Страница 4 из 22
Еще один защитник устремляется к нему и обхватывает своими руками ноги Уилсона, и в тот миг, как Уилсон уже начинает падать на землю, он запускает мяч над полем. Бак говорит то, что сейчас сказал бы каждый, кто смотрит эту игру: «Мяч ничей, ловите его!»
Но на самом деле нет. Во всем этом хаосе Уилсон каким-то образом разглядел тайт-энда Люка Уиллсона на дальнем конце поля; тот был под опекой, но при этом достаточно открыт, чтобы принести очки, если партнер сделает ему хороший пас. Расселл пасует. Люк отбивается от защитника, ловит передачу на линии одного ярда и заносит мяч в зачетную зону.
Все сходят с ума. Только что случился невообразимый, величайший в истории решающий розыгрыш в концовке.
До истечения времени «Пэкерс» успевают пробить филд-гол, и игра перетекает в овертайм, где победу одержит первая набравшая очки команда.
«Хокс» первыми получают мяч, но прикрытие «Пэкерс» против кик-оффа очень плотное, оно глубоко запирает «Хокс», прямо на 13-ярдовой линии. Линч пробегает четыре ярда, затем Уилсон бросает Дагу Болдуина на 10 ярдов, после чего следует забег Линча еще на четыре ярда. А потом Уилсон попадает в «сэк», обрекая команду на огромный риск, ведь для нее это уже третий даун. Если «Сихокс» не удастся извлечь из него выгоду, им вероятнее всего придется выполнять пант против «Пэкерс» в четвертом дауне.
Сперва Уилсон запускает бомбу на 35 ярдов, и мяч вновь оказывается у Болдуина.
В следующем розыгрыше – следующая бомба, тоже на 35 ярдов, и за ней следует победный тачдаун.
В эти заключительные несколько минут Уилсон был идеален, из своих глубинных внутренних резервов он щедро зачерпнул сверхъестественного спокойствия и беспощадной эффективности, которые с тех пор стали фирменными чертами его стиля. Его партнеры любят говорить, что он, вероятно, наполовину робот, и когда ты слушаешь их, кажется, что не все произносят эту фразу в шутку.
Из всех сильных качеств Уилсона это можно считать самым важным: он потрясающе хорош в управлении собственными эмоциями, в отличие от тех, кто позволяет эмоциям управлять собой. Когда он оказался поздним пиком на драфте и попал в команду, совсем недавно потратившую уйму денег на другого квотербека, свободного агента. Когда над ним глумились по этой же причине. И даже когда он добился успеха, хоть про него и говорили, что он не сыграл такой уж важной роли в «Сихокс», взявших годом ранее Супербоул. И когда он дарил «Пэкерсу» такие перехваты. Во всех этих ситуациях он ни разу не проявил эмоций. Пожалуй, с тех пор, как его выбрали на драфте, свой максимум чувств Уилсон показал после того камбэка – тогда он разрыдался.
По ходу этого камбэка, и в особенности – в те невероятные мгновения с добытыми двумя очками, – Уилсон находился под громадным давлением. В критическом эпизоде игры, по ходу которой он столкнулся с колоссальными трудностями, всё пошло вразнос, однако он сам ни на секунду не терял контроля над собой. Он – его мозг и его тело – трудились и двигались с идеальной синхронностью: все составляющие помогали одна другой, все работали как единое целое. Эта сцена – отличный пример замечательного выступления и одновременно прекрасная метафора для этой книги. Как Уилсон сумел вынести все эти превратности судьбы, способные вмиг раздавить человека, и при этом сотворить… такое?
Подобное выходит за рамки просто совершенного познания игры. Это подчинение разума.
Осенью 2014 года, спустя несколько месяцев после того, как я начал исследования этой темы, мне попалась старая статья в журнале ESPN The Magazine, давшая мне первую возможность «прикоснуться руками» к этой громадной горе информации о работе мозга. В статье было представление команды «Сиэтл Сихокс». Заголовок гласил: «Поза лотоса на два». Титульное фото: Уилсон занимается йогой в полной игровой экипировке.
