Победителей не судят

Например, те же евреи, что так долго боролись против римлян и в конце концов были побеждены, лишены родины и рассеяны по миру. Они почему-то не поднимали восстаний против ига Селевкидов, которым в данный момент принадлежала провинция Иудея. Наоборот дети израилевы были самыми лояльными подданными. Правители Селевкидов часто селили общины евреев в каких-либо неспокойных районах, чтобы снизить авантюризм местных жителей. Евреи из таких поселений были лояльны Селевкидам, хорошо вооружены и довольно успешно успокаивали недовольных туземцев и тушили волну бандитизма. А все потому, что Селевкиды не вмешивались в дела Иудеи. Там конечно был стратег Селевкидов, но он находился там скорее на случай военной агрессии Птолемеев, и не лез в дела управления провинцией. При этом евреи всегда исправно платили дань царю Селевкидов и всячески подтверждали свою лояльность. Вот вам и непримиримые бунтовщики, блин! Просто греки не лезли в дела евреев, а евреи не лезли в дела греков. И все были довольны!

- Кстати именно разгром Иудеи и стал началом конца Римской Империи. Именно после взятия римлянами Иерусалима, в римской империи появилось очень много рабов христиан. Пока эта религия была религией рабов, то римское государство было на подъёме. Но спустя два века христианство уже стало государственной религией Римской империи. Сильные и жестокие когда-то римляне стали изнеженными и слабыми. Вера в кровожадных богов и культ императора сменились на религию рабов. Если бог прямым текстом утверждает, что люди его овцы, а он их пастырь, то это говорит о многом. Ну какой сильный духом человек добровольно назовет себя овцой и рабом. Римляне вместе с верой в языческих богов утратили хищный дух римской волчицы. За это они и поплатились в последствии, а великая империя построенная на крови была уничтожена! - именно об этом почему-то думал Саня, разглядывая ровные улицы античного города.

***

Следующие два дня прошли в атмосфере праздника. Городские власти решили устроить народные гуляния в честь приезда царя. Вино лилось рекой. Жители города славили своего царя. Тем более, что городские власти оплатили всю выпивку и еду. А халява она и на Востоке халява! Поэтому народ гулял и веселился вместе со своим царем. Гудели два дня. Всем понравилось и Саня не стал особо злобствовать с проверкой финансовой деятельности. По сведениям Гермия город исправно платил налоги. Городская верхушка конечно приворовывала, но особо не борзела. Поэтому новый владыка Селевкидов сделал вид, что поверил в честность чиновников города Селевкия Никатора. Тем более, что на следующий день после праздника Леонатис пообещал провести показательные морские маневры. Саня был весь в предвкушении.

На следующее утром он вместе со своей свитой стоял на палубе гексеры, наблюдая за маневрами кораблей. К сожалению в море смогли выйти не все боевые корабли. Не хватало людей в командах. Но и те что сумели покинуть гавань произвели хорошее впечатление. Быстрые и четкие маневры кораблей понравились новому правителю Селевкидов. А в завершении шоу, пентера с вымпелом наварха на корме, сделав изящный разворот, разогналась и ударила своим тараном-ростром в борт специально притащенный для такого случая старый транспортный корабль с наскоро залатанным бортом. Затем пентера довольно быстро сдала назад, стряхивая транспорт со своего ростра. В огромную пробоину протараненного корабля мгновенно хлынула вода, и через минуту судно скрылось под водой.

Таран впечатлил всех. А Лиск даже пробормотал какое-то галлатское ругательство и заявил, что не хотел бы он оказаться сейчас на этом транспортном суденышке. Все стоящие рядом воины молча согласились с галлатом. Они сами были профессиональными военными и много раз видели смерть в лицо. Но сражаться на суше и на качающейся палубе - это разные вещи. А ведь если твой корабль протаранят, то это же верная смерть. Причем довольно мучительная. После этого все сухопутные вояки стали смотреть на моряков с большой долей уважения.

Глава 19.

Если ты знаешь своих врагов и знаешь себя

ты можешь победить в сотнях сражений

без единого поражения...

(«Искусство войны» )

- Мой первый стратег Скопас Этолиец предал наше доверие и поднял мятеж против меня, как законного владыки царства Птолемеев, - говорил сидевший напротив мальчик со злыми глазами, - хорошо, что остались еще верные мне люди, которые и помогли нам покинуть дворец и бежать!

