуемы. И могут навредить самому хозяину больше, чем противнику. И вот теперь в армии противника замечены боевые слоны. Да это же просто праздник какой-то!
Исходя из этой информации, и было выбрано поле будущего сражения. После недолгих поисков решили остановиться на небольшой долине расположенной между двух гряд песчаных холмов. При этом холмы были достаточно высокие, состоящие из довольно вязкого песка. Это не давало свободы маневра для армии. Конница конечно могла попробовать обойти и ударить во фланг. Но вряд ли бы у нее это получилось. Во-первых на довольно обрывистые холмы надо было еще суметь взобраться. А во-вторых двигаться по вязкому песку, проваливаясь по колено, удовольствие еще то. Пехоте бы тоже такой маневр дался тяжело. Слоны же вообще наверное отказались бы лезть туда. В общем хорошее место.
А чтобы противник не скучал и пришел именно туда куда надо, вперед были высланы три сотни конных лучников. Эти всадники сымитировали атаку на авангард движущейся армии Скопаса. Засыпав врагов стрелами конные стрелки быстро отступили. Посланная за ними в погоню, конница мятежников вскоре вернулась, сильно потрепанная стрелами. Конных лучников у мятежников не было, а гоняться за быстрыми всадниками, которые при этом поливают тебя стрелами, для тяжелых кавалеристов было просто бесперспективно. Поэтому командир египетской конницы Эпаф видя, что его всадники не могут угнаться за вредными стрелками, благоразумно приказал отступить назад к основным силам. А может он просто опасался попасть в засаду. Скопас рвал и метал, но все же вынужден был признать правильность действия Эпафа.