Статья рассказывала о всеобъемлющей философии главного тренера «Сихокс» Пита Кэрролла под условным названием «счастливый игрок – лучший игрок». В ней упоминалось использование Уилсоном и всей командой «Хокс» методик визуализации, медитации и йоги, говорилось о еженедельных встречах с психологом, о сокращении времени тренировок с целью дать игрокам больше времени на здоровый сон и о том, как футболисты практиковались в странноватых «играх ума» на iPad. В ней даже нашлось место таким терминам, как «префронтальная кора»[6], звучавшим из уст ресивера Дага Болдуина.
ПОДОБНОЕ ВЫХОДИТ ЗА РАМКИ ПРОСТО СОВЕРШЕННОГО ПОЗНАНИЯ ИГРЫ. ЭТО ПОДЧИНЕНИЕ РАЗУМА.
Автор заметки описывал всё перечисленное словами «чудной футбольный мир».
Согласно общепринятому мнению, всё это было своего рода хиппарской попыткой взглянуть на футбол иначе. В тот год никто не ожидал много от «Хокс», помните? Равно как никто не ждал и от Уилсона того, что он станет заметным квотербеком NFL. Так что неудивительно, что автор, а затем, с выходом статьи в свет, и остальная публика не очень поняли, как на всё это реагировать, ведь со стороны такие разговоры казались бредом сумасшедшего, пытающегося впарить вам чудодейственное лекарство от всех болезней. Ну а потом, разумеется в тот же самый сезон, Кэрролл и Уилсон – благодаря непосильной работе трудившегося в поте лица раннинбека Маршона Линча и всей линии защиты – выиграли Супербоул.
Люди, которые упоминались в статье, позже рассказали мне: автор упустил многое из того, чем «Хокс» на самом деле занимались. Йога, медитации, тщательно спланированные режимы сна и бодрствования, работа над задействованием префронтальной коры, слова Кэрролла, говорившего фразы вроде «успокой свой разум», – всё это было лишь едва заметным проявлением куда более глубокой научной работы, которая велась в команде, сродни волнам на поверхности океана исследований, переполненного ответами на все те вопросы, что я задавал. И куда больше ответов, чем я даже смел надеяться отыскать, тоже были там.
И это было лишь началом.
Казалось, что каждая новая нить истории ведет к новому запутанному клубку, настраивает на ту же волну, на какой находятся сотни, если не тысячи атлетов из десятков видов спорта со всего света. Я находил одну за другой истории о том, как мужчины и женщины применяли ту или иную из Этих Штук, некоторые из атлетов уже были легендами и пытались стать еще лучше, другие были сравнительно посредственными, даже откровенными аутсайдерами, которым удалось одолеть легенд и самим стать легендарными.
В какой-то фазе исследований меня серьезно завалило подобными историями, и я просто перестал считать Эти Штуки неким доселе неизведанным способом улучшения того, что атлеты и так уже делали на регулярной основе. И я стал видеть в них скорее необходимость, которую другие спортсмены упускали. Или, говоря другими словами, тренировки тела без тренировок разума стали казаться мне незавершенными, некой полумерой.
В то время Эти Штуки перестали казаться мне потенциально модным трендом, которому будет суждено сойти на нет в следующие годы. Напротив, я стал считать их революционными: я почувствовал себя так, словно совершенно случайно оказался у передовых рубежей науки улучшения производительности. «Это почти что целый тайный мир вещей, и если ты о нем не слышал – значит, ты вообще понятия о нем не имеешь, – говорит доктор Лесли Шерлин, генеральный директор и главный научный руководитель SenseLabs, компании, работавшей с Red Bull и создающей технологии, которые позволяют спортсменам взглянуть на собственный мозг посредством iPhone. – И это действительно удручает. В нас заключено столько силы, и нужны лишь правильные инструменты».
Эта сила, как показывают эти инструменты, отменяет один из давно укоренившихся и самых пугающих аспектов обращения к собственным ментальным потребностям: ведь столкновение с психологическими трудностями, в отличие от, скажем, растяжения лодыжки, кажется столкновением с чем-то внутри нас самих, чем-то, чему можно нанести не просто урон, а непоправимый, невосполнимый ущерб. Если ты сломан, но тебя невозможно починить, захочешь ли ты знать об этом? (И, раз на то пошло, захочешь ли ты, чтобы другие узнали об этом?)
6
Передняя часть лобных долей головного мозга.