Страница 5 из 19
- А у меня другая страсть... Это власть, только власть!
Рыжая дьяволица дала очередь, расстреливая фрицев и их приспешников, и ревела:
- Не надо золота и денег! А надо чтобы предо мной... Стояли люди на коленях, стояли люди на коленях, по всей поверхности земной!
Пехота противника остановилась. Двинулись далее танки. Тяжелые машины "Лев", "Маус", "Е"-100, "Тигр"-2 - пускали снаряды. Свирепствовала и "Пантера"-2. Позиции горели и крошились, поднимались в небо змейки дыма.
Одной из девушек опалило ножки. Она заорала, и открыла огонь длинными очередям. Другой красавице осколком срезало лифчик. У воительницы обнажилась грудь, и она покраснела. Мордашка девчонки стала алой.
"Маус" самый тяжелый немецкий танк, лупил из орудий. И все разрушал на своем пути.
Но воительницы вовремя отскакивали. Они ведь такие проворные. Алла швырнула гранату в "Маус". Заставила замолчать один из немецких пулеметов.
Рыжая взяла и задорно пропела:
- Пусть бегут неуклюже - бронетанки по лужам...
После чего девчонка снова бросила босой ножкой гранату, угодила в другой пулемет "Мауса", разбив ему ствол. После чего Алла как заорет:
- Я богиня смерти, которую страшится Гитлер!
Немецкий танк остановился. Вместе с потерями пулеметов танкисты поистратили львиную долю уверенности. И стал "Маус", стрелять из короткого ствола, стала обрабатывать руины. Один из осколков попала Алле по пяточке, обжег изящный изгиб девичьей подошвы.
Красавица взяла и пропела:
- Мня пятки жжет палач, и раздается плачь!
Мария метким выстрелом разбила "Маусу" оптический прицел. И массивный танк, затрусил, и стал разворачиваться. Понятно куда почти двести тонн стали, попрут вслепую. Только назад, чтобы спастись от большей неприятности.
Потом в ход вступил "Лев"-2. Более совершенная машина, пытается выбить огнем 150-миллиметровой пушки все пространство впереди себя. Девушки в ответ показывают фашисту носик.
Мария своей точеной ножкой бросает гранату. До танка презент не долетает, но зато выбивает пехоту. Одному африканцу даже оторвало голову. Она в каске, прокрутилась, и грохнулась прямо на кирпич.
Златоволосая девчонка заявила:
- Все по воле Божьей... Даже промахи!
Алла в ответ восторженно пропела:
- Зависит все в мире есть, от поднебесной выси... Но меткость глаз, но меткость глаз - от нас одних зависит!
Мария снова выстрелила. Разбила оптический прицел "Льву", и рационально заметила:
- И меткость дает Бог!
Алла оскалилась, шлепнула голой ножкой по разбитому стеклу. Ощутила, как это приятно когда острое вонзается в босую подошву. И проревела:
- Во всем нужна сноровка, закалка, тренировка - иначе благодати не видать!
Мария пальнула в живот фашисту с дегенеративной физиономией и пропела:
- А для фрицев благодать - кожу с черепа сдирать! И жевать, жевать, жевать - теплым гноем запивать!
Алла скривила рожицу, пальнула... Раскроила голову и шепнула:
- Какая у тебя не благочестивая речь!
Мария побледнела лицом и прошептала:
- Боже прости меня грешную!
Алла рассмеялась. Она была циничной девушкой. И в детской, трудовой колонии била тех, кто слабее ее. А что рыжая - бесстыжая. И захотелось Алле дернуть Марию за ее золотистую шевелюру. И не руками, ногами.
И протянула Алла свою босую конечность к сусальным волосам девчонки-христианки, и как схватит пальчикам за пряди, дернет.
Мария вскрикивает, и поворачиваясь произносит:
- Ты что сдурела?
Алла издевательски произнесла:
- Так Бог терпел и вам велел!
Мария погрозила кулаком:
- Не богохульствуй стерва!
Алла взяла в ответ и пропела:
- А Бога опять раздирает смех - какое дело Мне до всех, а вам до меня!
Мария покачала головой и заметила:
- Ты же рискуешь каждый день! И при этом через минуту имея возможность попасть в ад, дерзишь и произносишь дурные речи!
Рыжая скривилась. Схватила кусочек стекла босыми пальцами ног, и швырнула себе в рот. Поймала языком. Разжевала стекло, и недолго думая глотнула, произнеся:
- Ад нас не догонит!
Мария свирепо вращая глазами, прорычала:
- Никуда не уйдешь! Огнезарная вошь!
Алла в ответ лишь сверкнула изумрудными глазами. И швырнула в фашистов гранату, произнеся:
- Пока идет война, забудем о наших разногласиях!
Мария не совсем к месту произнесла: