Заложница (ЛП)

Стоун ничего не отвечает, но я чувствую на себе его пристальный взгляд.

— Ты это имел в виду? — спрашиваю я. Все переворачивается внутри меня от мысли, что это так и останется мечтой. Что-то холодное и темное просыпается во мне. — Потому что я должна окончить старшую школу и стать тем человеком, которым мне предначертано быть?

— Ты и вправду должна окончить школу.

— Ты дал мне надежду, просто чтобы забрать ее назад! Ты играл со мной!

— Пусть ты этого не понимаешь, но я на самом деле защитил тебя.

— Думаю, я защищена достаточно, спасибо. Моя мама, папа. Даже детектив Ривера. Я окружена их долбанной защитой и не нуждаюсь еще и в твоей. — На самом деле я защищена настолько, что практически задыхаюсь, как растение в коробке.

— Посмотри на меня, — говорит он голосом, нетерпящим возражений.

Я мотаю головой в знак отказа.

Стоун понижает свой голос:

— Посмотри на меня. Я не буду повторять дважды каждый гребаный раз.

Из-за его приказа бросаю на него тяжелый взгляд, но я вижу не синяк на его скуле, не избитые губы и заплывший глаз. Для меня существуют только его зеленые глаза, такие мягкие и красивые. Я все еще чувствую теплое прикосновение к своей коже.

Стоун хмурится, как будто чувствует мое непослушание.

— Люди, с которыми я имею дело, — говорит он грубым голосом, — убьют тебя, не задумываясь, как только поймают, чтобы только отомстить мне. Хочу ли я защитить тебя? Черт возьми, да. Облажался ли я, появившись перед тобой снова? Определенно да.

— Нет, это не так.

Он фыркает, словно не может описать словами насколько он облажался на самом деле.

— Я не должен был приезжать.

— Тогда почему ты приехал? — в порыве злости спрашиваю я.

Стоун смотрит на меня, и тогда я все понимаю. Он знал, что это опасно, и все равно пришел, потому что он не может держаться от меня подальше.

Не может. Надежда снова начинает пускать корни в моем сердце.

— Это все неважно, — говорит он. — У меня есть незавершенное дело, которое я обязан довести до конца. Есть планы, и они не включают тебя.

— Какое еще дело? — спрашиваю я, желая узнать о нем как можно больше.

— Это тебя не касается.

Разве сейчас он выглядит свободным?

— Ты никому ничего не обязан.

— Тут ты ошибаешься, сладкая, — Стоун едко усмехается. — Только я могу сделать это, понимаешь? Люди рассчитывают на меня, совсем как ты.

Мы все ближе и ближе приближаемся к городу.

— Может, я смогу помочь тебе.

— Да ты что? Ты знаешь, как убить монстров, которые приходят к моим друзьям в ночных кошмарах? Может быть, тебе известно, как исправить разрушенные жизни?

Я сжимаю руль крепче, пока Стоун кричит на меня:

— Может, тебе известно, как вытащить моего брата из тюрьмы, с которым я не могу даже выйти на связь?

Мое лицо тут же вытягивается от услышанного.

— О, не волнуйся, он не виновен. Его подставили, очень грамотно подставили за убийство, которое он не совершал. Вот, какая власть есть у наших врагов.

— Почему ты сражаешься с ними? — спрашиваю я, в надежде разобраться.

Стоун съезжает ниже по сиденью, отчего морщинки собираются вокруг его глаз. Что-то подсказывает мне, что он устал и, к тому же, испытывает невыносимую боль.

— Из-за того, что было… Тебе не стоит этого знать.

— Нет, стоит, — хмурюсь я в ответ. — Я не ребенок.

Парень смотрит на меня долгое время, но так ничего и не отвечает, отчего я чувствую беспомощность. Я думала, что мы преодолели барьеры между нами. После всего, что произошло, он до сих пор видит во мне просто глупую школьницу?

Я больше так не могу. Я вела для него машину с дулом у виска, ехала вперед с его рукой между своих ног, но не могу продолжать путь с этим ужасным чувством безнадежности. Поэтому, когда вижу знак остановки впереди, резко поворачиваю руль, заезжая на стоянку.

— Что ты делаешь? — спрашивает Стоун, при этом не выглядя счастливым от моей выходки.

— Я не хочу возвращаться.

Мужчина бросает на меня сердитый взгляд:

— Вернись на автостраду, сейчас же.