Этому мальчику было двенадцать лет, и именовался он как: Наследник богов Филопаторов, избранный , мощный  (дух) , живой образ  Птолемей Пятый царь державы Птолемеев да живёт он вечно, любимый Птахом. Саня долго удивлялся, когда услышал такое из уст двенадцатилетнего ребенка. Такой титул не всякий взрослый сразу повторит, а малец шпарит, как по писанному. Ну а дальше шла довольно грустная история малолетнего царя Египта.

После смерти Птолемея Четвертого Филопатора Птолемей Пятый наследовал трон и стал единовластным царём Египта в малолетнем возрасте. Естественно было бы предположить, что опекуном маленького царя и регентом государства должна была бы стать его мать Арсиноя. Однако тем людям, которые захватили управление страной при вечно пьяном и развратном Птолемее IV Филопаторе, нежелательно было допускать до власти Арсиною. При жизни Филопатора Арсиноя не могла ничего предпринять против Агафокла и его приспешников, но как только Филопатор умер, Арсиноя стала опасной, так как на её стороне была народная любовь. Поэтому, прежде чем объявить о смерти царя, до того как Арсиноя появится на людях, Агафокл и Сосибий решили убить её. Однако подстроить убийство таким образом, чтобы слухи о нём не поползли за пределами дворца и не навлекли народного гнева на их головы, было делом не лёгким. Если царица внезапно умрёт или исчезнет, многие во дворце непременно узнают об этом — царские прислужницы были преданы Арсиное, — и поэтому убийство следовало совершить таким способом, который не вызвал бы подозрения у людей, не вовлечённых в заговор. Задача потребовала тщательной организации, поскольку было привлечено несколько исполнителей под предводительством некого Филаммона, друга Агафокла, и заговорщики вели между собой переписку. Одно письмо попало в руки постороннего лица, который мог бы разоблачить заговор и спасти царицу, если бы он был ей предан. К несчастью для неё, он не был ей предан, и убийство удалось.

Агафокл и Сосибий объявили о смерти царя и царицы и прочитали подложное завещание, в котором значилось, что царь оставляет Агафокла и Сосибия опекунами сына. Малолетний Птолемей V был передан на попечение Энанфы и Агафоклеи, матери и сестры Агафокла. Какое-то время Сосибий и Агафокл сохраняли своё высокое положение в . Но они понимали, что со всех сторон им грозила опасность. Её представляли другие придворные, лелеющие собственные честолюбивые планы, причём некоторые из них, например Филаммон, были посвящены в убийство царицы; наёмные войска, которые могли проникнуться народным гневом на недостойных опекунов юного царя. И наконец, существовала внешняя угроза со стороны , царя  и , царя . Антиох мог снова напасть на , Филипп — на владения Птолемеев в , не говоря уже о восстаниях местного населения Египта, продолжавшихся ещё с предыдущего царствования, подавить которые пока не удалось. Сосибий и Агафокл приняли все меры, которые смогли. Все выдающиеся люди при дворе были изгнаны из Египта.

Однако Агафокл вёл невоздержанную жизнь. Этот выскочка не сдерживал ни гордости, ни похоти. Народный гнев ждал только подходящего вождя, чтобы прорваться. Что же до старого Сосибия, то о нём больше ничего не слышно, и, должно быть, он умер вскоре после воцарения нового правителя. А может ему и помогли исчезнуть. Вождь нашёлся в лице Тлеполема, которого Агафокл назначил  в , чтобы подготовить оборону границы на случай, если Антиох снова вторгнется в Египет. Вскоре Пелусий стал центром восстания против Агафокла. Когда войска и население в Александрии перешли на сторону Тлеполема, участь Агафокла и его сообщников была решена. Толпа захватила дворец. Маленький царь был передан войску. Затем молодой Сосибий, сын старого интригана, командир телохранителей, дальновидно перешедший на сторону народа, спросил царя, отдаёт ли он убийц матери людскому мщению, а когда испуганный ребёнок изъявил своё согласие, Сосибий приказал кое-кому из телохранителей объявить царскую волю. Напрасно Агафокл и Агафоклея просили о пощаде, александрийцы предались оргии самосуда.