В его голосе таится угроза, но я знаю, что он никогда не причинит мне боль. Игнорируя его слова, паркуюсь на свободное место и достаю ключ.

Тут никого нет, только несколько полупустых торговых автоматов стоят рядом с дверью в уборную. В стороне валяются пару сломанных столов для пикника, и всё вокруг поросло сорняками. Вдоль парковки линиями припаркованы фуры, но я не вижу никаких водителей вокруг.

Я выбираюсь наружу под палящее солнце, не в силах больше выносить тишину.

Стоун выскакивает вслед за мной, смотря на меня тяжелым взглядом поверх капота.

— Какого хрена ты творишь?

— Ты можешь довериться мне, я никогда ничего не расскажу детективу Ривера.

— В задницу детектива Ривера, — он выглядит взбешенным. Я ожидала не такой реакции.

— Тогда почему ты не хочешь рассказать мне? — я смягчаю свой голос, пытаясь успокоить его. — Может быть, я смогу помочь тебе. Ты не узнаешь, пока не попробуешь. — Он грубо усмехается, словно я несу редкую чушь. — Почему тебе смешно? Потому что я слишком молода? Не достаточно сильна? Ты ошибаешься, — мой голос дрожит от волнения. — Я думаю, ты хочешь рассказать мне, ведь тебе нужен человек, которому ты сможешь высказаться. Тебе нужен кто-то, кто сможет позаботиться о тебе.

В ответ Стоун лишь издевательски смеется:

— И этот человек, должно быть, ты, да?

Парень почти в два раза тяжелее меня, всё его тело напряжено, но в голове мелькает безумная мысль, что я могу противостоять ему и смогу одержать победу в конце.

— Да, я этот человек. Скажи, что я не права. Схвати меня и запихай обратно в машину. Давай же, испорти все прямо сейчас!

— Не испытывай меня, сладкая.

Мое сердце охватывает пламенем, я чувствую себя сейчас ярким солнцем. Не растением, которое может жить или умереть по чужой прихоти. Я чувствую, что Стоун меняет меня в лучшую сторону, и я также хочу попытаться изменить его.

— Я с тобой, Стоун. Я сейчас прямо перед тобой, прошу тебя, впусти меня к себе.

Он хочет, чтобы я боялась его, ведь это так просто. Он мог бы влепить мне пощечину или вывернуть руки, причинить боль, но он этого не делает. Просто стоит в лучах солнца, злой и свирепый, полностью в моей власти.

И тогда я понимаю: это он то растение, лишенное надолго света и воды. Он тот, кто умирает на самом деле.

— Забирайся в машину, — приказывает Стоун. Сквозь строгость в его голосе я слышу что-то еще, похожее на отчаяние. — Сейчас! — кричит он.

До нас доносится эхо его крика, и жестокие слова повисают между нами.

Я касаюсь его руки, не в силах отступить от начатого:

— Расскажи мне, что случилось, — шепотом умоляю я. — Ты сказал, что заботишься о своих друзьях, но кто заботится о тебе? Ты же хочешь рассказать, и я здесь сейчас.

Что-то щелкает в его голове. По его лицу я понимаю: он принял решение. Стоун приближается ко мне, в то время как все его тело источает угрозу:

— Ты думаешь, что знаешь, чего я хочу?

Инстинктивно делаю шаг назад, затем еще один и еще. Я не боялась его в машине, несмотря на все запугивания, не боялась, когда бросала ему вызов. Я была в безопасности, но не сейчас.

Он человек из плоти и крови, внутри которого закипает гнев.

— Свежие новости: ты ни черта не понимаешь. — Его глаза горят огнем. — Знаешь, что будет дальше? Мы вернемся в эту чертову машину, и ты отвезешь нас обратно в школу. Назад к своей домашней работе и глупым девичьим мечтам. Все это было ошибкой. И это, — он указывает пальцем на меня и себя, — никогда не повторится снова. Никогда!

Я сжимаю кулаки так сильно, что ногти впиваются в мои ладони.

— Забирайся. Внутрь. — Он указывает на машину.

Кажется, мой мир рушится. Я качаю головой — всё, на что я сейчас способна. Меня выворачивает из-за его бесчувственных и жестоких слов. Не могу поверить, что все происходит на самом деле.

Но вместо слез, я выпрямляю свою спину и беру себя в руки. Этому я училась годами: оставаться невозмутимо вежливой, пока все рушится внутри меня.